Мэтта, поэтому в первую очередь он спросил Аманду, как она теперь живет, сумела ли занять себя делами или по‑прежнему тоскует по мужу.

Этот вопрос, однако, смутил Аманду. Она не решилась рассказать Пату о Джеке, который ждал ее в приемной, поэтому она только неопределенно кивнула головой и сразу же заговорила о тревожных симптомах, которые и привели ее на прием. Начала Аманда с болезни внуков, хотя на самом деле она и сама не верила в то, что гриппом можно болеть так долго. Потом она описала Патрику свои головокружения, истерики, угнетенные состояния и отвращение к шоколаду и кофе, которое она считала верным признаком начинающейся язвы. Закончила она упоминанием о вчерашнем обмороке.

Внимательно выслушав ее, Патрик покачал головой и неожиданно спросил, давно ли Аманда показывалась гинекологу, делала маммограмму и сдавала мазок. Слегка смутившись, Аманда ответила, что не была у гинеколога уже больше года. Она как раз собиралась провериться, но после смерти Мэтта ей стало не до того. А потом у нее появился Джек.

— Вы же знаете, как это важно! — упрекнул ее Патрик. — В вашем возрасте вы должны показываться гинекологу не реже чем раз в полгода.

— Хорошо, — ответила Аманда и потупилась. — Я схожу завтра же.

— Почему не сегодня? — спросил врач, и Аманда пообещала немедленно сделать все необходимое.

Потом он поинтересовался, не замечала ли она каких‑либо признаков наступления менопаузы, и Аманда снова кивнула. У нее была задержка месячных, но она считала, что это — чисто возрастное.

Патрика этот ответ не удивил. Как‑никак Аманде уже исполнился пятьдесят один год.

— Не испытывали ли вы неожиданных приступов жара, так называемых приливов? — задал новый вопрос доктор.

— Пока нет. Но в последнее время меня часто знобит, — ответила Аманда. — И еще я постоянно чувствую себя разбитой, как после тяжелой работы. К концу дня ноги словно свинцом наливаются.

Ее подруги часто жаловались на усталость и нерегулярные месячные, однако Аманда ничего подобного никогда не испытывала. Лишь в последнее время она все чаще и чаще ловила себя на том, что чувствует себя до предела измотанной. Теперь даже днем она могла нежданно‑негаданно задремать в кресле, чего никогда не случалось с ней раньше, а приступы апатии сменялись у нее беспричинным раздражением или слезами. Сначала Аманда считала, что это — побочный результат активной сексуальной жизни, которую они вели с Джеком, однако ей пришлось отказаться от этого объяснения. В последние неделю‑полторы она еле таскала ноги и все время старалась присесть, а еще лучше — прилечь. Это раздражало ее, было непривычно, и Аманда только досадовала, что наступление менопаузы дается ей так трудно.

Патрик Кейси задал ей еще множество вопросов и, судя по всему, склонен был согласиться с Амандой.

— Возможно, это действительно климакс, — сказал он в заключение. — И, возможно, у вас действительно начинается язва. Определить это уверенно сейчас я не могу, но я пошлю вас на ультразвуковое исследование. Давайте посмотрим, что покажет сонограмма. Если это действительно язва, мы начнем лекарственную терапию, но, пока ничего не известно, спешить не стоит. Кроме того, я хочу, чтобы вы срочно посетили вашего гинеколога. Он пропишет вам гормонозамещающие препараты, которые довольно быстро снимут все неприятные симптомы. Вот увидите, вы сразу почувствуете себя лучше.

Аманда внимательно выслушала врача и кивнула, когда он выписал ей направление в клинику «Синайский Кедр» и объяснил, как найти нужный кабинет. Результаты обследования Аманда могла получить либо на месте, либо — если по каким‑то причинам врача‑рентгенолога не окажется на месте — завтра. В этом последнем случае справку из больницы должны были переслать лечащему врачу, и Кейси обещал, что сам позвонит Аманде и скажет, что показало ультразвуковое исследование.

— Договорились, миссис Кингстон? — Он улыбнулся ей, и Аманда встала.

— Договорились. — И, кивнув врачу на прощание, Аманда вышла в приемную.

Джек сидел на том же месте и был мрачнее тучи, но при виде Аманды его лицо осветилось улыбкой, и она невольно сравнила его с маленьким мальчиком, который потерял маму в супермаркете и вдруг наконец увидел ее.

— Ну, что он сказал? — нетерпеливо спросил Джек, вскакивая на ноги.

— Ничего страшного, все, как я думала, — ответила Аманда, спеша успокоить Джека. — В моем организме происходят, гм‑м… некоторые изменения. И, возможно, действительно начинается язва. Пат дал мне направление на ультразвуковое исследование. Я должна поехать туда сейчас, но мне не хотелось бы, чтобы из‑за меня ты потерял весь день. Ты можешь ехать в свой магазин, а я доберусь на такси. Честное слово, со мной ничего не случится!

— Я поеду с тобой, — решительно сказал Джек, хотя в глубине души он был несказанно рад тому, что врач не обнаружил у Аманды ничего серьезного. Во всяком случае, пока.

— То есть я так понял, что волноваться не стоит? — уточнил Джек, когда они снова сели в его «Феррари». — Врач точно знает, что это язва и что нам можно не беспокоиться? Или он все‑таки настаивает на дополнительном обследовании?

Аманда покачала головой, но вид у нее был далеко не веселый.

— Язва — это пустяки. Дело в другом… Пат сказал, что мне, возможно, понадобится курс гормонозамещающих препаратов. Это… Словом, мне неприятно об этом думать. Сразу начинаешь чувствовать себя старухой.

— Ну что ты, дорогая! Ну какая же ты старуха? Да по сравнению со мной ты еще птенчик! Не выдумывай, пожалуйста… — добавил он мягко, и Аманда виновато улыбнулась. Джеку всегда удавалось подбодрить ее, а сейчас, когда у него камень с души свалился, он буквально излучал энергию и оптимизм.

Через несколько минут езды они добрались до «Синайского Кедра», но там им снова пришлось ждать почти целый час. Наконец Аманду вызвали в кабинет, и на этот раз Джек решил пойти с ней. Он не любил больниц, не очень‑то доверял безапелляционности врачей, к тому же ему не хотелось оставлять Аманду одну.

Медсестра, проводившая обследование, не имела ничего против его присутствия, благо современная технология ультразвукового исследования уже давно не требовала вторжения в интимные полости человеческого тела. Живот пациента просто смазывался специальным гелем, по которому врач или техник водили раструбом приемника — излучателя сигналов, а на экране компьютера возникала сонограмма внутренних органов, позволяющая определить наличие кист, уплотнений, перетяжек и прочих образований. Джек все это знал, и, хотя процедура действительно выглядела достаточно безобидно, он все же решил, что должен быть рядом.

В кабинете Аманда сразу прошла за ширму, чтобы раздеться. Оттуда она появилась в белой короткой рубашке и туфлях на высоком каблуке. Ее нелепый вид смущал Аманду, и Джек, ободряюще улыбаясь, помог ей лечь на кушетку. Пока медсестра растирала на ее животе гель, Джек подвинул стул и сел на него так, чтобы видеть экран компьютера. Изображение на мониторе напоминало скорее карту погоды штата Миссисипи, и Джек, как ни старался, не мог ничего понять.

Медсестра привычными, уверенными движениями водила по животу Аманды датчиком аппарата, отдаленно напоминавшим большой концертный микрофон. Датчик был холодным, к тому же сестра слегка нажимала на него, однако никаких неприятных ощущений Аманда не испытывала. Она думала только о том, чтобы это скорее кончилось.

Неожиданно и она, и Джек увидели, что медсестра сосредоточенно нахмурилась. Взгляд ее стал внимательным и одновременно удивленным, а движения замедлились. Сосредоточившись на нижней части живота Аманды, медсестра сильнее надавила на датчик, и Аманда, не сдержавшись, сделала протестующий жест.

Джек сам не заметил, как оказался на ногах. Недоуменный вопрос уже готов был сорваться с его губ, но медсестра неожиданно встала и вышла, чтобы позвать врача. Джек даже не успел ничего сказать Аманде — меньше чем через минуту медсестра вернулась в кабинет в сопровождении молодого врача‑интерна. Представившись Джеку и Аманде, врач вместе с сестрой склонились над монитором.