подгоните транспорт. А ты, Локис, иди сюда. Ты там на крыше загорал, пока мы работали. – Тут остальные десантники тихо заржали, Владимир тоже расплылся в улыбке. – Теперь мы посидим, а ты поработаешь. Раз уж ты у нас лучше всех в пчелах разбираешься. Елисеев, дай ему огнемет.

Елисеев, которого перевязывал мединструктор, морщась от боли, подтолкнул к снайперу свой «агрегат».

– Пользоваться умеешь, надеюсь? – проворчал огнеметчик. Локис пожал плечами: учили, мол. Забросил ранец с горючей смесью за спину, взял огнемет в руки и шагнул к ульям. Разбуженные шумом пчелы грозно гудели внутри, пытаясь вырваться, но летки были плотно закрыты. «Ну что ж, пора этому кошмару закончиться», – подумал Локис, и жирная струя пламени поглотила первый улей…

Когда от ульев остались лишь обугленные остовы и Владимир опустил огнемет, Горячев скомандовал:

– Все, уходим.

Локис, словно не веря, что все закончилось, спросил:

– Товарищ майор, а вы уверены, что это все?

– Что, тебе здесь понравилось? Хочешь задержаться? – с усмешкой вопросом на вопрос ответил Горячев. Снайпер вдруг кое-что вспомнил, и это кое-что заставило его физиономию растянуться в широкой усмешке:

– Я, товарищ майор, между прочим, в отпуске…

Его слова заглушил взрыв общего смеха. Горячев, отсмеявшись, хлопнул его по плечу:

– Не волнуйся, еще наотдыхаешься. А здесь – все, не сомневайся. Их главный – которого, я так понимаю, ты и подстрелил – побоялся своим союзникам пчел доверить, все ульи при себе держал. Тем самым облегчил нам решение задачи. Их ведь не так уж много и было-то, ульев тех. Так вот. Ладно, поехали отсюда.

«Трофейные» внедорожники ждали их за воротами. Локис, поскольку водительское место в «Мерседесе» было уже занято, забрался в джип на заднее сиденье, где Ольга встретила его радостной улыбкой. Сидевший за рулем Коваленко весело бросил Максимке:

– Ну-ка, парень, показывай дорогу. Или ты думаешь, мы тебя просто покататься взяли?

Маленький африканец тоже засмеялся, а Локис захлопнул дверцу, радуясь, что в салоне темно и никто не видит его лица, потому что тонкие пальцы Барышни нашли его руку.

Двигатели внедорожников синхронно взревели, над пустынной улицей пронесся их мощный рык, который очень скоро затих где-то вдали. И лишь минут через двадцать в другом конце улицы скрипнула калитка и первый любопытный высунул нос со двора. Но стреляные гильзы, в изобилии рассыпанные в доме и вокруг него, как и многочисленные трупы в либерийской военной форме, ничем не намекали на недавнее присутствие русских спецназовцев.

Устроить это шоу с фейерверком и прочими спецэффектами мог кто угодно. Примерно так объяснял свое видение ситуации офицер либерийских спецслужб своему коллеге из местной полиции, приехавшему на место происшествия позже него. Лейтенант полиции благоразумно не стал выяснять, как это спецагент и его команда очутились здесь раньше полицейских. Гильзы, кстати говоря, оказались в основном от патронов германского производства. Большую партию таких боеприпасов закупили в прошлом году для Национальной гвардии, вскользь сообщил офицер спецслужб лейтенанту.

– Мне лично кажется, за всем этим стоит какая-то новая религиозная секта, – пользуясь случаем, спецагент пустил свою фантазию в свободный полет. – Представляете, лейтенант, это ведь третий случай за эту неделю. Третий раз находим убитых солдат и рядом сожженные пчелиные ульи. Как вам это? Мы сначала грешили на племена мбунде, потому что первый случай был в провинции Лофа. Мы бы и не узнали, если бы в том районе не заблудился вертолет русских миротворцев… Но ведь сейчас мы не в джунглях, да и предыдущий инцидент был недалеко от Монровии.

Полицейский офицер пожал плечами: мол, всякое случается, потом спросил:

– А вы уверены, сэр, что погибшие действительно состояли на военной службе?

– Ну, – хмыкнул спецагент, – в двух предыдущих случаях так оно и было, причем, что самое интересное – все солдаты оказались из одного гарнизона, в котором в эти же дни пропала группа американских инструкторов. Хотя их мы пока не нашли. Я имею в виду инструкторов. Представляю, какой шум поднимется, если американцев убили. Я не удивлюсь, если эти парни окажутся из той же самой части. Хотя нет, я в доме вроде видел одного гражданского. Но, по-моему, он тоже участвовал в перестрелке. И что меня удивляет меньше всего – никто из соседей ничего не видел и не слышал.

– Простите, сэр, – задумчиво произнес лейтенант полиции, наблюдая за работой экспертов, – но как, по-вашему, эти убитые солдаты… они атаковали дом или обороняли его?

– Пока не знаю, – пожал плечами человек в штатском, – учитывая, что сейчас в нашей армии в одних частях служат те, кто в недавней гражданской войне стреляли друг в друга… Возможно, те, кто их убил, тоже были в военной форме. И среди убитых – как нападавшие, так и оборонявшиеся.

– Сэр! Сэр! Мы кое-что нашли! – Чем-то размахивая, к ним бежал один из помощников спецагента, только что обшаривавший карманы рослого темнокожего мертвеца в камуфляже без знаков различия, лежавшего возле сожженных ульев с раскинутыми руками и пулевым отверстием во лбу. – Сэр! Вы должны это видеть!

– Что у вас, Роберт? – спросил человек в штатском, с важным видом принимая из рук запыхавшегося помощника его находку.

– Смотрите сами, сэр! Потому что, если я вам просто скажу, вы мне не поверите! – гордо заявил тот.

Спецагент хмыкнул, но поднес нечто, заламинированное в пластик, к свету. Разглядев, что это, он даже присвистнул:

– Вы правы, Роберт, я бы вам не поверил. Кто бы мог подумать…

– Что это, сэр? – спросил лейтенант полиции.

Человек в штатском хитро усмехнулся:

– Помните, минуту назад я вам говорил, что в одном из учебных центров Национальной гвардии пропали американские инструкторы?

– Простите, сэр? – лейтенант явно не поспевал за полетом мысли сотрудника спецслужб.

– Один из них, похоже, нашелся. Смотрите сами. – Спецагент протянул полицейскому офицерское удостоверение, украшенное аккуратным пулевым отверстием. Однако ни фотография владельца, ни его имя на удостоверении не пострадали и просматривались по-прежнему хорошо. – Капитан Джозеф Рейвен, армия США. Военный инструктор учебного центра Национальной гвардии Либерии. Того самого центра в провинции Боми, о котором я уже говорил.

Полицейский внимательно рассмотрел документ и, качая головой, вернул человеку из спецслужб.

– Как вы думаете, сэр, – мысли полицейского текли в несколько ином направлении, – могут ли эти убийства, учитывая найденные на месте преступления сожженные ульи, иметь какое-то отношение к сегодняшним беспорядкам в столице? Я имею в виду…

– Я понял, друг мой, что вы имеете в виду, – мягко прервал его спецагент. – Скажу лишь одно: если ваше подозрение хотя бы на долю процента справедливо, то дальнейшее расследование не будет иметь к нам с вами никакого отношения…

Антонина Локис, наверное, в сотый раз проверяла – все ли в квартире она привела в порядок. Володя позвонил два часа назад и сказал, что приезжает. И приезжает не один, намереваясь сдержать данное матери обещание и познакомить со своей девушкой. Только что-то рано они объявились, подумалось Антонине Тимофеевне, – уезжая, сын вроде говорил, что едет на три недели, а только две прошло. К тому, что сын во время своих отлучек звонит лишь перед самым возвращением, она уже привыкла. Оно и к лучшему, что раньше приедет, – побудет хоть пару дней дома, прежде чем снова на службе станет целыми днями пропадать. Антонина вернулась на кухню, проверила еще раз все, что собралась выставить на стол. Вроде ничего не забыла.

Утро-то сегодня какое хорошее – теплое, солнечное, безветренное. Она взглянула в окно и увидела такси, подруливающее к их подъезду. С заднего сиденья желтой «Волги» выбрался Володя. Опираясь на его