– Если честно, на данный момент мы не готовы представить заявку на новый грант. Есть у меня одна программа на перспективу, но пока нет людей, чтобы ее выполнять. Собственно, даже заявку составить некому, но в принципе я бы не прочь поделиться своими планами и выслушать ваше мнение. – Она не хотела тратить силы и время на работу в тех направлениях, которыми его фонд не занимается.

– Буду рад послушать и, в свою очередь, обрисовать сферу наших интересов. – Было бы наглостью просить у совета директоров фонда новых денег на детский центр, которому только что отвалили миллион. Но за спрос денег не берут. – В этом году мы вряд ли сможем выделить вам что-то еще, а вот на следующий год, возможно, что-нибудь получится. А вы тем временем поразмыслите, в каком направлении действовать.

– Вы, собственно, чьи интересы представляете? – рассмеялась Кэрол.

Чарли ответил предельно честно:

– Надо думать, ваши. Вы делаете важное дело. – Он уже не мог отставить дела центра в сторону и понимал, что, если не поостеречься, недолго и в саму девушку влюбиться. Впрочем, периоды его влюбленности никогда не были долгими – неделю, максимум две. Для Чарли самым сильным переживанием был страх, любовь шла следом.

– Спасибо. – Кэрол растрогалась. Ей показалось, он говорит искренне. Настороженность постепенно уходила. К тому же Чарли был весьма полезным человеком для воплощения ее планов.

– Когда вам было бы удобно встретиться? – стараясь не выдать волнения, спросил Чарли. Он предложил на выбор обед или ужин, значит, она не чувствует никакого нажима. Это лучший вариант для первого шага, правда, в данном случае он может стать и последним. Ведь Кэрол ничем не выдала своего интереса к нему. Возможно, этого интереса вообще не было, но в этом он постарается разобраться сам при встрече. Если он ей совсем неинтересен, он не станет навязываться и оставит ее в покое. «Но не будем опережать события, всему свое время», – решил Чарли.

– Отлучиться на обед у меня, как правило, не получается. Обычно перехвачу что-нибудь прямо в кабинете, ведь в середине дня у меня занятия. А после обеда у нас индивидуальная работа.

Чарли понял, что, когда она водила его по центру, ей пришлось оторваться от своих дел, но вводить это в привычку ради него она не собиралась.

– Тогда, значит, ужин? Может быть, завтра? – У него был запланирован скучнейший званый ужин, который он был бы рад пропустить.

– Пожалуй, – неуверенно проговорила Кэрол. Голос у нее был несколько смущенный. – Не уверена, что буду готова обсудить то, о чем вы говорите. У меня намечено несколько новых программ, но все пока в самом предварительном виде, где-то тут у меня лежат бумаги. Но рассказать я готова. Большего ему и не требовалось.

– Значит, поговорим. Посмотрим, что у нас там вырисовывается. Зачастую от неофициального разговора больше толку. Устроим мозговой штурм за ужином. А кстати, вы где предпочитаете ужинать?

Кэрол рассмеялась. По ресторанам она почти не ходила. К вечеру она бывала так измотана, что едва хватало сил добраться до дивана. Даже спортзал она частенько пропускала, а ведь спорт был одним из ее любимых занятий.

– Дайте подумать: куда же я обычно хожу? К Мо, на углу 168-й и Амстердам-авеню, за гамбургерами, к Сэлли за ребрышками на 125-ю, это рядом с моей станцией метро, в кафетерий Иззи на углу Западной 99-й и Коламбус. Как видите, я признаю только самые лучшие заведения. Уж и не помню, когда была в приличном ресторане.

Чарли сразу решил, что эту традицию, как и многое в ее жизни, придется ломать, но не за один присест. Ни к чему гнать лошадей, надо сперва оглядеться.

– Боюсь, уровень Мо или Иззи я вам предложить не смогу. А где вы, кстати, живете?

Она замялась, и у Чарли мелькнула мысль, что она живет не одна. Кэрол как будто испугалась, что он за ней заедет.

– В Верхнем Истсайде, в районе 90-х улиц. Район вполне респектабельный, наверное, при ее демократичности ей неловко в этом признаваться, решил Чарли. Он вдруг подумал, что Грей, возможно, был прав, когда предположил, что Кэрол вполне может происходить из консервативной семьи – в отличие от ее воззрений. В том, что касалось ее убеждений, Кэрол не ведала компромиссов. Чарли был готов услышать, что она обитает где-нибудь в Верхнем Вестсайде, а не в Истсайде, но он не стал проявлять излишнее любопытство. Он чувствовал, что она смутилась. Чарли неплохо разбирался в женщинах, он был куда опытнее Кэрол, которая понятия не имела, что у него на уме и насколько он искушен в любовных делах.

– Я знаю одно симпатичное итальянское заведение на 98-й улице. Как вам такой вариант? – предложил он.

– Отлично. Как называется?

– «Стелла ди Нотте». Оно, правда, не настолько романтично, как его название. Это переводится как «Ночная звезда», но вообще-то это игра слов: Стеллой зовут хозяйку, она же и готовит, а весит она фунтов триста, наверное. Необъятная особа, зато пасту готовит – пальчики оближешь! Все сама делает.

– Очень заманчиво. Значит, там и встретимся. Чарли опешил, он не ожидал такого поворота.

Он утвердился в подозрении, что у Кэрол есть друг или муж. Это надо выяснить в первую очередь.

– Может, я лучше за вами заеду?

– Нет, – коротко ответила она. – Я пройдусь пешком. Целыми днями за столом сижу. Мне полезно пройти хотя бы несколько кварталов. Хоть мозги прочищу.

Теперь Чарли был почти уверен, что какой-нибудь тридцатипятилетний красавец лежит на диване в ее квартире и без конца щелкает пультом телевизора, поджидая ее возвращения.

– Тогда до встречи. Половина восьмого устроит? Успеете прийти в себя после работы?

– Отлично. Завтра у меня последняя группа в четыре тридцать, так что к половине седьмого буду дома. Надо полагать, можно не наряжаться? – Кэрол вдруг занервничала. Она почти никогда никуда не ходила и уж точно никогда не наряжалась. Вдруг он ждет, что она явится в маленьком черном платье и с ниткой