Могадишо — столица Сомали, город с населением более миллиона человек, самый крупный город страны, ее центр. Река Шеббель, протекающая через Могадишо, хоть и пересыхает в феврале и марте, но зато в остальное время обеспечивает жителей окрестностей столицы водой для орошения полей, так что Могадишо — один из немногих мало-мальски значимых центров земледелия в скотоводческом Сомали. Это древний город, бывший еще с XI века крупнейшим торговым центром Африканского Рога. Здесь находятся красивый дворец султана Гаресы, изысканная мечеть Фарх-ад-Дина и шумный восточный рынок Барака, расположенный недалеко от старого города. Однако прежний Могадишо — город с университетом и крупным музеем, привлекающий туристов своей арабской архитектурой, — все это в прошлом.

С момента захвата Могадишо повстанцами в девяностом году он не знал больше покоя. За последующее десятилетие значительная часть города была разрушена, тысячи людей погибли, а десятки тысяч ожесточившихся от войны и голода горожан в поисках пропитания теперь совершали разбойничьи набеги на близлежащие деревни, превратив их в развалины посреди пустыни. Многие исторические памятники столицы были превращены в руины, университет и все, что как-то было связано с культурной жизнью, за ненадобностью закрыли.

В девяносто третьем году город, лежавший в руинах, был поделен между воюющими сторонами «зеленой» линией на две части, но мира это не принесло, ведь каждый полевой командир полагал, что, захватив столицу, он автоматически станет руководителем всего государства. В результате бои и разрушения продолжались. Что говорить, если даже миротворческий контингент ООН, состоящий из бравых ребят дяди Сэма, натренированных в пустынях Ирака, дисциплинированных немцев и расчетливых английских томми, поджав хвосты, покинул город через два года после начала миротворческой операции. На сегодняшний день Могадишо — чуть ли не единственная столица в мире, где ООН не может оказывать международную гуманитарную помощь из-за отсутствия гарантий безопасности. А это значит, что жители этого города остаются без так необходимых им еды, воды и медикаментов.

Иностранцев в Могадишо практически не осталось — слишком опасно, того и гляди подстрелит какой- нибудь боевик, а то и обычный горожанин-мародер задушит голыми руками, позарившись на твою одежду. Но все же кое-кто остался. Чем они занимаются в этом богом проклятом месте — большой вопрос, но ясно одно: законными операциями тут и не пахло. Чудом уцелевший среди анархии и войны отель «Плаза» в центре города и стал местом проживания для многих из таких гостей. Удивительное дело, но за огромную, по сомалийским меркам, плату постояльцы в отличие от простых горожан всегда получали и еду, и питье.

В Могадишо темнело — приближалась ночь. Фонарей здесь почти не увидишь, да и электричество в городе почти отсутствует, поэтому ночи в Могадишо, наверное, самые темные на планете. Единственным местом, где электричество имелось, опять-таки был отель «Плаза» — истинный остров цивилизации среди моря деградации.

В баре отеля за одним из столиков у гудящего кондиционера сидел Юрген Фогс. Он предусмотрительно снял форму миротворца, поскольку «голубых касок» в Могадишо, мягко говоря, не очень любят. Тем не менее вместо униформы на нем красовалось хаки без опознавательных знаков, чтобы знали, что парень — не промах. Может, наемник или чей-нибудь военный советник… Таких побоятся трогать.

И без того обычно суровое лицо Фогса на этот раз было просто каменным: губы крепко сжаты, тяжелый взгляд исподлобья, казалось, мог убить без оружия, на щеках бегали желваки. Полковник явно нервничал. Он то и дело оборачивался, смотрел по сторонам на персонал и немногочисленных посетителей, бросал взгляды на дверь и за окно. Время от времени немец поглядывал на часы, а его обутые в высокие военные берцы ноги достаточно громко постукивали по полу, невольно отбивая ритм музыки, доносящейся из-за барной стойки.

Ожидая кого-то, Фогс не заметил, как к нему подошел чернокожий бармен, чей цвет кожи резко контрастировал с белоснежной рубашкой, и что-то спросил. Бармен был очень услужлив, и, не дождавшись ответа в первый раз, также вежливо, как и вначале, спросил:

— Господин желает что-нибудь выпить?

— А, да-да, — поднял голову полковник, — у вас виски есть?

— Конечно.

— Скотч?

— К сожалению, только бурбон, могу даже предложить «Old Charter».

— Ну ладно, двойной, пожалуйста.

— С содовой?

— Без.

Приняв заказ, бармен отправился за стойку, все так же услужливо улыбаясь. Эта улыбка вызывала у нервничающего Фогса некоторое раздражение: «Все вы так, пока вам деньги платишь, улыбаетесь, подлизываетесь. А стоит спиной повернуться — сразу либо застрелит, либо нож всадит. Черт побери, но где же он?»

Бармен не заставил себя ждать, вернувшись почти мгновенно и принеся заказ. В это же время к столику подошел прибывший из Швейцарии Гресс. Увидев его, проницательный бармен, решив не нарушать приватного характера предстоящей беседы, незамедлительно удалился. Фогс привстал и протянул руку.

— Добрый вечер! Присаживайтесь. Будете что-нибудь заказывать? Кстати, местный бармен на удивление приятный малый.

— Здравствуйте. Я бы с удовольствием поужинал, но только после того, как мы обсудим наши дела. Привычка, знаете ли.

Несколько официальный и холодный тон швейцарца не очень понравился немцу, но он решил еще раз попробовать установить более неформальные и доверительные отношения.

— Как добрались? Наши военные самолеты не очень подходят для гражданских полетов, особенно на такие дальние расстояния.

— Ну, конечно, не бизнес-класс, но у всего есть свои плюсы. Я очень славно пообщался с нашими миротворцами, особенно приятен был доктор Майснер. Честно говоря, я даже не ожидал оказаться в столь приятной компании, ведь обычно во время полетов очень скучно. К тому же я впервые лечу в такую… ну, вы сами понимаете, скажем так, экзотическую страну.

— Я умоляю вас! — всплеснул руками Фогс. — Эта, как вы сказали, «экзотическая» страна — просто ужас! Могу с твердостью заявить: вам довелось попасть в одно из самых неприятных мест на планете Земля. Конечно, мы, международные миротворцы, стараемся принести сюда мир и спокойствие, но, честно говоря, у нас мало что получается. К тому же иногда складывается впечатление, что местное население не только не желает конца анархии, но и активно сопротивляется попыткам наладить жизнь.

— Неужели?

— Иначе зачем бы почти все они вступали в банды, занимались пиратством, разбоем и мародерством, участвовали в межклановых войнах? Мало кто из них не запятнал себя подобными преступлениями.

Гресс первым решил, что пора завязывать с пустыми, ничего не значащими фразами.

— Да, вижу, вам здесь приходится нелегко. Теперь давайте поговорим о нашем деле, — дежурная улыбка сошла с лица швейцарца, — нужный объект захвачен, скоро он войдет в пределы территориальных вод Сомали, точнее в воды Пунтленда, после чего направится сюда, в порт Могадишо. Ваша задача — перехватить судно, создать видимость вооруженного освобождения от пиратов, после чего сообщить о происшедшем Центральному командованию миротворческих сил ООН. На этом ваша миссия заканчивается. Ну что, по-моему, все предельно просто?

— Да, свою задачу я понял, — кивнул Фогс, — но у меня есть несколько вопросов. Что, если пираты задумают оказать сопротивление? Вы известили их об операции и о том, что ее проводить будут именно мои люди.

— Не беспокойтесь, мы обо всем их предупредили. Вашим морским пехотинцам ничего не угрожает. Считайте, что вы просто отправляете парней на учения. Изобразить погоню, обстрел, захват и зачистку корабля — вот и вся ваша задача. Мне кажется, она под силу таким специалистам, как вы и ваши бойцы.

— Нам под силу взять это судно даже при ожесточенном сопротивлении этой кучки преступников. Я