поручить это щекотливое дело другому своему адвокату – юристов в его компании целый отдел! – или на худой конец дождаться выздоровления Джордана, но идефикс получить развод и освободиться от этого брака, завладевшая им с недавних пор, толкнула его на форсирование событий.

Вчера, закончив проклинать все на свете за то, что он отправился сюда, Рик слегка успокоился и попробовал оценить ситуацию трезво. Сначала она не показалась ему такой уж безнадежной. И только утром стало ясно, что он застрял на ферме. Проще было сказать, что он влип… со всеми вытекающими отсюда последствиями. Хотя что это были за последствия, он пока и сам представлял весьма туманно. Конечно, его ждала Ирена. И еще эта задержка укорачивала его отпуск, который он с огромным трудом выкроил. И – черт побери все на свете! – он, оказывается, еще до сих пор не успокоился настолько, чтобы смотреть на Кристин равнодушно.

Сначала Рика неприятно задело ее спокойствие и безразличие, когда она не глядя подписала бумаги на развод. А утром она держалась так, словно ее не просто раздосадовала вынужденная задержка его отъезда, а ей – ни больше ни меньше! – просто неприятно его видеть. Эта реакция покоробила и разозлила его.

Интересно, а чего он ждал: что она закатит истерику и откажется подписывать бумаги? Что кинется ему на шею и попросит начать все сначала? Господи, да что это с ним?! Рик сильно потер ладонями лицо, словно стирая паутину, опутавшую его. Он должен был ненавидеть ее за то, что она сделала. И он был уверен, что так и есть на самом деле… до тех пор, пока не оказался на этой ферме!

Оказалось, что он не мог даже спокойно смотреть на нее: как она двигается, как говорит, как привычно сдувает с лица и рассеянно заправляет за ухо непослушные локоны. Как готовит еду, подает на стол, как она злится и ехидничает… Это было настоящей пыткой, от которой болело все внутри. И почти теряло значение то, что стояло между ними, то, что никогда не позволит им быть вместе, – ее предательство…

От нового приступа почти нестерпимой головной боли Рик чертыхнулся и резко дернулся. Покачиваясь, он поднялся и, волоча за собой одеяло, отправился на поиски аспирина. Он никогда не сможет забыть обман Кристин. И еще труднее ему смириться с тем, что это задело его гораздо глубже, чем он мог себе позволить. А ведь в какое-то мгновение ему казалось, что он мог полюбить ее… Почти уже любил – и оказался жестоко обманут! Идиот, был так ослеплен, что не заметил, что ангелочек оказался оборотнем!

Ангелочек… Именно так он решил, когда увидел Кристин снова. Она приезжала на ранчо каждое лето, и Рик считал это само собой разумеющимся. Однако в прошлое лето она не приехала. Рик помнил, как Изабель то и дело звонила ей, а потом две недели ходила мрачная как туча. Антонио вспоминал ее раз по двадцать на дню, и родители были огорчены… Даже Недотрога, казалось, загрустила без нее. Эта тихая девочка вошла в их семью и стала как родная. Ее любили, за нее переживали, ее с нетерпением ждали в гости, и в то лето «без Кристин» он вдруг понял, что тоже соскучился по ней… как соскучился бы по Изабель, если бы она куда-то надолго уехала.

Прошел еще один год, и снова наступило лето. Два последних года были для Рика весьма нелегкими и полными перемен – как приятных, так и не слишком. В конце концов, все стало потихоньку утрясаться, жизненные драмы потихоньку тускнеть и забываться… Ирена – на правах старого друга! – поддерживала его изо всех сил, но Рик все же заподозрил, что Ирена не так бескорыстна, как хочет показать. Он даже был убежден в том, что Ирена считает себя наилучшей кандидаткой на роль его жены и уверена, что этот статус у нее уже в кармане. На ранчо, где к тому времени уже в качестве помощника управляющего – Рик сам просил об этом отца – работал Алехандро, она отправилась вместе с ним. Так что они снова были вместе, как в старые добрые времена: Рик, Алекс и Ирена.

Привычная обстановка и образ жизни, которые на ранчо не менялись сколько он себя помнил, благотворно действовали на него. Бессонница, мучающая Рика на протяжении последних месяцев, куда-то пропала: он спал, как младенец. И проснулся рано, бодрый и отдохнувший. Одним из обязательных утренних ритуалов была прогулка верхом по близлежащим окрестностям, и Рик тут же отправился седлать лошадь.

К его удивлению и легкому раздражению, проснулась Ирена и, превозмогая утреннюю леность, сообщила, что едет с ним. Она считала, что помогает разгонять его хандру, и Рик не старался ее в этом переубедить. Кроме того, Ирена была обязана со всей серьезностью относиться к прихотям и привычкам Рика, поскольку официального объявления о грядущей свадьбе еще не было.

Рик быстро оседлал гнедого Джокера для себя, а Алекс помог ему оседлать смирную кобылу для Ирены, и они вдвоем остановились возле крыльца, поджидая девушку. Рик оглядывал двор, опытным взглядом отмечая некоторые упущения и думая о том, почему Алекс не проявляет рвения. В конце концов, это была его работа, а старик Мартин Хэпберн, все еще являющийся управляющим, числился в этой должности лишь потому, что у отца рука не поднималась дать отставку верному служащему.

– Черт побери, я так и думал, что все мужчины будут у стройных ножек этой крошки, – услышал он голос Алехандро и, обернувшись, увидел, что приятель заинтересованно смотрит куда-то в сторону.

Рик посмотрел туда же. У конюшни стояли несколько человек: Антонио, седлающий двух лошадей, невысокая рыжеволосая девушка, стоящая к Рику спиной, – наверняка подружка его брата, и несколько молодых ковбоев. Рик тут же понял, почему у брата не слишком довольное выражение лица: молодые люди из кожи вон лезли, чтобы завладеть вниманием девушки, – и невольно усмехнулся. Кроме этой небольшой группки на обширном дворе больше никого не было, а вчерашняя школьница вряд ли могла привлечь внимание Алехандро. Поэтому Рик решил, что Алекс увидел пробегающую по двору Хелен, дочку управляющего, формы которой приводили в трепет добрую половину ковбоев и работников ранчо еще в прошлом году.

– О ком ты? – лениво осведомился Рик.

– Об этой рыжеволосой ведьмочке, Кристин, для которой твой брат седлает лошадь.

– Кристин? – Рик удивился и обрадовался, услышав это имя.

Они с Иреной приехали вчера очень поздно, и Рик даже не знал, что Кристин здесь.

– Она самая. Девчонка превратилась в весьма аппетитную штучку.

Рика ужасно покоробили эти слова. Лицо его застыло, а брови невольно сошлись в одну линию. Кристин никакая не «крошка», не «ведьмочка», и уж подавно не «штучка»! Кристин, тихоня и скромняга, умеющая молчать и слушать и в отличие от большинства девчонок своего возраста – а Рик немало их повидал, поскольку у Изабель то и дело гостила какая-нибудь подруга, – не помешанная на косметике, тряпках, мальчиках и… глупом хихиканье, которое выводило его из себя!

Они всегда запросто разговаривали о довольно сложных для ее возраста вещах, и Кристин не только всегда поддерживала беседу, но и вставляла весьма разумные замечания к месту. А это такая редкость вообще и для такой малышки в частности. У нее были волосы оттенка красного дерева, какой ему еще никогда не доводилось видеть, а ее огромные серо-зеленые глаза были то не по-детски серьезными и даже печальными, то озорными и смешливыми, как у проказливого бесенка…

А Алекс… пялился на нее и говорил пошлости, и всего этого Рик просто не мог стерпеть.

– Не смей на нее пялиться, – грубо сказал он.

– Ты шутишь? – Улыбка медленно сползла с губ Алехандро, когда он понял, что Рик страшно далек от веселости.

– Нет, я не шучу.

– Чем ты так разозлил Рика, Алехандро? – никем не замеченная Ирена подплыла к ним, помахивая зажатыми в пальцах очками.

Очки были от какого-то супермодного дизайнера и стоили примерно тысячу долларов. Рику всегда нравилась элегантная небрежность Ирены в обращении с дорогими вещами, но сейчас он снова ощутил приступ раздражения – уже не легкого, похожего на досаду, а самого настоящего, с примесью злости. Втрое больше стоил ее костюм для верховой езды, не считая украшений, количество которых в столь ранний час Рик посчитал верхом безвкусицы.

– Дорогая кузина, – приторно пропел Алекс, с улыбкой глядя на Ирену, – как приятно тебя видеть. Замечательно выглядишь… – он поцеловал ее в щечку, – и вкусно пахнешь.

От этой вольности Ирена капризно изогнула верхнюю губу.

– Тебе тоже не помешало бы пахнуть чуть вкуснее, чем лошадьми и коровами.

– Что поделать, дорогая, я с самого раннего утра на ногах, а моя работа слишком отличается от труда «белых воротничков».

Алекс даже руками развел, словно извинялся за то, что работает не в офисе.