Четверку, которую следующим образом описывает Оскар Льюис в «Серебряных Королях»: «!Это четыре человека, которые благодаря открытию и контролю над богатейшими залежами благородных металлов в истории рудного дела Америки захватили в свои руки богатейшие состояния и на протяжении многих лет стали могущественным фактором во взаимоотношениях всего Тихоокеанского побережья».
Уильям Ролстон и его странный партнер, маклер, занимающийся операциями по торговле недвижимостью, по имени Уильям Шарон, будут оставаться абсолютными хозяевами Комстока, пока не вступят в смертельную схватку с этими Серебряными Королями.
Уильям Шарон был полной противоположностью щедрому, мягкому и открытому Ролстону: маленького роста, с черными усами, гармонирующими с такими же черными глазками-пуговками, с невыразительным и неподвижным лицом, на котором никто не мог уловить скрытых мыслей; человек, который жевал табак и выплевывал жвачку вперемежку с цитатами из Шекспира, наряженный в длинный сюртук и широкополую шляпу картежника. Вплоть до лета 1864 года он рисковал только за покерным столом. Искусство играть в покер было наиболее ценным на Дальнем Западе видом искусств - он редко проигрывал, но, когда это случалось, элегантно платил по счету.
Выходец из квакерской семьи штата Огайо, Уильям Шарон провел три года в Атенс-колледж, изучал право в юридической конторе Эдвина Стэнсона, прошел короткую практику в Миссисипи и в 1849 году направился в Калифорнию не в поисках золота (он со своим другом Джоном Д. Фраем, будущим тестем Уильяма Ролстона, прошли мимо Голд-Хилл, не остановившись, чтобы сделать хоть одну пробную промывку), а в поисках здоровья. Лавка, открытая ими в Сакраменто, оказалась неудачным предприятием, и Шарон приехал в Сан-Франциско. Десять лег он занимался торговлей недвижимостью и сумел сколотить капитал в 150 ООО долларов.
Теперь, летом 1864 года, раздраженный «горничными и отставными шерифами, взлетевшими на головокружительную высоту в финансовом мире», он тщательно изучил перспективы Комстока и решил вложить свои 150 000 в рудник «Норт-Америкен», тысяча акций которого уже принадлежала ему, поскольку верил, что ведущийся в то время судебный процесс будет решен в пользу «Норт-Америкен». По его расчетам, рудник «Овермен» стоял на золотом дне, по жила его должна была свернуть в сторону «Норт- Америкен». Шароп был уверен, что загребет миллионы. Вместо этого группа маклеров прибегла к такой подтасовке, что им мог бы позавидовать любой покерный шулер, продавая Шарону - его;ке собственные акции по завышенной цене. Он потерял свои 150 000 долларов, свой красивый дом на Стоктон-стрит, свои последние запасы и вынужден был обратиться с просьбой к своему другу полковнику Джону Фраю сопроводить его в контору Ролстона в Банке Калифорнии и попросить о работе. На этот раз Шарон отнесся к проигрышу без всякой элегантности. Сделавшись посмешищем Сан-Франциско, оп стал холодным, озлобленным человеком… дожидающимся возможности отомстить.
Это был один из самых неудачных моментов для обращения с просьбой к Билли Ролстону: заслуживающие доверия специалисты только что доложили ему о том, что Комсток залит водой и истощен, что нет никакой возможности преодолеть глубину в пятьсот футов, на которой сейчас остановились все разработки. Хотя установленные в последнее время Дидесхаймером насосы работали па полную мощность, штреки представляли собой отстойники бурлящей горячей воды, которая устремлялась в забои из подземных вулканических рек.
Акции Комстока на бирнсе Сан-Франциско покатились вниз. Курс акций «Гулд энд Кэрри», по которым выплачивались дивиденды в 125 долларов па акцию, упал с С300 до 2400, а потом и до 900 долларов за акцию; курс акций «Офира» упал с 1580 до 300 долларов. Все новоявленные богатства Сан-Франциско уплывали в ту самую дыру, из которой они выплыли. Ролстон вложил 3 000 000 долларов из принадлежащих Банку Калифорнии денег в прииски Комстока и еще больше - в кузницы, фабрики и литейные цеха Сан- Франциско, которые снабжали Комсток. Кроме того, контрагенты Банка Калифорнии в Вирджипия-Сити, выступив в качестве кредиторов, скрылись, превысив свои счета.
Должностью, которой добивался Уильям Шароп, был пост распорядителя счетами банка в Вирджиния- Сити. Ролстон был уверен, что месторождения Маунт-Дэвидсон не исчерпали себя, но оп отнюдь не был уверен в том, что именно этот холодный, озлоблеппый, потерпевший пора- жепие человек, стоявший сейчас перед ним, способен вернуть Комстоку его прежнее место. Чтобы сделать приятное полковнику Фраю, своему тестю, он дал Шарону возможность попробовать себя, убедив сомневающийся совет тем, что Шарон - непревзойденный игрок в покер и что если уж кто им нужен сейчас в Уошоэ, то это имеппо хороший игрок в покер.
Уильям Шарон обладал первоклассным умом и железной выдержкой, и если унизительное поражение па бирже убило его душу, то Комсток дорого заплатит за это.
Г л а в а XI
Раздел страны изобилия
Южная Калифорния оставалась нетронутым скотоводческим краем. У Лос-Анджелеса было трудное начало. Его население из четырех тысяч четырехсот человек оставалось прежним; Сан-Диего и Санта- Барбара, отстающие от него всего на тысячу человек, имели неплохие шансы отобрать у него титул столицы. Он представлял собой деревню из грязных улиц и построек из Сырого кирпича длиной в квартал и высотой в один этаж, плоские крыши которых ежегодпо покрывали смолой из Смолокурен в Ла-Бреа. Сотпи бездомных дворняжек носились по площади, облаивая лошадей, пока какой-нибудь из седоков не выходил из себя и не стрелял в собаку, оставляя ее валяться па площади.
В ноябре 1861 года от Лос-Анджелеса до Сан-Педро была протянута телеграфная линия, однако уже в январе, как сообщает Ныомарк в книге «Шестьдесят лет Калифорнии», «было множество жалоб па то, что и столбы и провода упали па землю, мешая проезду и являясь настоящими западнями для скота… очень скоро разразился скапдал. Люди требовали либо починить телеграфные столбы, либо вообще убрать их, а остальное оборудование просто выбросить».
Когда зимние разливы почти па месяц прервали поступление почты, истосковавшиеся по известиям жители города сочли свою судьбу более приемлемой, когда какой- то городской шутник па новом здапии почтовой копторы вывесил табличку:
СДАЕТСЯ ВНАЕМ.
Торговцы, стоя по грудь в воде, пытались спасти товары с верхних полок, многое же оказывалось выпесеппым водой па площадь. Некоторые выстроеппые из необожженного кирпича лавки размокли и обвалились, похоронив товары, а иногда и самого лавочпика.
Вскоре после этого «невероятный шторм сорвал крыши с домов, разрушил сараи и повалил деревья в садах». Склонные к риску люди пытались разводить виноградники в прилегающих райопах, однако виноградные грозди у них пожирали медведи и койоты.
Город Ангела, казалось, был отдан во власть дьяволу.
???? 353
Никакие органы управления не могли осуществлять
23 Зак. М! 1463
здесь свою деятельность. Спорящие так часто разрешали свои споры стрельбой на глазах у всех и столько раз ранили посторонних, что совет города издал распоряжение, «запрещающее кому бы то ни было, кроме офицеров н путешественников, носить пистолеты, кинжалы, ружья и шпаги». Жители Лос-Анджелеса перестали посить шпаги.
Три пятых всех детей вовсе пе учились пи в каких школах, а несколько бесплатных школ были настолько плохо укомплектованы, что половина юнцов получала домашнее образование. Хотя совет города и считал, что общая сумма городского имущества составляет два миллиопа долларов, он пе мог собрать пи цента в качестве налогов. Город решил продать лежащие в пизипе земли по 25 центов за акр, однако покупателей так и не пашлось; когда два надела земли, удобно располоясепных в деловой части города, были предложены желающим с условием платить за них палог по 1 доллару и 26 центов, был приобретен только
