— Марисоль, я очень ценю то, что ты пытаешься для меня сделать. Честное слово. Но посмотри на вещи более реалистично. Во-первых, на воды я не поеду. Это очень дорогое удовольствие, а у меня нет денег.
— Деньги у тебя, положим, есть.
— Правильно. Несколько тысяч в банке на мое имя. Но эти деньги мне понадобятся на более насущные дела. Я не имею права бросать их на ветер. — Она встала и подошла к окну. — Дом надо будет продать. Нам придется переехать. Начать новую жизнь. Сказка кончилась.
— У меня есть деньги.
Зу обернулась к ней:
— Что?
— Я сказала, что у меня есть деньги. И довольно приличная сумма. Много лет подряд ты платила мне солидное жалованье. Я откладывала.
Зу покачала головой:
— Нет. Эти деньги принадлежат только тебе. Ты заботилась обо мне, О Скотте. Нам даже не нужно было нанимать экономку, потому что ты выполняла ее работу. Ты защищала меня от незнакомых людей, от репортеров, от всех тех, кто сгорал от желания узнать, как низко я пала. Нет, Марисоль, что твое — то твое. Ты заработала эти деньги тяжелым трудом.
— Я хочу, чтобы ты взяла их.
Зу отмахнулась:
— И речи быть не может. Я не допущу, чтобы ты тратила на меня то, что принадлежит тебе.
— А чем, интересно, ты сама занималась все эти годы, а? Ты тратила на меня свои деньги. Теперь настала моя очередь. И потом ты и Скотти… это моя семья. Ты отлично знаешь это.
— Марисоль…
— Сначала надо подыскать тебе курорт. Минеральный источник. Я заплачу. А там посмотрим.
— Марисоль, я люблю тебя, как родную сестру или мать. Даже сильнее. Но дело в том, что из меня уже не получится актрисы.
— В этом кроется твоя первая ошибка.
— Какая?
— Ты не веришь в себя. А мужики, кстати, верят. Бери с них пример.
Зу рассмеялась. На душе стало полегче.
— Начинаем завтра же. Ты встретишься с тем агентом, с которым работал Уильям. Как его имя?
— Тим? Тим Данахи?
— Точно. Ты встретишься с ним и скажешь, что хочешь снова сниматься. Тебе терять нечего.
— Марисоль, — спокойно проговорила Зу, вернувшись к столу. — Ты одно не взяла в расчет. Похоже, мне и не хочется уже сниматься.
Марисоль уверенно покачала головой:
— Как раз наоборот.
— С чего это ты взяла?
— У тебя, дорогая, просто нет выбора.
Она надела короткий светлый парик, большие темные очки от солнца, черные лосины и свободную черно-белую блузку. Она сама не знала, что именно хочет спрятать от окружающих: свое лицо или свою располневшую фигуру? Была и другая причина, Зу знала, что ее никто не ждет и поэтому могут не узнать. Ведь прошло столько времени. Столько лет.
…Глубоко вздохнув, Зу открыла двери, на которых висела табличка: «Агентство Тимоти Данахи». Раньше табличка выглядела лаконичнее: «Хартман и Данахи». Это было еще до того, как Уильям и Тим расстались, еще до того, как Уильям сделал из Зу кинозвезду.
В маленькой приемной за все эти годы, казалось, не произошло никаких изменений. Те же земляного цвета стены, убогая обстановка, тусклые картины, купленные на какой-то безвестной уличной ярмарке. Зу поняла, что Тим Данахи еле-еле сводит концы с концами.
Она подошла к средних лет женщине, которая сидела за столом секретаря и подозрительно посматривала на нее из-под очков.
— Слушаю вас?
— Тим сейчас свободен? — спросила Зу. Она явилась без предварительного звонка, так как до последней минуты боялась передумать.
— Он знает, что вы придете?
Зу заправила выбившийся светлый локон за ухо. Интересно, проглядывают ли через парик ее настоящие волосы?.. Ведь прошла целая эпоха с тех пор, когда она в последний раз гримировалась. Когда она в последний раз выходила на люди. Целая эпоха.
— Нет.
Секретарь пожевала кончик карандаша.
— В таком случае вы должны записаться на прием, — суховато проговорила она.
Зу еще раз глубоко вздохнула:
— Если он свободен, то, думаю, захочет со мной увидеться.
Женщина удивленно повела бровью.
— Я прошу вас, — добавила Зу.
— Как ваше имя? — спросила секретарь.
— Передайте ему, что это его старая знакомая. Передайте, что это Зу…
Секретарь фыркнула:
— А, ну конечно, мисс! Если вы Зу, то я тогда Синди Кроуфорд!
Зу сняла темные очки и осмотрелась по сторонам. Войдя в приемную, она закрыла за собой дверь. Кроме нее и секретаря, в комнате никого не было. Убедившись в этом, она сняла парик и встряхнула головой, отчего по плечам рассыпались ее длинные черные волосы.
Секретарь изумленно открыла рот:
— Боже, действительно Зу!..
Зу улыбнулась:
— Да, это я.
Секретарь продолжала ошалело смотреть на нее.
— Глазам своим не верю!.. — Потом она словно вспомнила о чем-то и пролепетала: — Ой Господи! Мне так жаль, что это случилось с вашим мужем…
— Спасибо. Так как вы думаете, Тим сейчас свободен?
Секретарь птичкой вспорхнула из-за стола.
— О да, конечно! Идите за мной. — Она перебежала в другой конец комнаты и открыла дверь во внутренний кабинет. — Тим… — начала она.
— Я знаю, — донесся из-за двери низкий мужской голос, который был так знаком Зу. — Впусти ее.
Зу вошла в кабинет, а секретарь вежливо удалилась. «Спешит добраться до телефона, чтобы поскорее рассказать подружкам о том, кто к ним пожаловал», — подумала Зу.
Тим Данахи сидел, повернувшись к ней спиной.
— Как ты узнал, что я пришла? — спросила она.
Он крутанулся в кресле и повернулся к ней лицом. Ткнул пальцем в маленький ящичек на своем столе.
— Камера. Я слежу за всеми, кто входит и выходит.
Зу улыбнулась. Тим все тот же. Старый добрый параноик Тим.
Он поднялся и обошел вокруг стола. Подошел к ней, обнял. Это объятие согрело ее.
— Ну как ты, Зу?
— Нормально, Тим. Честное слово.
— Присаживайся. А знаешь, я ведь был там. На похоронах Уильяма.
— Не знала. — Опустившись на кожаный стул с вытертым сиденьем, Зу наконец уловила произошедшую перемену: полное отсутствие едкого дыма марочных сигар Тима, который в прежние времена
