дружеских отношений с твоим отцом. Слушай меня внимательно. Пока у милиции на тебя ничего нет, кроме заявления этого гаишника и ружья. Со всем этим я разберусь. Заявлению хода не дадим, в крайнем случае отделаешься штрафом.

– А ружье?.. – уныло протянул Романчук. – Оно ж без регистрации.

– Эх, дурак, – покачал головой Лукьянов. – Что бы ты без меня делал? Я же тебе еще на прошлой неделе говорил – зайди ко мне, забери документы.

Лукьянов вынул из плаща, лежавшего на подоконнике, какие-то бумаги и показал Виктору.

– Здесь членский билет Общества охотников и рыболовов, разрешение из ОВД на приобретение и хранение гладкоствольного охотничьего ружья. По этим документам ружье тебе вернут. Сразу же избавься от него, как только заберешь.

– Как это «избавиться»? – недоуменно спросил Романчук, пряча документы во внутренний карман пиджака.

– А вот так. В лесу закопай или в речку выбрось, мне все равно. Но чтобы этот ствол навсегда исчез. Если что – скажешь, что украли. В реанимации лежит человек, на котором от дроби живого места нет. Твое счастье, что он в живых остался...

– Вот падла, – засопел Романчук. – Жалко, не те патроны взял...

– Замолчи! – крикнул Лукьянов. – Больше об этом ни слова, никому. Понял? – Понял, понял.

– И вообще, до выяснения всех подробностей, тебе лучше уехать из Запрудного.

– А как же Лариска? У нас после Нового года свадьба должна быть.

Терпеливо, как учитель, читающий нотацию туповатому ученику, Лукьянов сказал:

– Я хорошо помню, что у вас с Ларисой должна состояться свадьба. Именно потому и прошу тебя уехать из города. Неожиданностей уже вполне достаточно.

– Куда ж я поеду? – криво усмехнулся Романчук. – На деревню к дедушке?..

– Езжай в Москву. Столица, слава богу, недалеко, деньги у тебя есть, поживи в гостинице или у друзей. От этого будет двойная польза. Надеюсь, ты не забыл о некоторых делах в Москве?

– Не забыл, – шмыгнул носом Романчук.

– Вот и хорошо. Твое присутствие там должно обеспечить хороший старт.

– А чего там обеспечивать? Мое дело – свести Трошина с Неупокоевым. Я свой процент за это получу, а дальше они пусть сами между собой разбираются.

– Вы, кажется, вместе учились?

– С кем? С Валеркой Неупокоевым? Да, было дело. И бизнес кое-какой вместе делали.

– Вот и хорошо. Только очень прошу тебя, Виктор, постарайся больше не попадать ни в какие истории. Хватит! – утомленно произнес прокурор и, помедлив мгновение, добавил: – А теперь вставай, пойдем. Тебе здесь больше делать нечего.

Игнат Панфилов вошел в офис фирмы «Лидер», которая по-прежнему занимала старый, но хорошо отремонтированный двухэтажный особняк на тихой улице. Стряхивая снег с куртки и черного берета, который делал его похожим на студента художественного училища, Игнат огляделся по сторонам.

«Sic transit gloria mundi[2] », – подумал он, обозревая пустые коридоры.

Перемены были видны, начиная с самого входа. Раньше посетителей офиса у самого входа встречали двое охранников в аккуратных костюмах и белых рубашках, в кабинетах кипела жизнь, гудела аппаратура, трещали принтеры. Сейчас все было по-другому.

Единственный охранник, молодой парень в серой униформе, исполнявший по совместительству и обязанности вахтера, в ответ на вопрос Игната: у себя ли Константин – лишь молча кивнул головой. Игнат прошел по лестнице наверх, на второй этаж, открыл дверь кабинета, миновал пустой предбанник и без стука вошел к старшему брату.

Константин стоял у окна с раскрытой форточкой, курил и смотрел на засыпающий город снег.

– Привет, старшой, – скидывая куртку, сказал Игнат. – Вот шел мимо, решил заглянуть.

– Я что-то не помню, – улыбнулся Константин, – ты у нас с детства телепат или только недавно им стал? – А что такое?

– Я тебе сейчас домой звонил, хотел, чтобы ты зашел.

– Есть дело?

– Да, садись. Кофе будешь?

– Было бы неплохо согреться. Я пехом пилил от Наташки, снега наглотался.

– Налей себе из кофеварки, там свежий, недавно заварил.

Игнат налил себе кофе, плюхнулся на мягкие подушки кожаного дивана.

– Слушай, старшой, хорошо бы домой такую меблишку поставить, а то приходится на твоей кооперативной сидеть. Она, конечно, неплохая, но класс не тот.

– А какой тебе дома нужен класс?

– Ну как? – пожал плечами Игнат. – Вот хотя бы с невестой время провести...

– С невестой?..

Константин, докурив, бросил окурок в открытую форточку и внимательно посмотрел на младшего брата.

– Все-таки решили пожениться?

– Пора уже, не первый год знакомы.

– И когда намерены загс посетить?

– Это дело минутное, если никакой веселухи не устраивать. Но Наташка хочет свадьбу по полной программе, а с деньгами у нас сейчас не густо, как я погляжу.

– Наблюдательный ты у нас, – саркастически заметил Константин.

Игнат не обратил внимания на издевку, прозвучавшую в голосе старшего брата.

– Заглох как-то наш семейный бизнес. Раньше, помню, зайдешь – все кругом кипит, люди суетятся, техника тарахтит, машины во дворе туда-сюда снуют. А сейчас как на кладбище, все спокойненько...

– Ты бы побольше на Кипре прохлаждался...

– На Кипре – хорошо. Тепло, светло и мухи не кусают... – погрузившись в приятные воспоминания, засмеялся Игнат. – Сядешь, бывало, на террасе ресторанчика, джин с тоником потягиваешь да на море смотришь. Кстати, насчет кладбища. Иду сейчас по улице, смотрю, навстречу черный «Кадиллак» едет, сердце приятно защемило, а это катафалк оказался. Говорят, Трошин похоронную контору открыл, гробов дорогущих накупил, машинок всяких хитроумных, катафалк пригнал. Что-то я не пойму, как он на этом деньги собирается зарабатывать? Чтобы в его гроб лечь, надо всю жизнь деньги копить, и то не хватит.

Константин сел за стол, потягивая из чашки кофе.

– А почему ты думаешь, что он собрался на этом деньги зарабатывать?

– А для чего же еще столько бабок вбухивать?

– Ну, например, чтобы их отмыть, – заметил Панфилов-старший.

– Не знаю, – недоверчиво протянул Игнат. – Какая-то очень хитрожопая схема...

– А Трошин вовсе не дурак, как ты уже давно мог заметить, деньгами просто так налево и направо не разбрасывается.

– Хм... Ладно, не знаю как там насчет гробов, но вот черный «Кадиллак»... По-моему, я знаю, для чего он его купил... Чтобы над тобой поиздеваться, вроде как в отместку, твой-то сгорел...

– Сожгли, – хладнокровно уточнил Константин.

– Ну да, – помрачнел Игнат. – Извини, старшой. Отвлекся я. Для чего ты хотел меня видеть?

– Вот что, Игнат, хватит тебе отдыхать, надо и поработать, а то, как ты правильно заметил, наш семейный бизнес скоро совсем захиреет.

– Извини, что перебиваю, старшой, но неужели на самом деле все так плохо?

– Не то чтобы очень, но хреновато. Остались только мебель, наш ресторан «Луна» и казино. На спиртном и бензине пришлось поставить крест, по крайней мере пока. Физкультурно-оздоровительный комбинат не работает третий месяц – нет горячей воды. Банк наш зажали так, что не продохнуть: проверка за проверкой. Избирательная кампания мне в копеечку влетела. Пансионат «Сосновый бор» пришлось