– Ну и как, убедили? – с сарказмом поинтересовался Панфилов.

Митя демонстративно пропустил мимо ушей этот слишком явный намек.

– Конечно! – с достоинством отозвался он и продолжил как ни в чем не бывало: – Первый раз она едва не покончила с собой, когда узнала, что у отца есть любовница. Причем он встречался с ней еще до того, как умерла его жена, мать Светланы. Девочка едва оправилась от шока: ведь отец всегда был ее кумиром. По-моему, здесь уместно вспомнить Фрейда – сексуальная тяга к собственным родителям. Мы много говорили на эту тему, и я убедил девочку, что каждый человек имеет право на личную жизнь. В том числе и ее отец, который, как считала Светлана, должен был принадлежать только ей. Боюсь, я приводил не слишком веские аргументы – Светлана так и осталась при своем мнении. И тогда я познакомил ее с отцом Василием. Он ей сразу понравился, и Светлана мгновенно прониклась его идеями. Она изъявила желание поехать в лесную глухомань и несколько недель побыть там. Мне кажется, общение с отцом Василием пойдет ей на пользу. Он как раз тот человек, который ей нужен в этот сложный период жизни.

– Расскажите мне подробнее о той давней истории с суицидом, – попросил Константин.

Он был весьма удивлен, что генерал Клебаничев упустил этот факт из биографии дочери. Скорее всего тот сделал это намеренно, хотя, возможно, даже не подозревал, что его дочь когда-то пыталась покончить с собой.

– Вообще-то, это чужая тайна, – манерно начал Митя, – но я не давал слова держать ее в секрете. Короче, ее отец стал изменять матери, когда та находилась при смерти. Как все началось? Если верить словам Светланы, отец познакомился со своей будущей любовницей в больнице. Светлана упорно скрывает, кто эта женщина, хотя неоднократно встречалась с ней.

– Зачем?

– Не знаю. Наверное, чтобы поближе познакомиться. В общем, Света стала жутко ревновать отца. Устроила за ним слежку и в конце концов выяснила, с кем отец проводит долгие вечера. Затем набралась мужества и позвонила той женщине. Та пригласила Светку в кафе, якобы для того, чтобы поближе познакомиться. После того разговора Светка забралась в ванную и порезала себе вены. Слава богу, неглубоко, даже не пришлось вызывать «неотложку». Отец так ничего и не узнал об этом. Честно говоря, я вообще удивляюсь, что он так быстро среагировал на пропажу собственной дочери. Светлана была уверена, что папочка даже не заметит ее отсутствия… О, да мы почти приехали! Остановите, пожалуйста, здесь.

Константин притормозил у четырехэтажного кирпичного дома, возле которого стояло десятка два автомобилей – в основном «шестисотые» «Мерседесы» и джипы, вымытые и надраенные до блеска. Почти все автомобили были темными и с тонированными стеклами.

– Я скоро, – пообещал Митя, выбираясь из салона. – Только отгоню свою тачку на стоянку.

Миновав дорогие машины, он подошел к старому замызганному грязью «Форду», вытащил из кармана ключ и открыл дверцу.

В этот момент раздался оглушительный взрыв, а на том месте, где только что стоял автомобиль Мити, взвился огромный сноп огня…

Некоторое время Константин смотрел прямо перед собой, пытаясь понять: что же все-таки произошло? Через несколько мгновений до него начал медленно доходить смысл происходящего. Кто-то заложил в автомобиль журналиста взрывное устройство, которое сработало сразу, как только Митя забрался в салон. Сработало с огромной силой, и маловероятно, что журналист остался жив.

«Еще одна смерть, – констатировал Константин, и тут же у него в голове, словно потревоженный улей, зашевелились предположения: – Неужели Митя был прав и его коллегу застрелили по чистой случайности?.. Убедившись, что убили не того, кого следовало, киллеры вернулись и исправили ошибку. Все возможно, все возможно, тем более что доказательства налицо, – Константин повернул голову в сторону горящей машины. – Нет, я не должен оставаться здесь. Через несколько минут сюда приедет милиция, а у меня нет ни времени, ни желания выступать в роли свидетеля. Мне необходимо срочно связаться с генералом Клебаничевым и сообщить ему, что операция близится к концу. Осталось только отыскать убежище сектантов и вывезти оттуда девушку… Да, вывезти немедленно, потому что ее может постигнуть участь Мити».

Машина завелась легко, и Константин не спеша, дабы не привлекать внимания, выехал из переулка. Свернул направо, с силой надавил на педаль газа, на всякий случай бросив короткий взгляд в зеркало заднего вида.

Убедившись, что его никто не преследует, он вздохнул с облегчением.

«Значит, промежуточная цель – поселок Святово. Но вначале надо заехать в мастерскую и захватить кое-что из арсенала. Даже если в лесной глухомани собрались только раскаявшиеся грешники, иметь при себе оружие не помешает. Мало ли что может произойти по пути. Или когда я вместе с девушкой буду возвращаться назад… Да, не забыть бы предупредить генерала».

Но, к огромному разочарованию Константина, он так и не смог связаться с Клебаничевым в ближайшие полчаса – номер его сотового не отвечал.

В семнадцать тридцать Панфилов пересек Московскую кольцевую автодорогу и, решив, что позвонит генералу по дороге, направился по Ярославскому шоссе в сторону Сергиева Посада.

– Все это происходит, когда однажды ты вдруг начинаешь понимать, что уклад жизни, суждения людей твоего круга и твои собственные мысли лишь глубже закапывают тебя в твою яму. Прежний твой опыт и знания уже не в состоянии даже на шаг продвинуть тебя к истинному пониманию вещей. И тогда душа начинает искать возможности иного рода, которые помогли бы ответить на вопрос: «Кто я есть и к чему все это»? – Отец Василий пристально посмотрел в глаза своей новой подопечной. – Ведь и тебе пришлось пережить такие мгновения?

Та, потупив взгляд, молча кивнула.

– Этого не надо стыдиться и бояться, – отец Василий по-дружески улыбнулся. – Каждый из людей хотя бы раз в жизни пребывает в подобном состоянии. Но в отличие от тебя не каждый способен понять, что эти мгновения ниспосланы богом, который тем самым пытается приподнять завесу пред нашим взором и указать, насколько пагубным путем мы следуем. Как раз в тот момент, когда отчаяние достигает предела, и нисходит истинная милость господа. Это похоже на сцену, изображенную на плафоне Сикстинской капеллы, где руки, божья и человеческая, вот-вот соприкоснутся. «Ну, протяни же руку… услышь мой голос…» – говорит он.

Из груди девушки вырвалось едва слышное:

– Да…

Внезапно она вздрогнула, как будто испугавшись собственного голоса, и робко подняла на отца Василия глаза. В них читалось смятение.

– Не бойся себя, дитя мое, – успокаивающим, слегка сипловатым баритоном продолжил отец Василий. – Ведь твой голос идет от сердца. В нем нет фальши. Я чувствую это. Он сродни чистому источнику. Так почему же ты боишься этой чистоты? А-а-а, понимаю… Наверное, тебя, как и многих других, с самого детства пытались отучить и отлучить от этой божественной чистоты, подменяя истинные ценности фальшивыми, придуманными людьми.

– Меня всегда пугала мысль, что я никогда не смогу сказать другому человеку о том, что действительно думаю, что чувствую, что творится у меня в душе, – робко призналась девушка. – Всю жизнь меня учили лицемерить… Но я не хочу больше так жить. Именно поэтому я здесь. И пусть это решение внезапное, но оно твердое…

– Ты поступила мудро, – одобрительно кивнул отец Василий. – А что касается внезапности, то в этом нет ничего странного и твои опасения напрасны. Озарение всегда происходит внезапно. Вполне возможны даже мысли о том, что ты сходишь с ума. И что самое ужасное, находятся люди, которые охотно помогают тебе поверить в это «сумасшествие», а затем всеми силами пытаются упрятать тебя в соответствующее место. «Почему они так поступают?» – спрашиваешь ты. Потому что ты становишься неудобной для этих людей.

Отец Василий сделал паузу, давая девушке время осмыслить сказанное. Он продолжил свои рассуждения лишь после того, как почувствовал, что его слова проникли в самые глубины подсознания подопечной.

– Дело в том, что все вокруг верят только в одну реальность. Но ты уже не та. Внутри тебя происходит