Ужинали они долго, разговор крутился вокруг ее биографии. Она почти ничего не скрывала, умолчала лишь о драках с обкуренным басистом, припадках бабушки от падучей и небольшом сроке мамы-бухгалтера за экономическое преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору.

Два года, пока мама шила рукавицы в Можайской колонии, Лиза жила у бабушки.

Папа сразу ушел, не захотел портить репутацию, и нашел свое счастье в правовом управлении мэрии, где служил под началом новой жены, толстозадой армянки с двумя детьми и хорошей квартирой в Шведском тупике.

После ресторана Лиза была готова ехать с Ним в гостиницу для сдачи экзамена на совместимость по второй части психофизиологии и начальной зоологии, но Он решил не форсировать события, подождать справку службы безопасности и выписку из домовой книги и поликлиники.

Он довез ее до дома и попросил охранника довести ее до лифта.

Дома Лиза проанализировала свое поведение – все вроде прошло неплохо, Он подходил, от него пахло покоем, успехом и хорошим парфюмом, ел Он аккуратно, говорил связно, размер обуви был нормальный, а значит, все остальное тоже имелось в наличии без уродств и родовых травм.

Утром в офисе она провела свое частное расследование: не женат, то есть формально да, но жена живет на Кипре, детей нет, не пидор, не замечен на Компромат. ру, в фотогалерее Ксении С. не значится.

Он утром в машине по дороге прочитал о ней: по ментам за ней ничего плохого, регистрация есть, квартира приватизированная, туберкулез, ВИЧ и по женской линии все в порядке, первая группа крови, томограмма мозга прилагается, грудь своя, на учете у психиатра и нарколога не состоит, коренные зубы в норме, пятерка и семерка леченые, зрение единица. Судимость матери погашена, отец с ними не живет, бабушка в хорошем хосписе, на днях умрет.

Он закрыл справку, детализацию переговоров за последний месяц смотреть не стал, на выписку из карты только глянул и велел водителю пошевеливаться и включить мигалку – сегодня позвонит Дюймовочке, так он решил называть Лизу.

Он позвонил после обеда, Лиза ждала его звонка, как резидент разведки из Центра. Он назначил свидание в «Национале», в номере 24, где когда-то Ленин жил и работал с Инессой Арманд, известной любовницей вождя пролетариата.

Место выбрано было не случайно – Он иногда любил пожить в номере вождя, отдать, так сказать, дань дедушке Ленину за все хорошее, что было, есть и будет.

До прихода Дюймовочки оставалось двадцать минут, он не волновался, но для чистоты эксперимента слегка передернул затвор смертельного оружия – не хотел холостого выстрела. Потом стряхнул прибор и тщательно вымыл руки, как поэт Маяковский, и стал ждать под новости Си-эн-эн. Кругом были неприятности, везде горело, падало, взрывалось, он переключил на МузТВ, где девушки в военной форме играли на саксофонах и показывали свои прелести. Стало легче.

Охрана сообщила, что объект прибыл.

На второй этаж ее подняли на лифте и оставили возле белых дверей с золотой плашкой «Здесь жил и работал В.И. Ленин».

Дюймовочка робко постучала, дверь распахнулась, у дверей в халате стоял ее вождь, простой и доступный.

Она прошла в комнату и села на кровать. Он стоял у окна и смотрел на Кремль, потом повернулся к ней и произнес:

– Не будем терять время.

Все, что было дальше, неинтересно. Они исполнили обязательную программу и кое-что из произвольной, Он поставил ей 5,6 за технику, а за артистизм только 4,7 – недокрутила она сальто в финале полового акта, куража не было полноценного.

– Ну ничего, – примирительно сказал Он, – потом разберем детали. – Вынул диск из видеокамеры, задрапированной в ведре с шампанским, и загадочно проговорил: – А сейчас сюрприз, поедем в одно место, и я тебе кое-что покажу.

Они поехали за МКАД, въехали в поселок.

Дом ей понравился, но сюрприз беспокоил. Он оставил ее на время и исчез.

Через пять минут охранник завязал ей глаза и повел в подвал, стало страшно.

Открылась дверь, с нее сдернули повязку, свет ударил в глаза, а в ушах взорвался килотонный грохот. Перед ней стоял весь в коже и клепках рокер и на бас-гитаре рубил рифы композиции, так знакомой по прошлой жизни.

«Будем жить», – решила она.

Светлану позвали к телефону. Она велела девочкам из группы продолжать упражнение и прямо на коньках пошла в комнату к заливщикам, где стоял телефон.

Настроение у нее было пасмурным – нужно было освободить время перспективным фигуристам, готовящимся на Кубок Москвы, и ее группу поставили на утро – бесплатная группа бесперспективных детей с неудачником-тренером, каким ее считало руководство.

Дело было под Новый год. Придется ездить через весь город ранним утром, когда в метро только те, кто не сумел добиться возможности начинать трудовой день в десять утра или вообще не ходить на работу.

Светлана взяла трубку и услышала нечто странное – звонил какой-то тип и предлагал работу в новогоднюю ночь. Она ничего не поняла, но он обещал приехать через пару часов и все объяснить.

Она вернулась на лед и продолжила занятие, ее ученики катались неуклюже и трогательно, это была группа детей из многодетных семей, которые не могли оплачивать занятия – за них платили спонсоры, строившие развлекательный центр со стриптизом, алкоголем и игровыми автоматами.

Дети катались, а Светлана готовилась к встрече с работодателем.

Новогоднюю ночь она не планировала – знала, что посидит с родителями, а потом ляжет спать и никуда не пойдет.

Мужа у нее не было, подруги все были замужем, в тридцать два ей уже встречать семейный праздник в чужом доме было неудобно, да она и не рвалась кружить в танце в гирляндах и блестках под залпы пиротехники.

Светлана с пяти лет ходила на фигурное катание. Были успехи в парном катании, но в шестнадцать она стала неожиданно полнеть, и ее списали в неперспективные, партнер и первая любовь ушел к другой – он двинулся вверх, а она осталась на месте.

Делать ей было нечего, она поступила в институт физкультуры и стала детским тренером, учила детей единственному ремеслу, которым владела. Так и жила.

Муж у нее, правда, был, но давно, она даже забыла о нем. Выяснилось, что она ничего не знает о жизни за пределами катка, она была совсем не готова к взрослой жизни, мальчик-партнер, с которым она каталась, был единственным мужчиной в ее жизни, она с ним даже целовалась пару раз, а потом он ушел к другой – и все.

На втором курсе она поехала с подружкой на Домбай и на подъемнике увидела своего мужчину, ставшего ее первым и последним мужем – так она считает до сих пор.

Он был красив, силен и решителен, она не успела даже ахнуть, как оказалась в его волосатых лапах и пропала. Он закружил ее в круговороте бессонных ночей, танцев на снегу, водочного угара и папирос, от которых хотелось петь.

Подружка перебралась в другой номер, подальше от греха, лежащего на соседней кровати, неделя прошла, и Светлана повезла его домой, не представляя, что сможет с ним расстаться.

Когда они ввалились в их квартирку – сорок четыре квадратных метра на Бойцовой улице, – воцарилась тишина.

Папа, мелкий ученый в КБ кожевенной промышленности, даже уронил любимую чашку с олимпийским мишкой, мама, заслуженная учительница младших классов, шатаясь, поползла пить валокордин и готовиться к инсульту.

Светлана взяла своего Жору за руку и объявила:

– Это муж, я его буду любить, а вас прошу жаловать.