— Мы делаем все, что в наших силах, — заверил ее Хейфорт. — В массе своей люди относятся с пониманием. Никто не хочет испортить охоту. Но я не удивлюсь, если случится еще пара-тройка подобных инцидентов. Парни есть парни. — С этими словами он кивнул на мистера Лундгрена, как будто тот был глухим. — Как я уже сказал, мы делаем все возможное.

Вид у мамы был не слишком удовлетворенный.

— Я говорю своим пациентам то же самое, — с прохладцей в голосе произнесла она и нахмурилась, глядя на меня. — Не трогай его, Изабел.

Можно подумать, я собиралась. Я отошла от канавы и встала рядом с ней.

— Вы, случайно, не пили сегодня, доктор? — поинтересовался Хейфорт, когда мама уже собралась было идти. Выражение лица у обоих было совершенно одинаковое. Враждебность под медоточивой маской любезности.

Мама одарила его ослепительной улыбкой.

— Пила. — Она помолчала, чтобы он успел осмыслить ее ответ. — Впрочем, за рулем моя дочь. Идем, Изабел.

Мы вернулись к машине, и, едва успев закрыть дверь, мама сказала:

— Остолопы. Терпеть не могу этого человека. Надеюсь, это научит меня сдерживать свои благородные порывы.

Я ни на миг ей не поверила. Да она выскочит из машины еще до того, как та остановится, в следующий же раз, когда ей покажется, что она чем-то можем помочь. Не интересуясь, нужна она там или нет,

По-моему, я превращалась и точную копию моей мамочки

— Мы с папой подумываем вернуться обратно в Калифорнию, — сообщила мама. — Когда все это кончится.

Я едва не уехала в кювет.

— И когда вы собирались рассказать мне об этом?

— Когда появится какая-то определенность. Меня приглашают на работу в несколько мест; все будет зависеть от того, какую нагрузку они могут предложить и за сколько удастся продать дом.

— Еще раз, — упрямо повторила я севшим голосом, когда вы собирались рассказать мне об этом?

Голос у мамы стал несколько озадаченный.

— Послушай, Изабел, ты так или иначе собиралась уехать в колледж, а практически все колледжи из твоего списка находятся там. Тебе ближе будет навещать нас. Я думала, тебе никогда здесь не нравилось.

— Не нравилось. Не нравится. Просто у меня в голове не укладывается, что вы ничего не рассказали мне, пока…

Я не знала, как завершить предложение, поэтому умолкла.

— Пока что?

Я всплеснула одной рукой. Всплеснула бы и двумя, но одной нужно было держать руль.

— Ничего. Калифорния. Класс. Ура.

Я представила, как упакую всю теплую одежду в коробки, опять начну тусоваться, буду жить в месте, где каждый встречный не будет в курсе чудовищной истории моего погибшего брата. Променяю Грейс, Сэма и Коула на жизнь, полную развлечений, теплых дней и учебников. Да, колледж в Калифорнии всегда фигурировал в моих планах на будущее. Похоже, будущее наступило раньше, чем я ожидала.

— Как-то слабо верится, что этот человек принял койота за волка, — задумчиво произнесла мама, когда я уже сворачивала к нашему дому.

Мне вспомнилось, как мы впервые приехали сюда. Я тогда подумала, что в таком месте только фильмы ужасов снимать. Теперь, когда я увидела оставленный мною в комнате свет, дом показался мне словно сошедшим со страниц детской книги — огромный особняк с единственным желтым окошком на верхнем этаже.

— У них нет вообще ничего общего, — договорила между тем мама.

— Знаешь, — сказала я, — некоторые люди видят исключительно то, что хотят видеть.

Сэма я обнаружила на крыльце, он стоял, облокотившись на перила, — темный силуэт, еле различимый фоне черного ночного неба. Поразительно, каким образом Сэму при помощи одного только разворота плеч и наклона подбородка удавалось выразить такую бездну эмоций. Даже я, для которой улыбка всегда была всего лишь улыбкой и не таила в себе никакого подтекста, с первого взгляда различила бессилие и грусть в очертаниях его спины, и полусогнутом левом колене, в том, как он поставил на ребро свою худую ступню.

Меня вдруг охватили странная робость, неуверенность и волнение, совсем как в тот раз, когда мы с ним только познакомились.

Не зажигая фонаря над дверью, я встала рядом с ним у перил, не зная, что сказать. Хотелось скакать, от радости, броситься к нему на шею, молотить кулаками по его груди и улыбаться во весь рот. А может, плакать. Я не очень понимала, как поступают в подобных случаях.

Сэм обернулся ко мне, и в скудном свете из окна я увидела, что подбородок у него зарос щетиной.

В мое отсутствие он повзрослел. Я протянула руку и коснулась его колючего подбородка. Он грустно улыбнулся.

— Больно? — поинтересовалась я.

Как же мне не хватало вот этой возможности прикоснуться к нему.

— С чего ты взяла?

— Ну, я же глажу против роста волос.

Я водила рукой по его небритой щеке и чувствовала себя неимоверно счастливой. Все было ужасно, но одновременно замечательно. Мне хотелось улыбнуться, и, наверное, глаза у меня уже улыбались, потому что он тоже улыбнулся, слегка неуверенно, как будто не понимал, как ему поступить.

— Кстати, — добавила я, — привет.

Вот теперь Сэм улыбнулся по-настоящему и негромко сказал:

— Привет, ангел.

Своими тощими руками он обхватил меня за шею, а я обняла его и сжала изо всех сил. Я любила целоваться с Сэмом, но с этим ощущением не мог сравниться ни один поцелуй. Его дыхание в моих волосах и моя щека, прижатая к его груди. Вместе мы каким-то образом становились более сильным существом, Сэмом-и-Грейс.

Не выпуская меня, Сэм спросил:

— Ты поела чего-нибудь?

— Съела бутерброд. А еще я нашла шлепанцы. Не для еды, разумеется.

Сэм негромко рассмеялся. Слышать его было такое счастье, я так истосковалась по его голосу.

— Мы с Коулом как-то бестолково ходим по магазинам.

Уткнувшись носом в его футболку — от нее пахло кондиционером для белья, — я пробормотала:

— Терпеть не могу ходить за продуктами. Каждую неделю одно и то же. Если когда-нибудь буду богатой, найму кого-нибудь, чтобы делал это за меня. И вообще, для этого ведь не обязательно быть богатым. Мне не нужен большой дом. Главное — найти человека, который ходил бы в магазин.

Сэм задумался. Все это время он так и продолжал меня обнимать.

— Думаю, в магазин все ходят сами.

— Ну, королева английская, уж наверное, по магазинам не ходит.

Я почувствовала на макушке его теплое дыхание.

— Зато она каждый день ест одно и то же. Заливное из угря, сэндвичи с пикшей и булочки с