сегодня никак не хотелось покидать поселок, где он чувствовал себя хоть в какой-то безопасности.

— А ты знаешь много мест в этой заднице, где белый человек может остановиться без риска схлопотать пулю? — ехидно ухмыльнулся Юсупов. — В «Плаза», конечно. Удивляюсь, как его еще не взорвали…

Услышав шаги по палубе, Полундра быстро исчез, будто его смыло набежавшей волной в море. А вот Сухомлин не успел. Увидев силуэт на палубе, Хеттиф навел на него пистолет и что-то закричал на неизвестном языке. Впрочем, не надо быть полиглотом, чтобы догадаться, какую фразу он прокричал. Догадался и курсант, остановившись и подняв руки вверх. Была, правда, мысль попытаться сбежать: ночь как-никак, видимость плохая, а корабль свой Сухомлин знал уж точно лучше, чем сомалиец. Но внутренний голос удержал курсанта от необдуманного поступка. Даже освободившийся, наконец, от крепких оков Тузик не бросился на ненавистного ему чужака, а только лишь ощерился и злобно зарычал, показывая, что готов защищаться.

Али осторожно подошел к курсанту и направил пистолет в лицо моряку.

— Кто ты есть? — на ужасном ломаном английском произнес пират.

Прищурив и без того неширокие глаза, он пристально всматривался в испуганное лицо курсанта.

— Курсант, моряк, — запинаясь ответил Сухомлин.

— Ты здесь не один…

— Нет, я один. Я не знаю ничего. Я гальюны драил, наряд отбывал, — сказал курсант, но затем, подумав, что такие специфические слова сомалийцу с его уровнем знания английского явно незнакомы, пояснил проще: — Мыл туалеты.

Вид африканца не внушал особого оптимизма россиянину. Белки глаз бандита злобно горели в ночной темноте, широкий нос шумно вдыхал и выдыхал воздух, губы были крепко поджаты, а напряженная, как стальной трос, рука с пистолетом была направлена прямо в лоб курсанту. «Такой пристрелит и не вздрогнет», — подумалось моряку. По всему было видно, что плюгавый не верит курсанту и его непричастности к происходящему. «Наверное, он видел, как я и товарищ старший лейтенант вылезали из шлюпки», — метались мысли Сухомлина. Переживший за сегодня больше волнений, чем за всю предыдущую жизнь, он ощутил новый прилив страха и какого-то нервного возбуждения.

«Да, это действительно ужасно, когда на тебя смотрит ствол пистолета», — пришла в голову мысль, но она показалась курсанту настолько постыдной, что он попытался не думать об этом. Впрочем, подрагивавший в руке пирата ствол гипнотизировал его, как удав кролика.

Мысли Сухомлина крутились, перескакивая от нужных размышлений до полнейшей дребедени. Он нервно кашлянул пересохшим от волнения горлом. Тем временем Хеттиф совсем потерял терпение, ожидая ответ от пленного. Он затряс пистолетом и заорал:

— Отвечать мне! Кто еще тут с тобой? Я убью тебя!

Стоило только курсанту открыть рот, чтобы произнести какую-то бессмыслицу, как из-под брезента соседней шлюпки на шею сомалийца змеей лег морской ремень. В мгновение ока эта змея охватила и крепко сдавила шею плюгавого, который был к этому совсем не готов, поэтому не смог оказать какого-нибудь сопротивления. Али упал на палубу, рука автоматически разжалась и потянулась к горлу в попытке освободиться от смертельного захвата, а пистолет со стуком упал рядом. Хеттиф хрипел, извивался, пытался ослабить хватку, но все было тщетно. В конце концов он успокоился, а затем чья-то рука затащила придушенную жертву в свое логово, под брезент шлюпки. Оторопевший курсант обалдело хлопал глазами, не успевая переварить стремительную смену событий и связь между ними.

Из-под брезента высунулась голова и послышался шепот:

— А ну, лезь сюда, живо!

Естественно, это был Полундра.

— Ох, как вы его, товарищ старший лейтенант! — возбужденно сказал Сухомлин. — Я и моргнуть не успел…

— Да тише ты!

Лежа под брезентом, моряки тихо переговаривались.

Прошло некоторое время. Движения на фрегате не наблюдалось, поэтому Полундра решил действовать. У него наконец-то созрел план, но сперва необходимо было спустить на воду шлюпку.

Закрепленные на шлюпбалке тали заработали, система блоков принялась разматывать тросы, и шлюпка тихо начала спуск на воду. Важно было, чтобы тросы и на носу, и на корме шлюпки отпускались равномерно, в противном случае она могла бы попросту перевернуться. Полундре с курсантом не менее важно было сохранить эти свои действия в полной тайне, поэтому привычная и не раз отработанная в общем-то операция проходила гораздо медленнее, чем обычно. Наконец шлюпка качнулась на мелких волнах у борта фрегата — спуск был окончен.

Павлов оттолкнул шлюпку от борта корабля, вложил весла в уключины и, поплевав на ладони, крепко ухватился за весла и начал грести в открытый океан. Греб он очень умело: быстро, сильно, ритмично и в то же время тихо, без брызг и шлепков о воду.

Отведя лодку немного подальше от борта «Адмирала Сенина», Полундра сообразил, что он не один в шлюпке, а вместе с военным матросом, который, похоже, совсем не думал помогать, тревожно глядя на удаляющийся парусник.

— А ну, салага, садись и ты на весла, а то размечтался, глядя на синее море. Я ж тебе не крейсерское машинное отделение, устал уже в одиночку трех пассажиров транспортировать, — хлопнул Павлов по плечу курсанта, выводя того из задумчивого состояния, — нам надо побыстрее отсюда линять.

Помимо Полундры и курсанта в шлюпке сидел и Тузик, которого теперь никто не сдерживал, но умный пес, похоже, сам понял, что шуметь не нужно, и, как заправская дрессированная служебная собака, смирно сидел на носу шлюпки и тихо сопел, вывалив мокрый, шершавый язык. На дне шлюпки лежал надежно связанный морскими узлами Хеттиф с кляпом во рту. Похоже, Полундра помимо удушения успокоил пирата и качественным ударом по голове, поскольку сейчас тот лежал спокойно, как бревно. Сухомлин даже подумал, что сомалиец не дышит, наклонившись над ним и всматриваясь в лицо.

— Товарищ старший лейтенант, а он не…

— Не волнуйся: жить будет, — коротко отозвался Полундра.

Рядом со связанным телом на дне шлюпки был сложен полный набор для подводной охоты — единственное снаряжение, которым располагали моряки.

Когда корабль совсем растворился в ночной тьме, Полундра неожиданно дал приказ остановиться:

— Ну все, суши весла, курсант.

Шлюпка остановилась. Полундра встал с весел и взял сверток с гидрокостюмом, после чего сбросил с себя обувь, одежду и натянул тесно облегающее водонепроницаемое трико, ласты, перчатки и маску.

— Помоги-ка мне вот эту штукенцию на плечи надеть, — Полундра рукой указал на баллон.

После того как Сухомлин помог ему надеть нелегкий баллон, готовый к погружению Полундра взял водонепроницаемый пакет, поместив в него пистолет, отобранный у Хеттифа. Теперь приготовления были закончены.

— Товарищ старший лейтенант, а зачем вы нырять собрались? — хлопал глазами Сухомлин.

Наивный вопрос заставил Полундру покачать головой:

— Да вот, бляха-муха, дно морское хочу посмотреть, пополнить коллекцию кораллов и сделать новые снимки фосфоресцирующих рыбок. Курсант, не задавай глупых вопросов! — повысил он тон. — Надел — значит, надо. Ты лучше шлюпку сторожи, чтоб ее не опрокинуло, ветром не отнесло и так далее. Короче, остаешься за главного, а я пока по делам. Ну, салага, пожелай мне удачи в бою, — с этими словами старлей надел кислородную маску и кувырнулся в воду.