– Похоже, я что-то напутал.
– Во всем этом все меньше и меньше порядка... Корабль, ночь, чувство изоляции и неуверенности... все это способствует потере сосредоточенности. Мы должны владеть ситуацией. Нужно собраться. Итак. Либо ты потерял письмо, либо его у тебя не было, чтоб потерять, вследствие того, что король никогда его тебе не давал, из чего следует, что он дал его мне, из чего следует, что я положил его в мой внутренний нагрудный карман, из чего следует (медленно извлекая письмо)... что оно находится... здесь. (Они улыбаются друг другу.) Мы не должны так распускаться.
Пауза. Розенкранц берет у него письмо.
– Теперь, раз уж мы его нашли, – почему мы его искали?
– Мы думали, что его потеряли.
– Больше ничего?
– Нет.
Пауза.
– Ну вот, напряжение спало.
– Какое напряжение?
– О чем последнем договорил, а потом мы отклонились?
– Это когда?
– Я не помню.
– Что за бессмыслица! Так мы ничего не достигнем.
– Даже Англии. И вообще я в это не верю.
– Во что?
– В Англию.
– Считаешь, что все это штучки картографов? Ты это имеешь в виду?
– Я имею в виду, что не верю. (Спокойней.) Я ее не представляю. Пытаюсь вообразить – наше прибытие – какой-нибудь там небольшой порт – дороги – жителей, объясняющих, как проехать, – лошадей на дороге... и мы скачем весь день и всю ночь, и потом дворец и английский король... так это было бы, если по-нормальному, – но ничего не выходит – в моем сознании пустота... Мы соскальзываем с карты.
– Да... да... (Собираясь с мыслями.) Но ты никогда ничему не веришь, пока оно не случается. А ведь уже столько случилось. Нет, что ли?
– Мы тонем во времени, хватаясь за соломинки. И что хорошего в кирпиче для утопающего?
– Ну-ну, не заводись, осталось уже недолго.
– Лучше б уж просто смерть... Может, по-твоему, смерть быть кораблем?
– Нет, нет, нет... Смерть – это... нет. Пойми. Смерть – это последнее отрицание. Небытие. Ты же не можешь не быть на корабле.
– Мне не часто случалось быть на корабле.
– Да нет, если что тебе часто и случалось, так это быть не на корабле.
– Лучше б я уже умер. (Прикидывает высоту.) Могу прыгнуть за борт. Суну им в колесо палку.
– Похоже, они рассчитывают на это.
– Тогда остаюсь. Что тоже палка. В ихнее колесо. (Мечется в бессильной ярости.) Отлично, отлично. Ни о чем не спрашиваем, ни в чем не сомневаемся. Исполняем, и все. Но где-то должен быть предел, и мне бы хотелось, чтоб в протоколе было отмечено, что я не верю в Англию. Благодарю вас. (Задумывается.) А если она даже и существует, все равно выйдет только еще одна бессмыслица.
