– Орел. (Он подбирает монету.)
– Что даже на первый взгляд не является глубокой мыслью. Даже без обезьянок. То есть на это никто не поставит. То есть я-то, может, и поставлю, но кто другой...
(Кидает монету.)
– Орел.
– ...Не так ли? (Бросает монету.)
– Орел.
Сцена повторяется.
– Орел. (Смотрит на Гильденстерна, смущенно смеется.) Скучновато малость, а?
– Скучновато?
– Ну...
– А как насчет нервотрепки?
– Нервотрепки?
Небольшая пауза.
– Видимо, закон сокращения прибылей. Что-то мне нехорошо. (Делает над собой усилие; достает монету, высоко ее подбрасывает, ловит, накрывает ладонью, переворачивает, подносит к глазам, разглядывает монету – и передает ее Розенкранцу.) Ладно, это был последний шанс... если мои расчеты верны.
– Восемьдесят пять подряд – это же бьет все рекорды.
– Не дури.
– Зуб даю.
– И только это? И это все?
– То есть?
– Новый рекорд? И это все, что тебе приходит в голову?
– А что, собственно...
– Никаких вопросов? Ни на секунду?
– Но ты же сам их бросал.
– Ни тени сомнения?
– Слушай, я выиграл – да или нет?
– А если б ты проиграл? Если б все шло против тебя, восемьдесят пять раз подряд, одна за одной, как сейчас?
– Восемьдесят пять подряд? Решка?
– Да! Что б ты тогда подумал?
– Ну-у... (Весело.) Я бы сначала хорошенько проверил твои монеты!
– А-а, гора с плеч. Можно по крайней мере рассчитывать на личную заинтересованность как на предварительный фактор... Это уже кое-что. Твоя беззаботность просто изумительна, если бы не... (Он внезапно оборачивается к нему и протягивает ладонь.) Дай руку.
Розенкранц пожимает ему руку. Гильденстерн тащит его к себе.
(Напряженно.) – Мы играем в орлянку уже... (Освобождает его так же резко.) Не в первый же раз мы бросаем монеты!
