за шинами для неё. Новые шины были с глубоким рельефом протектора и утыканы шипами. Корд и Гнель (как теперь Ганелиал Крейд просил его называть) занимались каким-то инструментоёмким проектом по замене охлаждающей жидкости и смазки на незамерзающие. Ни Самманн, ни я помочь толком не могли, поэтому стояли на подхвате. Самманн по своей жужуле изучал дорогу на север, читал записи недавно проехавших тут путешественников.

— Слушай, — сказал я ему в какой-то момент, — я всё вспоминаю вчерашнюю картинку по спилю.

— Горящего библиотекаря?

— Нет.

— Оползень, накрывший школу?

— Нет.

— Умственно-неполноценного мальчика, который играл со щенками?

— Нет.

— Ладно, сдаюсь.

— Запуск ракеты.

Самманн взглянул на меня.

— И что? Она взорвалась? Упала на детский дом?

— Нет. То-то и оно. Просто взлетела.

— На борту были знаменитости или…

— Не знаю. Были бы — их бы показали, верно?

— Тогда я вообще не понимаю, зачем показали запуск. Ракеты взлетают каждый день.

— Ну, я в этом не силён, но у меня сложилось впечатление, что она очень большая.

Только сейчас Самманн понял, к чему я клоню.

— Попробую что-нибудь найти, — ответил он.

Пожилая, но очень хлопотливая дама из Гнелевой секты принесла нам пирог собственной выпечки и тут же затеяла с Гнелем бесконечный разговор. Пока они говорили, на заправку с грохотом вкатил огромный, заляпанный грязью кузовиль. Позади кабины у него был деревянный дом. Кузовиль несколько раз объехал вокруг нас и встал, заняв четыре парковочных места. Хлопотливая дама удалилась, поджав губы. Из кабины вылез рослый бородач, сунул руки в карманы и, с любопытством глядя по сторонам, пошёл к Гнелю. На последнем шаге он расплылся в улыбке и протянул руку. Гнель ответил тем же, правда, без улыбки и после некоторого колебания. Бородач энергично встряхнул его руку. Они обменялись несколькими словами, после чего новоприбывший заходил по лагерю, примечая, что у нас есть, и мысленно реконструируя, что мы сделали. Затем вытащил из своего дома на колёсах что-то вроде складного кухонного стола, раскочегарил плитку и начал готовить нам горячее питьё.

— Юлассетар Крейд, мой двоюродный брат, — сказал мне Гнель, пока мы смотрели, как бородач сдувает пыль с чашек и протирает ложки вынутой из кармана тряпкой.

— А что случилось? — спросил я.

— О чём ты? — удивился Гнель.

— По тому, как вели себя с ним ты и та женщина, видно, что у вас какие-то трения.

— Юл — ере… — Гнель оборвал себя на середине слова. — Вероотступник.

Мне хотелось спросить: «А в остальном-то он нормальный?», но я сдержался.

Юл никому из нас не представился, но, когда я подошёл, с улыбкой пожал мне руку и только потом снова занялся своей кухней.

— Подставляй руки, — скомандовал он и, когда я выполнил указание, водрузил на них поднос, а сверху — чашки с горячим питьём. — Для твоих друзей.

Я настоял, чтобы он пошёл со мной. Мы отнесли чашку Гнелю, затем подошли к Самманну, и я познакомил его с Юлом. Потом я уговорил Корд вылезти из-под кузовиля. Она встала, отряхнулась и пожала Юлу руку. Они как-то странно друг на друга посмотрели, я даже подумал, уж не встречались ли они раньше. Однако ни Юл, ни Корд ничего по этому поводу не сказали. Корд взяла чашку, и оба сразу отвернулись, как будто между ними произошла какая-то неловкость.

Юлассетар Крейд свозил меня в город, чтобы я сделал кое-какие дела. Во-первых, я отправил в концент светителя Тредегара письмо для Алы. Женщина на почте меня издёргала, потому что я не мог толком написать адрес. У концентов нет адресов потому же, почему у меня нет паспорта. Я ругал себя, что не послал записку с Лио и Арсибальтом. Теперь надо было отправлять письмо в концент, где его перехватят иерархи. Если они будут строго держаться канона, то отдадут Але письмо только в следующий аперт. Я мог лишь гадать, что она подумает обо мне девять с лишним лет спустя, читая пожелтелое послание от мальчика, которому не исполнилось и двадцати.

Следующим пунктом программы была покупка термокостюмов — огромных оранжевых комбинезонов, у которых ноги состёгивались, так что получался спальный мешок. Их шили для тех, кто охотится или промышляет в развалинах на дальнем севере. Каталитический элемент, заправляемый топливом, вырабатывал энергию, которая по штанинам и рукавам поступала в согревающие подушки башмаков и перчаток. Новые костюмы стоили очень дорого, но Юл позавчера помог Ороло найти дешёвый. Юл знал, где продаются чинёные подержанные костюмы и что с ними сделать, чтобы они стали лучше.

Купив термокостюмы, мы отправились на поиски остального снаряжения и припасов. Всякий раз, как я хотел зайти в магазин с товарами для туризма, Юл морщился и объяснял, что в хозяйственных и бакалейных лавках куда лучшая вещь обойдётся в пять раз дешевле. И, разумеется, оказывался прав. Он зарабатывал на жизнь тем, что водил экскурсии в горы. Сейчас Юл, видимо, был без работы, потому что весь день колесил по Норслову, помогая мне собрать всё необходимое. То, чего мы не нашли в магазинах, он пообещал прибавить из своих личных запасов.

Езда занимала невероятно много времени. Движение было постоянно затруднено — по крайней мере, мне так казалось. Но я не привык к городской жизни. Когда мы застревали в пробке, люди из мобов смотрели на Юлов драндулет. Взрослые сразу отводили взгляд, дети показывали пальцами и смеялись. У них были для этого все основания. Мы с Юлом выглядели чудно, совсем не так, как те, кто ехал на работу или вёз детей в школу.

Сперва Юл считал, что как хороший хозяин обязан меня развлекать. «Музыку?» — спросил он отрешенно, как будто когда-то слышал, что бывает такая штука — музыка. Я не стал возражать. Юл принялся крутить ручки настройки, словно они сами по себе, а система — сама по себе. Наконец он оставил проигрываться какую-то случайную запись. Позже, когда мы разговорились, я выключил музыку — Юл даже не заметил.

Как я понял, ему по работе часто приходилось иметь дело с незнакомыми людьми — клиентами. Чтобы сразу создать непринуждённую атмосферу, он рассказывал им байки. Получалось здорово. Я пытался навести его на разговор об Ороло, но ничего толком не узнал. Это для меня Ороло значил очень много, а для Юла он был просто очередной новичок, нуждавшийся в советах. Так или иначе, от Ороло мы перешли к путешествиям по дальнему северу — теме, в которой Юл действительно разбирался хорошо.

Позже я спросил, только ли на север он путешествовал. Юл фыркнул и сказал, что нет, он долго был инструктором по рафтингу в краях к югу от Пробла — сплавлялся с туристами на плотах по глубоким каньонам в живописной песчаниковой толще. Он рассказал несколько занятных историй из тех времён, потом как-то помрачнел и умолк. Видимо, рассказы были для Юла хорошим способом скоротать время, но нуждался он в другом. Ему нужен было проект — что-то, к чему можно приложить знания и энергию.

На каком-то этапе поездки он перестал говорить «вам» («Вам надо взять запас топлива на случай, если не будет питьевой воды и придётся топить снег») и начал говорить «нам» («Нам нужны по меньшей мере четыре запаски»).

Дом Юла служил свалкой для всего, что не влезало в его кузовиль: походного снаряжения, запчастей, пустых бутылок, оружия и книг. Книги громоздились стопками в половину человеческого роста — за неимением полок Юл складывал их прямо на полу. По большей части это было развлекательное чтение, но несколько стопок составляли книги по геологии. На стенах висели увеличенные изображения пестроцветной осадочной толщи, прорезанной водой и ветрами. В подвале, куда мы спустились за снаряжением, лежали плоские камни — куски песчаника с окаменелостями.

Когда мы забрали всё необходимое и снова стояли в пробке на пути к заправочной станции, я

Вы читаете Анафем
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату