Боб Уомак, которому ие так уж сильпо хотелось рыться в земле, продал свою половинную долю в «Эль-Пасо» доктору Грэннису за 300 долларов, а доктор Грэннис продал четыре пятых «Эль-Пасо» за восемь тысяч, чтобы выкупить свои зубоврачебные инструменты. Судья Кол- берн из Колорадо-Спрингс купил за 10 000 долларов одну песятую долю участия в «Эль-Пасо». Уинфилд Скотт Стрэттон, который долгое время безуспсшпо пытался продать свой рудник «Вашингтон» за 500 долларов, теперь продал его одному пз партнеров Пурталеса за восемьдесят тысяч наличными. Джеймс Хейгермап, один из самых богатых людей в Колорадо-Спрингс, вложил 225 000 долларов? в разработку «Буэна-Виста» и в покупку двадцати одной заявки на Балл-Хилл для создания золотопромышленной компании «Изабелла».

Горная долина, испещренная сотнями оспин пробных шурфов, вырытых Бобом Уомаком, превратилась в шумный старательский лагерь, куда в течение месяца прибывало до тысячи человек, зачастую в сопровождении жеп или целыми семьями. Горэйс Беннет, который был против покупки ранчо Брокен-Бокс, внезапно обнаружил, что старателям принадлежит практически вся земля, па которой собираются строить город. Новый город начинался с построенного Бобом Уомаком бревенчатого дома у Па- верти-Галч и был назван Фремонтом в честь Фремонта.

Земля под застройку на Бепнет-авешо распродавалась по цене двадцать пять долларов за участки внутри квартала и по пятьдесят долларов за угловые. Первые покупки были сделапы непременными героями всех •золотоискательских лагерей - игроками, владельцами игорных домов и танцзалов, держателями салунов н содержательницами публичпых домов. Эд де ла Берне решил заложить город-конкурент примерно па тысяче трехстах акрах земли, большинство которой лезкало вверх и вниз по склону горы. Этот город стал известен как Криппл-Крик. Эд попытался привлечь представителей высшего общества: «Все лучшие люди строят дома в стороне от салунов и игорных домов».

Как и все лагеря на Дальнем Западе, Фремопт и Криппл-Крик не имели ни органов самоуправления, пи органов юстиции, пи освещепня, ни воды, ни мощеных улиц. Беннет-авепю проходила по такому крутому склону, что ее северная сторона была на пятнадцать футов ниже южной. Это породило весьма распространенную в Криппл- Крик шутку: «Прошлой почыо человек сломал себе шею, свалившись с Беннет-авешо».

На два города имелся один полицейский инспектор. Его единственным занятием было отбирать у старателей (осо-

36 Зак.,ц!ш бсныо новичков) револьверы и взимать с них пожертвования в школьный фонд. Через год оба лагеря объединились и стали городом Криппл-Крик, выбрали мэра и весьма примитивные органы самоуправления, провели водопровод и повесили на улицах фонари. Так Колорадо пополнился еще одним городом.

Теперь здесь жило пять тысяч человек. Красивые рощицы были спилены и пущены на доски, улицы представляли собой сплошные ряды некрашеных двухкомнатных хижин с мезонинами в качестве спален. К 1893 году участки под застройку на Беннет-авеню шли по цене от трех до пяти тысяч долларов. Криппл-Крик жил бурной жизнью: здесь было восемь дровяных складов, двадцать шесть салунов, десять мясных лавок, девять отелей, сорок четыре юридические конторы и тридцать шесть контор по торговле недвижимостью. Фирма Горэйса Беннета и Джулиуса Мейерса выжала более миллиона долларов прибыли из Фремонта, прежде чем он слился с Криппл-Крик.

Боб Уомак был теперь самым счастливым человеком. Когда он проходил по улице или садился за столик в салуне, старожилы указывали на него новичкам и говорили: «Это Боб Уомак - парень, который основал Криппл- Крик».

Боб проводил время, высиживая по трое суток за ноке- ром, выпивая в салунах, танцуя в «Бон-Тоне», «Красном фонаре» и в «Казино». Криппл-Крик был его городом. За 1893 год добыча золота возросла с пятидесяти до двухсот тысяч долларов в месяц, а население к новому, 1894 году составило двенадцать тысяч человек. Пастбище, на котором ранее паслись коровы Боба, теперь кишело десятками людей, которые выкрикивали «Огонь!», а динамитные заряды взрывались настолько часто, что у хозяек вывешенное белье зачастую оказывалось испачканным грязью и пылью от взрывов. Боб сохранил за собой рудник «Уомак-Плей- сер», но не работал на нем; Когда Стрэттон продал свой рудник «Индепенденс», Боб заметил: «Бедный этот старик Стрэттон, столько денег, столько беспокойства. Нет, я ему ничуть не завидую».

Криппл-Крик стал принимать космополитический облик. Ночлежка в палатке превратилась в «Апхаузер- Буш- Отель», а отдельные номера пришли па смепу общей комнате, разделенной парусиновыми занавесками. На следующий год отель «Коптинепталь» хвастался тем, что может предоставить ночлег Двумстам постоял!,нас!, если считать и тех, кто спит па столах в столовой. Наплыв посетителей в столовую «Континепталя» был настолько велик, что столовое серебро никогда не мыли, а просто подавали следующему клиенту.

Подобно тому как это было в Денвере, первое занятие воскресной школы проходило в глубине салуна «Бакхорн». Владелица, более известная как крупье и хозяйка одного из публичных домов, скромно прикрыла занавесками игральные принадлежности и бар, приказала всем своим «девочкам» надеть лучшие платья, а затем усадила их рядком на стойко бара, чтобы они тоже выслушали уроки воскресной школы.

В канун рождества 1893 года Боб Уомак продал «Уо- мак-Плейсер» за 500 долларов, разменял деньги на однодолларовые бумажки в салуне «Нолана», напился вдрызг, а затем стоял на углу Третьей и Беинет- стрит, раздавая по доллару проходящим детям.

Жест этот, конечно, был красивым, но сам Боб пребывал теперь в полном отчаянии.

Город стал теперь слишком велик для Боба Уомака - к концу десятилетия он будет насчитывать пятьдесят тысяч жителей. И слишком деловым для него - общий фонд выплачиваемой заработпой платы поднялся с пятидесяти до миллиона долларов в месяц, а добыча золота оценивалась в двадцать миллионов долларов. Люди здесь больше не обращали внимания на Боба, они уже больше пе указывали на него друг другу как на первооткрывателя Криппл-Крик. Все больше и больше они видели в нем всего лишь стареющего, вечно пьяного бродягу, шатающегося по салунам.

Главпым действующим лицом на сцене Криппл-Крик теперь был Уинфнлд Скотт Стрэттон, известный как Старик Стрэттон, хотя ему было всего сорок два года, когда Боб водил его по руслу Криппл-Крик в 1891 году. Стрэттон был «человек хрупкого сложения, узколицый, с белоснежными волосами, серьезный и нелюдимый по природе, который провел семнадцать лет старателем на золотых россыпях Дальнего Запада в полном одиночестве».

Старше Стрэттон сговорился с Бернсом и Доулом, у которых заявки находились рядом, объединенными усилиями и капиталами бороться с сотнями выдвинутых против пих исков. Стрэттон нанял также весьма энергичного и изво-