в пебесах и сами разделяли с ним эту славу. Приятие, таким образом, полигамного брака было для членов церкви актом веры…»
В повествовании о жизни Дальнего Запада многоженство представляет собой весьма увлекательную главу. Для мормонов же оно послужило причиной болезненных раздоров и конфликтов, которым суждено было расти н шириться до тех пор, пока президент США Быокеиен не объявил мормонов бунтовщиками и не?отдал приказ войскам вступить в Юту.
Глава XIV
Предприимчивые молодые непоседы
1852 год был годом наивысшего расцвета для ссверпой Калифорнии. Сто тысяч золотоискателей Сьерра-Невады добывали золото па четырехугольнике в двадцать миль шириной н шестьдесят миль длиной, куда вулканические силы выбросили более чем на дра миллиарда долларов пригодного для добычи золота. В этот год «предприниматели» при помощи кирки, лопаты, лотка и заявки па участок площадью в триста футов добыли на 80000000 долларов золота. Жена доктора Файетта Клаппе - Дейм Шир- ли, которая сопровождала мужа к месту разработок, писала домой своей сестре из Рич-Бара, какой ценой доставалось это золото: «Представь себе компапию предприимчивых молодых непосед, расположившихся на песчаной площадке величиной не более картофельного поля бедной вдовы… без кпнг, без церкви, без уроков, школ, театра, без хорошеньких девушек; большинство нх живет в сырых мрачных хижинах… Здесь идет непрестанный н упорный дождь, который сводит с ума людей, смывает мосты и превращает в кашу почти все селение».
Золотая лихорадка порождала неуверенность; с приходом весны 1! возможностью снова начинать попеки даже те у кого были хорошие заявки, отправлялись искать новые места. Десятки тысяч людей бродили в границах золотого четырехугольника, отбивая друг у друга заявки. Дейм Шнрли замечает: «…Если человек сам разрабатывает спою заявку, если он экономен и предприимчив, следит за здоровьем и довольствуется малой прибылью, он обязательно будет с деньгами. И все же почти все, с кем мы были знакомы, терпят, по-видимому, убытки».
Старатели забирались в такую глушь, что не было никакой возможности доставлять им те тонны писем, которые, обогнув мыс Горн, прибывали в жалкую почтовую контору Сан-Франциско и лежали там мертвым грузом, в то время как их адресаты жадно дожидались хоть какой- нибудь весточки из дому. Молодой старатель Ллександер Тодд, истосковавшись по известиям нз дому, положил начало тому, что у старателей стало называться «ослиным экспрессом» - предтеча романтического «конного экспресса». Решив отправиться в Сан-Франциско, где, как он был убежден, его дожидалась почта, Тодд объехал? соседние лагеря и собрал но доллару с каждого из старателей, которые хотели, чтобы он привез им почту. В Стоктоне торговцы попросили Тодда отвезти их золото в Сан-Франциско, а когда он согласился, вручили ему па 150 000 долларов золотого песка в мешке из-под масла! Он взял с них в качестве платы пять процентов доставленного золота. Тодда привели к присяге в должности почтового клерка, и он платил почтовой конторе по 25 центов за каждое письмо, полученное им для доставки адресату. Позже Тодд купил китобойную лодку и начал переправлять желающих через залив, взимая по унции золота с пассажира при условии, что тот будет грести одним веслом. Перебравшись через залив, Тодд грузил свою почту в седельные сумки мула н вез в горы сотни писем, получая за них с измученных одиночеством старателей по 4 доллара н по 8 долларов за любую прибывшую.с востока газету.
???? 227
Вскоре на каждом ручье, в каждом лагере н в каждом городе появились свои «экспрессы» для перевозки золота й почты. «Ездоком обычно был смелый и сообразительный Молодой человек, которому принадлежала линия и лошади. Свою «контору» он Держал обычно в какой-пибудь
15•
приличной лавке. Он скорее готов был умереть в седле, чем на десять минут запоздать к намеченному времени; лихой наездник, он всегда был весьма картинно одет и, молнией проносясь вверх или вниз по ручыо, трубил в маленький рожок».
Значительно сложнее обстояло дело с доставкой продовольствия. Поскольку горные дороги были узкими и крутыми, поднимаясь на высоту до девяти тысяч футов, все снабжение осуществлялось караванами вьючных мулов, которые медленно передвигались, подгоняемые опытными калифориийцами. Караваны всегда встречались с восторгом. Они доставляли такие деликатесы, как лук, масло, картофель, которые продавались по 40 центов за фунт. За мулами ухаживали настолько тщательно, что они, но словам одного из старателей, «были жирные и гладкие, как котята».
На приисках не было священников; воскресные дни отмечались увеличением числа разбитых голов. Когда 4 июля не нашлось для зачтения ни одного экземпляра Декларации независимости, толпа американцев, опьяневшая от виски и нахлынувших патриотических чувств, избила группу старателей- мексиканцев. Старатели-американцы очень легко обращались с законами. Молодая мексиканка, ударившая ножом пьяного старателя, который приставал к ней, была тут лад повешена без всякого разбирательства. Однако, когда мексиканец потребовал у американца вернуть ему небольшой долг и вместо денег получил клинок в грудь, никто и внимания не обратил на такую мелочь.
«На протяжении двадцати четырех дней у нас были убийства, трагические несчастные случаи, смерти при невыясненных обстоятельствах, порка, одно повешение, одна попытка к самоубийству и дуэль со смертельным исходом», - писал один из старателей.
К лету 1852 года насчитывалось уже пятьсот мелких шахтерских поселений, разбросанных по горам, и в каждом из них имелись собственные правила для суда присяжных, число членов которых колебалось от шести до населения всего поселка. Не было пи адвокатов, ни тюрем, показания сторон выслушивались в спешке, наказание приводилось в исполнение немедленно: человек нз Лйовы, уличенный в краже денег, тут же получил тридцать девять ударов по голой спине и удрал из города, два уроженца Новой Англии, схваченные с крадеными лошадьми, были повешены.
Враждебное отношение к иностранцам тоже достигло своего апогея в 1852 году; один из пяти старателей был китайцем, еще один - мексиканцем, чилийцем или индейцем. Междоусобные «войны» между китайцами всячески поддерживались, поскольку они представляли собой яркие спектакли; целые индейские племена поголовно истреблялись из-за реального или выдуманного проступка, совершенного каким-то неопознанным индейцем.
Ответные действия были неизбежны; многие мексиканцы, подвергшись дурному обращению, грабили путешественников, магазины и салуны, объединяясь в банды. По странному совпадению, как отмечает Джозеф Генри Джэксон в «Дурной компании», все мексиканские бандиты носили имя Хоакин, и вскоре всех их стали считать одним и тем же человеком, хотя преступления, совершаемые одновременно, происходили за двести миль одно от другого.
По требованию калифорнийских газет власти выделили специальный фонд для экипировки и содержания роты конных рейнджеров с техасцем Гарри Лавом во главе. В июле рейнджеры Лава натолкнулись на банду мексиканцев, сидевших у костра, и убили двух из них. Они привезли заспиртованную голову одного из убитых, чтобы получить обещанную губернатором награду. Никто не знал, как звали владельца привезенной головы, но ее сразу же назвали головой Хоакина. Газеты подхватили¦ эту весть: «Знаменитый бандит Хоакин, с чьим именем связана сотня кровавых подвигов…»
Рейнджер Лав получил причитающуюся ему награду, а голова была отправлена в Калифорнийский музей, на этом бы и замкнуть круг, а дело предать забвению. Но человек по прозвищу Желтая Борода, в жилах которого текла и кровь индейцев племени чероки, опубликовал в Сап- Франциско книгу под названием «Жизнь и приключения Хоакина Муриеты, знаменитого калифорнийского бандита». Книга эта - сплошной вымысел, однако она пользовалась успехом, была переведена на многие языки и зачастую стала восприниматься как правдивая история калифорнийского Робин Гуда.
Хаос в общественных отношениях, в который за четыре года превратилась идиллическая атмосфера
