И вот над Америкой снова «индейское лето». Снова разноцветным осенним пламенем полыхают леса и парки. Снова чудится, будто слышишь в небе печальное курлыканье усталых журавлей, летящих с «севера милого в сторону южную». Но это только чудится. Когда Вашингтонец говорит об этом знакомым американцам, они смеются и сочувствуют:

— Это у тебя от тоски по России, Борис.

Имя Вашингтонца они произносят не по-нашему: Борис, с ударением на первом слоге.

Минул год с того дня, как, провожаемые тяжелым взглядом банковского сторожа, мы хлопнули дверцами черного «шевроле» и, обогнув Белый дом, отправились в путешествие по Америке.

«Правда» опубликовала одиннадцать наших репортажей, написанных в пути. Мы передавали их в редакцию по телефону обычно глубокой ночью (в Москве в это время уже утро). Мы кричали в телефонную трубку имена и названия городов, пугая соседей, которые со сна думали, что в мотеле начался пожар или случилось убийство.

Где-то в Техасе, листая утром местную газету, мы набрели на заголовок, который нас насторожил и даже испугал. Крупными буквами в центре второй страницы было напечатано:

«К мэру Москвы без пол-литра не попадешь».

Прочитав статью, мы успокоились: это был вполне добросовестный пересказ нашего репортажа из «самого центра» Соединенных Штатов, опубликованного в «Правде» и переданного из Москвы корреспондентом американского телеграфного агентства. К статье была подверстана маленькая заметочка из Канзаса, в которой говорилось:

«Мистер Гескл, мэр миниатюрной Москвы, затерявшейся в прериях Среднего Запада, не скрывает своей гордости той рекламой, которую неожиданно создали канзасским москвичам двое путешествующих русских журналистов. Мэр торжественно заявил нашему корреспонденту, что он надеется когда-нибудь посетить советскую Москву, которая, по нашим подсчетам, примерно в двадцать тысяч раз больше американской и старше ее приблизительно на семьсот с лишним лет».

Откликнулся и оклахомский миллионер Б. Дж. Эдди, тоже прочитавший о себе в материалах, перепечатанных из «Правды» в американской прессе. В письме, которое он прислал в корреспондентский пункт «Правды» в Вашингтоне, мистер Эдди писал: «Мне бы очень хотелось получить тот экземпляр вашей газеты, где опубликован репортаж из Оклахомы. Это было бы достойным украшением моего альбома с газетными вырезками, где рассказывается обо мне и о моем бизнесе».

Неожиданно нас почтил своим вниманием журнал «Тайм», посвятивший репортажам в «Правде» специальную статью «Советский портрет Америки». В начале статьи «Тайм» сдержанно похвалил репортажи за объективность («Авторы высоко оценивают американское гостеприимство, мотели, придорожные таверны и методы строительства небоскребов»), в другом месте сквозь зубы выразил общее согласие с содержанием репортажей («Нет сомнения, авторы описывают подлинные кризисные явления и противоречия современной американской жизни»), а несколькими строками ниже приписал нам такие глупости, прочитав о которых американские читатели должны были убедиться, что мы отъявленные лгуны.

Выяснив, что статья была подготовлена в московском бюро «Тайм» — «Лайф», Москвич связался по телефону с корреспондентом журнала Джерролдом Шектером. Припертый к стенке, американский репортер через несколько дней прислал в редакцию «Правды» покаянное письмо:

«Благодарю Вас за то, что Вы обратили мое внимание на ошибку, допущенную нами в статье «Советский портрет Америки» в номере журнала «Тайм» от 23 февраля 1970 года.

Я довел это до сведения наших редакторов в Нью-Йорке, и они внесут в материал соответствующие изменения, чтобы эта ошибка больше не повторилась. Я полагаю, что это недоразумение явилось результатом неточного перевода Вашей статьи в Нью-Йорке, и ценю Ваше понимание и отношение к данному вопросу…»

Вскоре после того, как в «Правде» был. опубликован репортаж «Проснись, Америка», кто-то позвонил Вашингтонцу и пообещал:

— Подожди, найдется и на тебя веревка!

Мы поняли, что «южному консерватору», отставному майору Колмэну репортаж не понравился и он еще напомнит о себе.

Едва закончилось наше автомобильное путешествие, как Вашингтонец стал получать пачками по почте литературу ультраправых организаций. Не было сомнения, что об этом позаботился владелец кафе «Дубовая ветка».

А дальше началась совсем уж загадочная история. Наверное, произошла какая-то путаница, и почтовый адрес Вашингтонца попал в списки наиболее активных «ультра». Как бы там ни было, а в вашингтонский корпункт «Правды» стали приходить письма, подписанные самим сенатором Барри Голдуотером.

«Дорогой мой друг и единомышленник! — писал сенатор. — Вы, конечно, помните эту сцену: американский флаг, сорванный с флагштока, летит в толпу молодежи, которая рвет его на куски… Отвратительная сцена, не правда ли? И все это произошло у здания министерства юстиции в ноябре прошлого года во время антивоенной демонстрации. Сейчас левые элементы готовят так называемое «весеннее наступление» против войны во Вьетнаме. Наша задача — разгромить это наступление. На этот раз с Вашей помощью, мой друг, мы их остановим. Члены организации «Молодые американцы за свободу» — пятьдесят тысяч бойцов — будут контратаковать этих «мирников», где бы они ни появились».

Затем пришло письмо от генерала Томаса А. Лэйна.

«Вы обязаны быть ответственным за судьбу Америки», — сурово напоминал генерал. И безо всякой дипломатии брал быка за рога: молодым штурмовикам требуется денежная поддержка для подавления студенческих волнений. Нужно проявить патриотизм и внести 500, 250 или 100 долларов в зависимости от степени патриотизма.

Вашингтонец окончательно опешил, когда получил письмо от посла Южной Кореи.

«С помощью американских антикоммунистов, подобных Вам, мой высокочтимый друг, — рассыпался з лести посол, — радиостанция «Свободная Азия» стала важным оружием в борьбе против идей Маркса — Ленина в странах Азии… Я надеюсь, что Вы не откажете нам в поддержке… и т. д.».

Вместе с литературой ультраправых Вашингтонец стал получать и религиозные издания. В данном случае никакой тайны не было: Ричард Гартвиг, который в городе Сан-Антонио угощал нас «проамериканским ужином», вместе с рождественскими поздравлениями прислал квитанции на подписку трех религиозных журналов и двух бюллетеней. Потеряв, по-видимому, надежду обратить нас в капиталистическую веру посредством пищи материальной, Гартвиг решил испробовать на нас пищу духовную.

Однажды почтальон принес в корпункт долгоиграющую пластинку в изящном картонном переплете, на котором были изображены синеющие вдали горы и цепочкой устремленные к ним крытые фургоны переселенцев. Вашингтонец поставил пластинку на диск проигрывателя и приготовился послушать старинные американские народные песни о Диком Западе, о бедняге ковбое, у которого заболел конь, о матери-старушке, что напрасно ждет домой своего непутевого сына… Вместо этого могучий бас провозгласил нараспев: «Помолимся, братья и сестры во Христе…»

Подобные пластинки приходят теперь довольно часто. Соседи Вашингтонца с удивлением прислушиваются к религиозным гимнам, то и дело торжественно звучащим в корреспондентском пункте «Правды». Че-251 ловеку непосвященному может показаться, что здесь оборудована баптистская молельня, функционирующая семь дней в неделю.

Откликнулись и другие герои наших репортажей. Смертельно обиделся на «Правду» руководитель вашингтонского Центра для иностранных корреспондентов мистер Роберт Бауэр, хотя обижаться ему было совсем не за что. Если бы он мог читать по-русски, он бы сам в этом убедился. Мы подозреваем, что ему тоже «по ошибке» неправильно перевели то место из репортажей, где говорится о нем. Но как бы там ни было, мистер Бауэр даже слышать теперь не хочет о Вашингтонце, в сердцах вычеркнул его фамилию из всех списков иностранных корреспондентов в столице Соединенных Штатов и не присылает ему больше приглашений на пресс-конференции, ни брошюрок, ни бюллетеней, которые Центр выпускает в огромном количестве.

Позвонила из Таоса мадам Александра Фешина. Читатель помнит, что мы нашли ее больную, со