двух километров, – пояснила девушка и отчего-то засмеялась. – Так что простите, сэр, но человечество ни о чем не узнает, – закончила Мишель, из ее глаз потекли слезы, и она захлюпала носом прямо в телефонную трубку.

– Через четыре часа вы сядете в «Лендровер», который будет стоять у входа в гостиницу, – произнес неизвестный, – и проедете двадцать пять километров от отеля прямо на север. После этого свяжитесь со мной по этому телефону, и я скажу вам, куда следует ехать дальше.

– А куда мне следует ехать дальше? – пьяным голосом независимо поинтересовалась тележурналистка.

– Вас проведут на борт «Виктории», и вы сможете снять все, что пожелаете, – сообщил доброжелатель, – или почти все.

– Вы шутите?! – Мишель моментально протрезвела. Кто-то очень хотел, чтобы этот сюжет вышел на экраны, и как можно скорее. Девушку мало интересовало, что это за таинственный незнакомец и зачем ему так необходимо предоставлять мисс Гудвин такую информацию. Это была та самая Удача, Сенсация № 1, которая, без сомнений, пройдет по всем новостным каналам под ее именем – Мишель Гудвин.

– Кто вы? – без особой надежды, так, на всякий случай поинтересовалась представительница Би-би-си, но, как она и ожидала, связь прервалась. Добрый ангел захотел оставаться безымянным до конца…

Все произошло именно так, как и описывал неизвестный. У входа в гостиницу журналистку поджидал старенький, наверное, еще колониальных времен «Лендровер» с ключами в замке зажигания. Через двадцать километров автомобиль остановился на развилке: одна дорога – хорошо наезженная – вела в соседний город, другая – еле заметная колея от телег – в джунгли. Им было велено ехать по второй.

«Ну не в городе же пришвартовалась «Виктория», – логично рассудила про себя Мишель и дала Сваровски команду свернуть в тропический лес. И хоть девушке было не по себе – как-никак, а едут они не на пикник, а к пиратам, головорезам и убийцам, – Мишель держалась. Ведь на карту было поставлено ее будущее. К тому же неизвестный сообщил по телефону, что пираты предупреждены о ее приезде и ждут.

– Если наше тупоголовое руководство опять откажется принимать сюжет, – рассуждала тележурналистка, – я толкну его в другое место. В Си-эн-эн или еще куда-нибудь. Пусть кусают локти и знают, какого ценного работника они потеряли.

– Пр-а-а-а-авильно, – проблеял Сваровски, трясясь на ухабах лесной дороги. В общем-то, дорогой это можно было назвать с очень большой натяжкой. Скорее, это была обычная просека в джунглях, только расчищенная от поваленных деревьев. – И меня-а-а-а с собо-о-о-ой возьми-и-и-и.

«Такие сюжеты делают журналиста не просто знаменитым, – мысленно рассуждала Мишель, боясь лишний раз раскрыть рот, чтобы не прикусить от тряски язык, – мой сюжет сделает мое имя знаковым, – делила девушка шкуру не убитого медведя, – я не просто стану знаменитой, а войду в журналистскую элиту!»

В эту самую минуту из придорожного кустарника метнулось нечто полосатое, одним махом вскочило на невысокий выступ рядом с водительской дверью, одним ударом без замаха вырубило даже не успевшего удивиться оператора и, перехватив руль, выдернуло ключи из замка зажигания.

Рот Мишель стал медленно открываться, но не для того, чтобы крикнуть, а от поразившего ее столбняка. Девушка просто не контролировала мышцы. Выскочившее из кустов «нечто», вернее, матрос, если судить по его полосатой майке, понял девичий жест по-своему. Он выхватил пистолет, направил ствол в сторону представительницы средств массовой информации, приложил к губам указательный палец, прошипел: «Тсс-с!», после чего прокаркал на непонятном языке:

– Тише, барышня, не бойтесь меня. И закройте рот, а то комарик влетит.

– Это русский, – еле двигая головой, слабо простонал поляк Сваровски, который в силу национальности немного разбирался в славянских языках. – Он говорит, чтобы вы его не боялись, что он ваш друг, – на последних словах оператор потерял сознание.

– Не хотите ли чего-нибудь? – поинтересовался Максаков, когда обоих представителей Би-би-си привели в умело сооруженный и хорошо замаскированный кокон. – Консервы, чай?

Мишель отрицательно покачала головой, с удивлением рассматривая это странное жилище, а тем паче его обитателей. В голове девушки роился целый сонм мыслей и вопросов. Кто эти русские? Откуда они взялись здесь, неподалеку от пиратской базы? И кто эти их черномазые спутники, очень похожие не то на повстанцев, не то на самых обычных бандитов. Может, это русские инструкторы, которые обучают воевать местные племена, чтобы свергнуть нынешнее правительство и поставить свою марионетку? А что, в новейшей истории таких случаев – пруд пруди, особенно во времена холодной войны. Правда, сейчас времена другие, но кто сказал, что русские стали друзьями? Шлейф прошлого еще долго будет отравлять сознание и политиков, и обывателей.

Хотя вряд ли это инструкторы. Уж слишком изможденными и оборванными выглядели эти два светловолосых паренька. Тогда кто же они?

Вопросов у представительницы средств массовой информации было много, но и спрашивать стали у Мишель. Один русский говорил, второй – переводил.

– Кто вы? – поинтересовался тот, что был поздоровее, рассматривая журналистские удостоверения.

«Очевидно – командир», – решила про себя девушка, с вызовом посмотрела на парня и спросила сама:

– Мы – пленники?

– Пока что – да, – бесхитростно ответил русский, – до выяснения ваших личностей и цели вашего появления здесь.

– В таком случае, я – представительница новостного канала телекомпании Би-би-си мисс Мишель Гудвин, – назвала себя девушка, – а это, – она указала на все еще постанывающего оператора, – мой напарник, оператор, представитель той же компании Петр Сваровски.

– Ого, – озадачился Пантелей, выслушав доскональный курочкинский перевод, – пресса, значит. Ну-ну. И что это представителям средств массовой информации понадобилось делать в такой глуши? Я ведь правильно понял, Гриша, они из новостей?

– Так точно, товарищ старший сержант, – подтвердил подчиненный.

– Значит, не тушканчиков сюда приехали снимать, – высказал здравую мысль морской пехотинец, – тогда что? Кстати, – остановил он готового приступить к допросу Григория, – скажи им, кто мы такие. А то как-то неудобно перед буржуями. Вроде как мы только и умеем, что лаптем щи хлебать.

– Мы – представители российского Военно-морского флота, морские пехотинцы Григорий Курочкин, – Гриша ткнул пальцем себя в грудь, – и старший сержант Пантелей Максаков. – Позвольте задать вам один вопрос: что вы делали в джунглях?

– Мы ехали на базу пиратов снимать сюжет о захваченном сухогрузе «Виктория» с отходами иранского ядерного производства на борту, – прямо ответила девушка, которой скрывать, собственно, было нечего.

– Ни фига себе, – Пантелей аж присвистнул, выслушав перевод своего подчиненного. – Мы тут корячимся, разворачиваем боевые действия, захватываем и пытаем «языка», брюхом ползаем по растяжкам и все равно не можем добраться до пиратского лежбища, а эта финтифлюшка – пожалуйста! – Максаков посмотрел на журналистку со смесью презрения и уважения одновременно. – Спроси, Гриша, и не страшно ей лезть в пекло? Это ведь отморозки еще те, почище уголовников.

– Нет, – девушка решительно тряхнула кудряшками, – не страшно. О нашем прибытии пираты предупреждены, готовы пустить нас на борт сухогруза и дать интервью.

– Что ты будешь делать? – Пантелей едва удержался, чтобы не раскрыть рот от такого оборота событий. – Во дает западная пресса! Пиратов пять флотов уже который год ищут: со спецназом, с морпехами, с вертолетами-самолетами, а тут, оказывается, все так просто, – Максаков пожал плечами, – поди да спроси у Мишель: «Где логово морских разбойников?» – и приходи, бери голыми руками.

– А что в этом такого? – мисс Гудвин гордо вскинула голову.

– А то, дамочка, – грозно надвинулся на девушку старший сержант, – что живыми вас оттуда не выпустят, ясно?