– С приездом в Эльсинор вас, господа. Итак, ваши руки. (Берет их за руки.) Этикеты условности – придатки равнодушья. Обменяемся их знаками, чтоб после встречи с актерами вам не показалось, будто я более любезен с ними, чем с вами. Итак, с приездом. (Собираясь уходить.) Но мой дядя-папочка и тетя- матушка ошибаются.
– Насчет чего, милорд?
– Я безумен только в норд-норд-вест; при южном ветре я еще отличу сокола от цапли.
Входит Полоний; Гильденстерн в этот момент отворачивается.
– Рад вас видеть, господа.
– Слушайте, Гильденстерн, и ты (к Гильденстерну), Розенкранц, – на каждое ухо по слушателю. Старый младенец, которого вы здесь видите, еще не избавился от пеленок...
(Берет Розенкранца под руку и увлекает его, разговаривая, в глубь сцены.)
– Милорд, у меня для вас есть новости.
– Милорд, у меня для вас есть новости. Когда Росций был актером в Риме...
Розенкранц выходит на авансцену и приближается к Гильденстерну.
– Милорд, актеры уже прибыли.
– Ужжжже, ужжжже.
Гамлет и Полоний уходят.
Розенкранц и Гильденстерн размышляют. Никто не хочет заговорить первым.
– Хм.
– Да?
– Что?
– Мне показалось, ты...
– Нет.
– А.
Пауза.
– Я думаю, можно сказать, что мы кой-чего достигли.
– Ты так думаешь?
– Я думаю, так можно сказать.
– Я думаю, можно сказать, что он нас одурачил.
– Не следовало так напрягаться.
– «Вопрос и ответ. Старый добрый способ». Вертел нами как хотел.
– Раз или два он нас, возможно, поймал, но я думаю, прогресс есть.
– Он нас уделал.
– С небольшим перевесом.
– Двадцать семь – три, и ты считаешь, с небольшим перевесом?! Он нас уделал. Начисто.
– Да? А наши увертки!
– О, великолепно, великолепно! «За вами посылали?» – говорит. «Вообще-то посылали, милорд, но...» – я не знал, куда деваться.
