– Вылетела из машины, несколько раз ударилась о дорожное полотно, – объясняя, Савельев двумя пальцами повернул голову Филатовой, показал шов на затылке. – Полчерепа всмятку, мозг совершенно разрушен. В каком-то смысле ей повезло – умерла мгновенно.

– Ну, да... Повезло как покойнику.

Нервничая, Панфилов не заметил, как машинально стал тереть шрам на лице.

– Что поделаешь... – вздохнул врач.

– Как это случилось?

– Не по адресу обращаешься, Константин Петрович. С таким вопросом не к нам, а в милицию. Могу только сказать, что столкновения не было. Парень, который ее привез, сказал, что перевернувшаяся машина лежала в кювете. А вот она, – Савельев показал глазами на труп, – прямо на шоссе.

Врач опустил простыню на лицо покойной, позвал Панфилова за собой:

– Там у меня в кабинете ее документы и все, что при ней нашли. Сумочка на дороге валялась. Глянь, Константин Петрович, на всякий случай.

– Куда ее потом отправят?

– Даже не знаю, – пожал плечами Савельев, открывая дверь кабинета и пропуская туда Константина. – Родственников будут искать, а пока в морге у нас полежит. Ты присаживайся к столу, там удобнее.

Опустившись на стул, Константин стал перебирать лежавшие на крышке стола вещи: пудреница, тюбик губной помады, пилочка для ногтей, пара визитных карточек, водительское удостоверение на имя Елены Филатовой, выданное в Москве, еще какая-то мелочь, пачка сигарет «Парламент», записная книжка в ледериновой обложке.

Панфилов открыл ее, пролистал. Цифры, даты, отметки о времени, опять цифры... Вот это, через восьмерку, кажется номера телефонов. Международных, сплошные Штаты... Этот код Панфилов знал хорошо. Рядом с номерами телефонов пометки из буквенных сокращений на английском языке. Вот, наконец, и записи... Тоже на английском. Какой-то Мигель Хелесарос, номер телефона с американским кодом. Еще один номер, тоже американский. А вот этот, судя по всему, московский.

На другой стороне того же листочка – Константин Панфилов, город Запрудный, фирма «Лидер», генеральный директор... Что?!!

Он не поверил увиденному и даже поднес записную книжку поближе к глазам. Чтобы убедиться в том, что не ошибся, Панфилов достал электронную записную книжку, которую купил в прошлом году в Штатах и всегда носил с собой. Нашел нужную запись, сравнил каждую цифру – все верно.

Это были его личные счета: кодированный, в банке на территории оффшорной зоны Восточного Самоа, и в московском банке «Профиль», куда с помощью многоходовых операций перечислялись средства с первого счета.

Этими деньгами хотелось обладать многим: банкиру Кононову; бывшему армейскому наставнику Константина Михаилу Елизарову, делавшему бизнес на оружии и наркотиках, и тем, кто стоял за его спиной.

Но в результате деньги оказались у него, Константина Панфилова – бывшего бойца десантно-штурмовой бригады, бывшего зека, бывшего кандидата в мэры города Запрудный...

Код, пароль... Все аккуратно переписано из электронной памяти его «Касио». Панфилов торопливо пролистал до конца записную книжку Филатовой – остальные страницы были пусты. Кажется, что-то торчит сзади, из-под обложки. Панфилов увидел цветной уголок, подцепил ногтями, вытащил. Это была небольшая фотография: смеющаяся молодая пара по колено в волнах на фоне гигантских многоэтажных отелей и набережной в пальмах.

На обороте фотографии надпись по-английски, познаний Панфилова, оказалось, вполне достаточно, чтобы прочесть: «Мы с Сашей в Майами». Мы с Сашей?..

Он снова перевернул снимок, присмотрелся. Так и есть – Кононов. Выходит, она его подруга... Или жена?

– Евгений Семенович... – в кабинет Савельева заглянула худенькая медсестра. – Там пациентов привезли. На улице подобрали избитых. Один очень плох. Взгляните, пожалуйста!

– Сейчас.

Савельев, который все это время сидел на стуле с сигаретой, затушил окурок в пепельнице-черепе и вышел в коридор, на ходу бросив Панфилову:

– Я скоро вернусь.

Оставшись один, Константин обхватил голову руками. Неужели все так просто? Только ложь и больше ничего... Словесная шелуха, дымовая завеса, туман...

А за всем этим всего лишь деньги...

Он ерошил волосы, стараясь забыть все, что было за последние дни. Что она там говорила про детство, запах коровы, дом?.. Какая белиберда...

Возбужденные голоса, донесшиеся из коридора, вернули Панфилова к реальности. Тряхнув головой, словно сбрасывая наваждение, Константин встал.

Вдруг что-то вспомнив, склонился над записной книжкой Филатовой, перевернул страницу.

Мигель Хелесарос... Елизаров – вот, что напомнила ему эта испанская фамилия. Эх, капитан, капитан... Неужели ты?

Панфилов вырвал страницу, сунул в карман куртки. Не дожидаясь возвращения Савельева, покинул больницу. Константин еще не знал, что в эти минуты дежурный реаниматолог осматривал поступившего в больницу с многочисленными травмами и сотрясением мозга Сергея Конева, известного в определенных кругах города Запрудный под кличкой Конь.

Пронзительный ветер метался по закоулкам улиц, с шорохом гнал снежную крупу. Прохожие, отворачиваясь, поднимали воротники и торопились в теплые квартиры.

Сапронов глядел из окна своего служебного кабинета на площадь перед зданием отдела внутренних дел.

Все шло наперекосяк, а тут еще вдобавок и скверная, ну просто мерзопакостная погода...

– Какой позор... – медленно проговорил он. – Какой позор...

Сидевший за столом начальник отдела по борьбе с экономическими преступлениями негромко кашлянул.

Словно вспомнив о нем, Сапронов отошел от окна.

– А что у него с семьей?

– Формально – женат... Был женат, но вместе они давно не живут, то есть не жили. Жена... бывшая... и дочка где-то в Ногинске.

– Почему в Ногинске?

– Там, кажется, ее родители, но я не интересовался, Николай Михайлович. Меня, собственно, другое волнует...

Он не успел сказать начальнику о том, что его волнует, потому что Сапронов, побагровев и брызгая слюной, закричал:

– А меня это!.. Моего сотрудника находят расстрелянным посреди Москвы, а рядом с ним какая-то потаскуха, у которой к тому же в зубах его залупа!

– Тише, Николай Михайлович, не надо так кричать. Этим сейчас делу не поможешь.

Его слова подействовали – Сапронов тяжело опустился на стул, расстегнул верхнюю пуговицу на форменной рубашке и чуть ослабил галстук.

– Поможешь, не поможешь... Весь отдел завтра будет знать.

– Не будет, – убежденно сказал Груднев. – Узнают только о том, что мой заместитель погиб при исполнении служебных обязанностей, а все остальное я улажу.

– Как? Отмотаешь время назад?

– Поеду в Москву и честь мундира сохраню. Твердо обещаю вам, Николай Михайлович.

Сапронов, очевидно, смягчился, отошел так же быстро, как и завелся. Засопел, вытащил носовой платок, вытер шею. – Одна надежда на тебя, Роман Сергеевич. Ты уж не подведи.

– Да, этот вопрос мы замнем, не сомневайтесь, – повторил Груднев, – а вот операция наша на грани срыва. Убежден, что за расстрелом Фроликова стоит фигура Федора Шангина, известного в криминальных