прозреешь…

— Спасибо за то, что ты такого высокого обо мне мнения, — резко оборвала его Кэрол, и Чарли понял, что она не на шутку разозлилась. — Спасибо за доверие и за все сердечные пожелания. Я знала, что ты не умеешь вести себя как мужчина, но Саймон настоял, чтобы я тебе позвонила. Он считал, что так будет правильно, хотя я его и предупреждала, что ты начнешь исходить дерьмом. Похоже, я была права!

Она вела себя как настоящая стерва и сама знала это, но остановиться не могла. Кэрол не выносила, когда Чарли начинал разговаривать с ней таким жалким, умоляющим голосом. «Голос побитой собаки» — так она это называла, И то, что Чарли действительно было больно, нисколько его не извиняло.

Правда, иногда Кэрол начинало казаться, что Чарли никогда не оправится и что это она во всем виновата, однако даже такие мысли не могли вызвать в ней ни малейшего желания вернуться к нему. Кэрол хотела выйти замуж за Саймона, и она знала, что добьется своего во что бы то ни стало.

Чарли, во всяком случае, не имел к этому ее желанию никакого отношения и не мог повлиять на него.

— Тогда почему ты не попросила Саймона позвонить мне? — злобно выкрикнул Чарли. — Так было бы проще для всех нас. Никакого дерьма с моей стороны, никаких разговоров о том, какой он замечательный, с твоей… Все счастливы и все довольны…

Он снова плакал — Кэрол отчетливо слышала это, — но она была не готова к тишине, которая вдруг установилась на линии. Когда Чарли снова заговорил, у него был потухший голос смертельно уставшего человека, который только что потерпел сокрушительное поражение.

— Не могу поверить, что ты выходишь замуж в июне. В июне нас должны окончательно развести.

— Мне очень жаль, Чарли, — негромко ответила Кэрол. — Но я так хочу.

Чарли снова замолчал. Он думал о Кэрол, вспоминал, как сильно он любил ее, жалел об упущенных возможностях. Теперь Кэрол принадлежала Саймону; все, что когда-то связывало ее с Чарли, она отбросила в сторону, закопала глубоко в землю и забыла про это. Во всяком случае, старалась не вспоминать. А Чарли никак не мог в это поверить.

— Прости меня, малыш… — сказал он наконец, и невыразимая горькая нежность его слов отдалась в сердце Кэрол острой болью. Нежность Чарли была гораздо более сильным оружием, чем его гнев, но Кэрол не стала говорить ему об этом. — Наверное, я должен пожелать тебе счастья… Так вот, я желаю его тебе. Честно.

— Спасибо.

Кэрол сидела за столом в своем полутемном кабинете и плакала. Ей очень хотелось сказать Чарли, что она все еще любит его, но она понимала, что это было бы бесчестно и жестоко. Вместе с тем Кэрол знала, что в каком-то смысле она не переставала любить Чарли. И что она и дальше будет любить его. Просто все сложилось очень неудачно, и не только для него. Так, их сегодняшний разговор доставил много боли обоим, но Кэрол не сомневалась, что поступила правильно, позвонив ему.

— Мне пора… — сказала она тихо. Часы показывали уже половину десятого, и Саймон, наверное, уже выехал в клуб.

— Всего доброго, Кэр… — откликнулся Чарли.

Они одновременно закончили разговор.

Несколько минут Чарли сидел неподвижно. Он все еще не верил тому, что только что услышал.

Ведь на какое-то мгновение он почти поверил, что Кэрол хочет вернуться, что она звонит ему, чтобы сказать, что между ней и Саймоном все кончено!

Как он мог быть настолько глуп?.. Теперь же он расплачивался за свою наивность жгучей болью, которая растекалась в груди, точно расплавленный свинец.

Наконец Чарли встал и, вытерев слезы попавшейся под руки салфеткой, подошел к окну. Темнело, серое небо грозило новым снегопадом или холодным дождем, но ему захотелось выбежать из дома и завыть в полный голос. Даже на дневники Сары сейчас ему было наплевать.

Чарли не знал, чем занять себя. Он отправился в ванную комнату и, действуя автоматически, умылся и причесался. Потом он вернулся в комнату, натянул джинсы, надел теплый свитер, шерстяные носки и тяжелые зимние ботинки и спустился вниз. Тщательно заперев входную дверь, он пошел через лес к своей машине.

Даже трогаясь с места, Чарли еще не знал, куда он поедет. Ему просто хотелось оказаться как можно дальше от того места, где он только что испытал такую сильную боль. Может быть, Кэрол была права, подумал он, и с ним действительно что-то не в порядке, но оставаться в Нью-Йорке он просто не мог, и никакого выбора у него не было.

Некоторое время он ехал по шоссе, не задумываясь о направлении. Кэрол нанесла ему сокрушительный удар, но он знал, что должен как-то это пережить. Только как — этого Чарли пока себе не представлял. Главный вопрос, который он пока не решил для себя, заключался в том, будет ли он оплакивать свою потерю до конца своих дней или все-таки найдет в себе силы, чтобы начать жизнь сначала. Как Сара…

Но мысль о Саре на этот раз его не утешила.

У него не шли из головы слова Кэрол о том, что она хочет выйти замуж за Саймона.

За всеми этими мыслями Чарли не заметил, как добрался до Шелбурн-Фоллс. За стеклами машины промелькнуло здание Исторического общества, и, сам не зная почему, Чарли затормозил. Нет, он вовсе не собирался изливать душу Франческе — из всех людей на земле Чарли вряд ли мог выбрать менее подходящую кандидатуру. Ее рана была, судя по всему, еще более глубокой и болезненной, чем его.

И все же Чарли чувствовал, что ему просто необходимо с кем-то поговорить, причем как можно скорее. Доставлять беспокойство Глэдис Палмер ему не хотелось. Да и чтение дневника Сары едва ли могло заменить ему живое человеческое тепло и участие, поэтому Чарли решил просто поехать в бар и выпить чего-нибудь покрепче. Дело было даже не в опьянении — этом легком наркозе, который помог бы ему справиться с болью; Чарли нужно было видеть людей, слышать их голоса. Тогда, воз можно, он сумел бы почувствовать, что мир не рухнул и что его собственная жизнь еще не кончена.

Он все еще сидел в машине, раздумывая, стоит ли зайти в библиотеку или нет, когда увидел ее.

Франческа как раз запирала входную дверь, когда почувствовала, что за ней наблюдают. Обернувшись, она увидела машину Чарли и на мгновение замерла в нерешительности. Его появление могло быть и случайным, но Франческа почему-то подумала, что он приехал сюда намеренно. Как бы там ни было, она решила сделать вид, что не замечает его, спустилась по ступенькам и быстро пошла по улице.

Несколько мгновений Чарли следил за ней как завороженный. Потом — сам не зная зачем и не задумываясь о возможных последствиях — он выскочил из машины и бросился догонять Франческу.

В эти минуты Чарли не думал ни о чем, кроме Сары и Франсуа. У Франсуа хватило смелости и решительности оказаться в нужный момент в нужном месте. Он решился вернуться к Саре. Чарли не знал, почему Франческа каждый раз с тех пор, как они встретились, только и делала, что убегала от него. Должно быть, она боялась всего — боялась людей, мужчин, жизни.

— Постойте! — крикнул Чарли. — Постойте же!..

Франческа остановилась, повернулась к нему, и Чарли в два прыжка догнал ее. Только оказавшись с ней лицом к лицу, он сообразил, что не знает, о чем он будет с ней говорить. Что ему от нее понадобилось? Зачем он за ней гнался? Франческа не могла ему помочь — Чарли знал это твердо. Тогда почему он, как последний дурак, мчался за нею полквартала?

— Прошу прощения, — сказал он растерянно. — Прошу прощения… — Ничего иного ему просто не приходило в голову.

Франческа сразу же заметила, что он выглядит ужасно — глаза у Чарли были красными, на щеках чернела щетина, а кожа на скулах натянулась, словно он долго голодал. На мгновение ей показалось, что он пьян, но спиртным от него не пахло.

— Вы можете вернуть книги завтра, — сказала она, хотя ей было ясно, что не ради этого он бежал за ней от самой библиотеки.

— При чем тут книги! — выпалил Чарли. — Я…

Мне нужно поговорить с кем-то… С вами, Франческа.

В отчаянии он взмахнул руками, и Франческа поняла, что он не пил, а плакал. И вот-вот заплачет снова.

— С вами что-то случилось? Что-нибудь не так? — быстро спросила она, ловя себя на том, что жалеет