один участок!

В южной Калифорнии не было ни литейпых, пи кузнечных мастерских. Для бурения артезианского колодца приходилось посылать в Сан-Франциско за инструментами. Поскольку в Лос-Анджелесе постоянно ощущалась резкая нехватка воды для питья и стирки, бывший мэр Маршесо построил распределительную систему, сделанную из высверленных внутри сосновых бревеп, вставленных концами друг в друга. Деревянные трубы так часто лопались и вода заливала улицы, что огорчеппый экс-мэр покончил с собой в палате совета - пример гражданской совести, который пе скоро удастся превзойти.

Единственная радостная весть, которую удрученные граждане получили в этом году, было сообщение о том, что дантист из Сан-Франциско предлагает совершать визиты к пациентам па дом для удаления зубов.

Для миграции в южную Калифорнию пе было никаких серьезных осповапий. Землевладельцам принадлежали участки в соответствии с первоначальными испанскими наделами величиной в доброе графство и очень маленькой частью, доступной для прибывающих семей поселенцев. К тому же первоначальные права на земельную собственность были пастолько запутанными, что мало кто решался вкладывать деньги или распахивать землю из страха оказаться лишеппым прав на нее. Одной из самых распростра-

ненпых мотивировок была: «Я не хочу покупать судебный процесс».

«Саузерп пыос» писала: «Никто из проживших в графстве Лос-Анджелес двенадцать месяцев уже не удивляется постоянным отказам, с которыми сталкиваются приезжие, прибывшие в эти места с намерепием поселиться. Всем сообщают, что страна уже «выдохлась» и что здесь нет никаких шансов на успех. Большинство ранчо оказались лишенными своих прежпих стад, откупленных у них по высоким ценам… и огромпые полосы земли с каждым днем теряют свою цену. Если не будут разрешены какие-нибудь перемены, все кончится полным развалом».

Эль-Монте, теперь уже насчитывающий десять лет, размещенный в самой плодородной части страны, все еще назывался «занюханпым» городишком. Один из путешественников сообщал: «Калифорния сейчас идеальный дом для маленьких детей. Она представляет собой театр пионерских операций в широких масштабах, а не лоскутных полей». Государственный чиновник утверждал: «Государство должно использовать все средства для поощрения иммиграции производящих классов из Европы. Нам нужны рабочие; непроизводительных слоев у нас уже достаточно: у нас есть врачи, юристы, клерки и политические деятели в большом избытке; теперь нам нужны фермеры, механики, ремесленники, виноградари».

Хотя Лос-Апджелесу было уже восемьдесят лет, первые деревья только теперь были высажены Джоном Темплем перед его новым, только что выстроенным домом. Зеваки смотрели раскрыв рты на столь невиданное занятие Темп- ля. Однако, как только деревья пачали давать *тень, эта странная идея нашла своих последователей, и в течение пяти лет главные улицы были обсажены деревьями.

Среди поселепцев находились и другие энергичные люди. Главное место среди них принадлежало весьма деятельному Финеасу Т. Бэпнингу, над которым в свое время пемало смеялись за его попытки построить гавань и город в Уилмингтоне и в Сап-Педро, в двадцати милях от Лос- Анджелеса.

???? 23•

Бэшшнг говорил: «Мы не можем стать великим городом без гавапи, которая привлекала бы к нам корабли с грузами со всего мира. Плохо, что Сан-Педро так далеко от нас, но это лучшее из того, что у нас имеется, и мы Должны довольствоваться этим».

Лучшее, что он смог для начала сделать, - это углубить землечерпалкой устье реки Уилмингтон и держать флот лихтеров, направляя его к стоящим на якоре судам для разгрузки. В дополнение к лихтерам он открыл каретную линию до Сан-Педро, пополнив ее грузовыми фургонами. Оп также предсказал постройку железной дороги от Лос-Анджелеса до Сан-Педро - еще одна идея, которая показалась лосанджелесцам комической.

Редким и многообещающим местом в южной Калифор- пии был Анахейм, единственный ее отпрыск в виде кооперативно-капиталистического поселения, лежащего на полпути между Лос-Анджелесом и Сан- Бернардино. Идея родилась в Сан-Франциско у группы немецких плотников, кузнецов, часовщиков и торговцев, к которой для полного комплекта присоединились пивовар, мельник, сапожник, железнодорожник, поэт и музыкант. Они представляли собой пятьдесят семей, объединенных воедино в чун«ой стране общностью происхождения и языка и общей неудовлетворенностью Сан-Франциско. Им хотелось перебраться в более теплый и сухой климат, где, несмотря на то, что ни один из них не был фермером, они могли бы поднимать целину.

Каждый внес по 750 долларов; под руководством Георга Хапсепа па юг был послан комитет с заданием найти наилучшую землю. Хансен купил 1165 акров жирного суглинка в месте с отличным климатом и обилием воды из реки Санта-Анна, которая протекала по их владениям. Он отобрал сто мужчин и женщин, снабдив их инвентарем и рабочим скотом, чтобы разделить землю на земельные наделы по двадцать акров, построить ирригационный капал от реки и отводы от него к каждому из участков, а затем посадить на каждом участке виноград, выделить сорок акров для самого города, обсадить землю и дороги ивами, а также установить запирающиеся ворота на каждой из четырех дорог, ведущих в поселение. «Лос- Анджелесская випоградпая компания» хотела отделить себя от посторонних взглядов!

После того как виноградники начали плодоносить, вся колония переселилась из Сан-Франциско в южную Калифорнию. С держателей акций собрали еще по 450 долларов, но зато теперь у каждого из них было по двадцать акров плодоносящего виноградника и участок для постройки дома в городе. Комитет произвел оценку каждого из двадцатиакровых участков и установил на них цену в пределах от 600 до 1400 долларов, в зависимости от качества почвы и расположения участка. Все тянули жребий с номерами, чтобы определить, какой именно участок достанется им. Если участок стоил 1400 долларов, вытянувший вносил в фонд компании дополнительные 200 долларов; если участок был оценен в 600 долларов, компания возвращала ему 600 долларов наличпыми.

Поселение было названо Анахейм. Пайщики занялись постройкой домов для каждой семьи, покупая строительные материалы совместно по оптовым ценам. Когда оказалось, что доставка материалов из порта Сап-Педро обходится дорого, они опять-таки совместными усилиями построили пристань Анахейм в тринадцати милях от поселка, купили лихтеры и занялись перевозкой собственных грузов. Они построили школу и зал городского совета и, завершив на этом свою кооперативную деятельность, перешли к индивидуальному капиталистическому ведению хозяйства.

Анахейм быстро разрастался и стал лучшим винодельческим районом Калифорнии.

Годы Гражданской войны принесли южной Калифорнии только целый ряд новых неудач. Рынок скота оказался перенасыщенным, ранчеро не могли выручить достаточных сумм денег для оплаты счетов. Один рапчеро из Санта-Барбары писал: «Все в этом городе разорены, нигде не видно пи доллара… Скот можно покупать по любой цене, недвижимость ничего не стоит… «Чапулес» (саранча) завладела городом, опа целиком сожрала «Барли, Уит и компанию» - от нее ничего не осталось. Я думаю, что, если я не поспешу убраться из этого города, она сожрет и меня тоже».

Разразилась эпидемия оспы, парализовав не только далекие ранчо, где не было ни врачей, пи вакцины, но и Лос- Анджелес, где опа приняла такие масштабы, что все деловые предприятия на городской площади оказались закрытыми. Люди сидели по своим домам взаперти.

Серия засух началась в 1862 году и длилась до 1865 года, погиб буйный клевер, погибла люцерна на предгорьях, высохли до конца остатки водоемов. Пало семьдесят процентов скота, «отвратительные кучи костей и целых скелетов, белевшие повсюду на солнце, символизировали крах всеобщей индустрии южной Калифорнии. Дни неого-• роженных ранчо с бесчисленными стадами вольно пасущегося скота, родовых поместий и веселых пейсапос канули в вечность».

К 1865 году пастбища шли по десяти центов за акр, а скот по доллару за голову. Пять тысяч голов скота было продано в Санта-Барбаре по тридцать семь центов за голову. Калнфорпийщл, которые сколотили себе состояния, отгопяя скот к местам разработок, теперь с ужасом наблюдали, как эти депьги таяли при