нависшего над ними ужаса в женском обличье.

Высокая тень появилась на фреске перед Клеопатрой. Девушка испустила слабый крик, но не смогла заставить себя обернуться.

— Госпожа Клеопатра? — раздался неодобрительный голос.

Клеопатра все-таки повернулась и увидела молодую жрицу, которая смотрела на нее, сложив руки на груди.

— Разве ты не можешь заснуть в отсутствие своей свиты? Сожалею, что причинила тебе такое неудобство.

Официальный тон жрицы скрывал любой намек на сарказм, но Клеопатра подметила эту непочтительность и удивилась: как такая молодая женщина осмеливается обращаться к царице подобным образом.

— Божественная владычица не позволила мне уснуть, — ответила Клеопатра со сдержанной небрежностью. — Возможно, она желает вдохновить мой бодрствующий разум, а не мои сны. Я хотела бы задать тебе несколько вопросов об этом храме. Как тебя зовут?

— Я Реджедет, названная в честь славной царицы, произведшей на свет троих близнецов- царей.

Бритая голова Реджедет блеснула в свете свечи, когда жрица отвесила снисходительный поклон. Днем, в парике из тщательно завитых черных кудрей, она казалась старше и выглядела очень красивой. Теперь, когда волосы не затеняли лоб и щеки жрицы, грубые черты ее лица, широкий нос, треугольные скулы и брови, подобные черным стрелам, напомнили Клеопатре о Мохаме. Жрица была не так высока, как погибшая подруга Клеопатры, однако благодаря широким плечам и золотисто-коричневому загару выглядела достаточно внушительной.

— Эти фрески удивительно прекрасны, — продолжала Клеопатра, гадая, не наделена ли эта жрица заодно и некоторыми душевными качествами Мохамы. — Что означают эти картины?

— Они были перевезены по воде из храмов древнего города Амарна. Его давным-давно поглотила пустыня. Это — изображения цариц, которые правили Двумя Царствами Египта. Как и ты, они служили богине и потому увековечены в ее святилище.

— А кто эта яростная? — поинтересовалась Клеопатра, снова вглядываясь в свирепые глаза женщины, нарисованной на стене.

— Это прекрасная царица Нитокрис, жена фараона, которого убили предатели. Царица велела построить подземный пиршественный зал и пригласила убийц на празднество. Потом она открыла секретные шлюзы и позволила водам Нила затопить весь зал.

Голова Нитокрис была гордо вскинута, глаза расширены и горели безумием и радостью отмщения — древняя царица вечно любовалась на то, как ее враги погибают в нахлынувших водах.

Клеопатра прошла дальше в темную залу, ее свеча озарила другие глаза — черные, спокойные, непреклонные.

— Это великая Нефертити, которая правила как фараон, — сказала Реджедет.

На челе Нефертити красовался урей — корона в форме кобры, знак ее власти; казалось, кобра готова вонзить во врага ядовитые зубы. Нефертити была нарисована с обнаженной грудью и с кривым ножом в руке. Она держала за волосы мужчину, готовясь обезглавить его.

— На этой картине изображена ее жизнь после смерти ее божественного супруга фараона, когда она сделалась самовластным царем.

— Когда она была самовластным царем?

Клеопатра остановилась. Египетская царица не могла править одна, без соправителя-мужчины. Именно поэтому ей, Клеопатре, как и всем ее прародительницам, придется выйти замуж за собственного брата.

— Почему ты называешь царицу царем, Реджедет?

Жрица насмешливо смотрела на Клеопатру, словно дивясь ее невежеству.

— Когда госпожа, что изображена на этой стене, правила Двумя Царствами, в Египте не было царя. Царь умер. Она должна была стать царем. Египту нужен царь. Египту нужен фараон, — многозначительно повторила она.

Клеопатра подивилась логике египтян, надеясь, что голод и изнеможение не лишили ее способности владеть египетским языком. У многих народов царица может управлять государством, но только в Египте царица может быть царем. Неужели в некоторых областях этой странной земли ее станут называть «царь Клеопатра»?

Не говоря ни слова, Реджедет пошла прочь, оставив Клеопатру в одиночестве. Царица бегом бросилась за ней по узкому коридору, рискуя оцарапать локти о влажный камень стен, и наконец догнала жрицу в комнате, тесной, словно гробница.

Реджедет опустилась на пол, поднося свечу к поблекшей росписи под ногами. Клеопатра отошла в сторону, чтобы увидеть всю картину в целом. Богиня-корова Хатхор кормила грудью фараона, который впитывал вместе с ее молоком божественную силу; на них смотрели богиня-гриф Нехбет и богиня-кобра Буто. У фараона была длинная борода, а его голову венчала двойная красно-белая корона — корона Двух Царств.

— Я хотела бы уметь читать древние египетские Письмена, — произнесла Клеопатра.

— Некоторые говорят — достаточно и того, что ты говоришь с нами на нашем наречии, — ответила молодая женщина, без малейшего намека на то, что разделяет это мнение. — Эта надпись гласит: «Хатшепсут есть будущее Египта. Никто не восстанет против меня. Все чужие земли покорятся мне. Весь Египет склоняет голову перед царем».

На одном портрете на Хатшепсут были одежды женщины из царской семьи; на других — традиционное облачение фараона.

— Разве Хатшепсут не был мужчиной? — спросила Клеопатра.

— Я слышала, что греки говорят об этом. Царь Хатшепсут была женщиной, которая правила Двумя Царствами. Рассказывается, что она вышла замуж за фараона в возрасте двенадцати лет. Когда он умер, она стала царем. Египту нужны цари, — твердо повторила Реджедет. — Вот почему на этих росписях Хатшепсут изображается как царь, В Египте нет царицы. Есть только супруга фараона. «Царица» — греческое слово.

— Ты в этом уверена? В том, что Хатшепсут была женщиной? — скептически переспросила Клеопатра.

— Царствование Хатшепсут было предсказано свыше в этой самой комнате, когда она была еще юной девушкой. Надпись гласит, что на третий день своего празднества сам Амон объявил: царевна Хатшепсут станет правителем Верхнего и Нижнего Египта. На Хатшепсут было благословение богов. Потом она получила благословение жрецов Египта.

Клеопатра смотрела на странные символы, пытаясь отыскать смысл в непонятных линиях и знаках. Понимает ли жрица, какое известие она принесла царице? Египтяне уже не раз с готовностью принимали женщину как фараона, без поддержки мужчины-соправителя. Осознавала ли Реджедет, что Птолемеи на протяжении столетий следовали египетским обычаям — точнее, тому, что считали извечными египетскими обычаями? Клеопатра старалась догадаться, мог ли Птолемей Спаситель, который не имел возможности напрямую беседовать с египтянами, неправильно понять египетский обычай. Скорее всего, неожиданно догадалась девушка, он истолковал египетский обычай так, чтобы он соответствовал принципам греческой монархии, согласно которым женщина, неважно насколько чистой была ее царская кровь, всегда зависела от мужчины.

— И ты говоришь, что эти женщины-фараоны в былые времена правили Египтом самовластно? — снова вопросила Клеопатра, не желая выдавать собственные намерения, но собираясь окончательно прояснить суть дела.

— Именно поэтому они и были царями! Египет никогда не должен оставаться без фараона, иначе боги будут недовольны. — Жрица подняла взгляд на Клеопатру. Свеча озаряла ее лицо снизу, затопляя глазницы глубокими тенями. — Фараон может не угодить людям, — добавила она. — Но фараон должен угодить богам. Мы здесь лишь на краткое время. Боги — навсегда.

Реджедет встала, не отводя взгляда от Клеопатры. «Мне бросают вызов, — подумала Клеопатра, — а