Денис Давыдов вышел на центр круга в обычном своем облачении — просторный зелено-белый общевойсковой комбинезон на голое тело без ремня и босиком.

Николай Шуликин встал против него в настоящем спортивном японском кимоно с черным поясом, повязанным на талии.

К этому символу мастерства старший лейтенант отнесся довольно равнодушно, зато на лицах некоторых курсантов контрразведчик заметил злобные усмешки. Подобное отношение к своей персоне неожиданно настолько разозлило Николая, что в этот момент он даже забыл о цели своего визита в ШМКРМП и цели выхода на татами. Теперь ему захотелось показать этим, в сущности, еще пацанам, что черный пояс на нем вовсе не для того, чтобы штаны поддерживать.

Среднюю школы Николай Шуликин закончил мастером спорта по спортивной акробатике. Потом пять лет обучения в Высшей школе КГБ, где он упорно занимался прикладным карате, советским аналогом японского стиля «дюси-мо», который в 1978 году в СССР привез кубинский инструктор Рауль Риса, долгие годы изучавший карате в Японии и разработавший из спортивного стиля боевую систему, впоследствии апробированную кубинским спецназом в Мозамбике, Анголе, Никарагуа.

Хорошая физическая подготовка позволила Николаю быстро освоить «дюси-мо», и уже на третьем курсе он стал чемпионом школы, а на пятом — серебряным призером КГБ Российской Федерации.

Даже находясь на оперативной работе, Шуликин находил время для тренировок и часто спарринговал с бойцами из группы захвата Новоморского УФСБ, которые признавали его равным себе и даже иногда называли Николая «крепким орешком». Теперь в этом следовало убедиться морпеху.

Соперники встали в центре круга, приняв боевые стойки. Денис Давыдов стал по-боксерски, подняв кулаки на уровне лица. Стоящий напротив Шуликин замер в классической «сенкутсу», выставив вперед левую руку с выпрямленной ладонью, а правую, также расправленную, занес над головой. Оба противника, готовые к бою, впились взглядами друг в друга.

— Начали! — рявкнул во всю мощь своих легких Маугли, которому на этот раз выпала роль рефери.

Они закружились по татами, исполняя странный танец спарринга. Первым атаковал Шуликин — резкий рывок вперед, и незамедлительно пошла стремительная связка рукой, ногой и снова рукой. Несмотря на мощность ударов, ни один из них не достиг цели, пробив пустоту.

Николай тут же сделал ложный финт левой ногой и следом с разворота засадил изо всей силы правой, но и на этот раз нога со свистом рассекла воздух.

Морские пехотинцы негромкими вскриками выразили свой восторг, но глаза их командира по-прежнему были бездонными, как речной омут.

Чекист снова бросился в атаку, не собираясь противнику дать возможность для разрыва дистанции и стараясь достать-таки старлея хотя бы в клинче. Но, к своему удивлению, обнаружил, что и в таком положении все его удары по-прежнему калечат пустоту.

Минута, полторы, сердце уже стучит, как поршень паровоза, глаза заливает пот. Николай попытался захватить Дениса за одежду, но тот встречным ударом отбил руку и, отпрянув, разорвал дистанцию.

— Старшой, — прохрипел Шуликин, рукавом смахивая со лба тяжелые капли пота, — что ты танцуешь, как Майя Плисецкая? Дерись, как положено. — И тут же за его спиной прозвучал восторженный голос одного из курсантов: «Ну, все, капец капитану!»

Следующая схватка длилась всего несколько секунд. Николай в очередной раз бросился в атаку, снова нанес удар кулаком. На этот раз рука не пробила воздух — запястье попало в стальные тиски захвата, и в следующее мгновение солнечное сплетение пробила нога противника. Боль забила дыхание, через секунду земля вырвалась из-под ног контрразведчика. Едва спина ударилась о татами, как тут же рядом с его головой в пол с грохотом врезался кулак. Не нужно носить черный пояс, чтобы ронять — спарринг закончен… Зал взорвался громкими возгласами одобрения курсантов.

Увидев перед собой протянутую руку морского пехотинца, Шуликин не стал за нее хвататься, а рывком мышц подбросил свое тело вверх.

Встав на ноги, капитан мысленно проанализировал произошедшее. Стиль он сразу же узнал. «Это, несомненно, БАРС, боевая армейская система, но вот мощность и скорость близки к идеальной».

— Великолепно, — наконец выдохнул Николай. — Как удалось выработать такую скорость?

— Все довольно просто, — скромно улыбнулся старший лейтенант. — Когда сидишь в одиночной камере СИЗО, доступно всего лишь одно развлечение — тренироваться. Вот я и тренировался до тех пор, пока силы не покидали. Налицо и соответствующий результат.

— Ясно, — задумчиво произнес контрразведчик, и тут же его мозг зафиксировал услышанное. «Был под следствием. Нужно выяснить за что». Впрочем, это уже были довольно незначительные детали, главное — Николай нашел того, кто помог трем отморозкам до срока пройти на Страшный суд.

Капитан Шуликин понял, что на этот раз он вытащил из колоды козырного туза, но сдавать его полковнику Полевому или криминальному авторитету Сотнику пока не собирался…

Надежды Сыча на скорое возвращение Харитона были напрасными. Уже прошла неделя, как уголовный авторитет был убит в глухой деревушке Оренбургской области, в двадцати километрах от казахской границы. Именно отсюда начинался один из маршрутов наркотрафика, по которому «дурь» шла в Новоморск. Этот канал был давно отслежен ОБНОНом, и борцы с наркомафией хотели только одного — громкой победы, а для этой цели и был избран Альбинос с полутора центнерами чистейшего героина. Но драгдилер не доехал до места назначения, сгорев в адском огне взорванной бензоколонки.

ОБНОН, сильно расстроившись, тем не менее сворачивать операцию не стал, ограничившись сетью засад. В первую из которых и угодил Харитон.

Шансов вырваться у него не было ни единого, милиция плотно обложила деревушку в три избушки, а вокруг нее раскинулась бескрайняя степь.

Едва Харитон переступил порог явочной квартиры, на него тут же навалилось трое омоновцев, приданные борцам с незаконным оборотом наркотиков для усиления группы захвата. Ткнув первого из нападавших указательным пальцем в глаз, второму с ноги заехав в пах, уголовник успел выхватить из-под куртки «ТТ» и выстрелить в третьего. Затем в соседнем дворе он заперся в полуобвалившейся бане и отстреливался, что называется, до последнего патрона… Когда же наконец в баню ворвались бойцы из штурмовой группы ОМОНа, Харитон от большой потери крови находился без сознания. Живым довезти его до больницы не получилось.

Руководство ОБНОНа решило и этот факт не оглашать, надеясь, что вскоре еще кто-то из преступников попадет в расставленные силки.

Исчезновение Харитона не особо взволновало Сотника, не первый раз его «правая рука» исчезала бесследно. Даже когда попадал на кичу, то и оттуда умудрялся отправить весточку с информацией о себе.

Сейчас Сотника волновало совсем другое — кто-то упорно «выбивал табуретку» из-под братьев Ереминых. Сперва взрыв заправки (гибель Альбиноса пока не в счет), затем ликвидация Чистодела и трех «ферзей» из «Ягуара» — это все походило на конкретное ослабление клана Ерем.

Братья ушли в глухую оборону — старший засел безвылазно в главном офисе банка «Галион», а младший напряг всех сыскарей следственного отдела агентства «Ягуар-плюс» в помощь уголовному розыску, расследовавшему это групповое убийство. Братья не перезванивались и не советовались с Сотником, это могло обозначать только одно — они и ему не верят. Вот и получалось, что ситуация выходит из-под контроля, а потому удары могли посыпаться с разных сторон и, что еще хуже, — в разных направлениях…

Сотник объявил «пехоте» общий сбор, разместил их на конспиративных точках и теперь пытался отследить действия своих оппонентов. Информация от множества осведомителей, завербованных людьми пахана, полилась нескончаемым потоком. Из всего этого можно было сделать соответствующие выводы.