– Да, мадам. Я сам видел генерала Хьюстона в начале вечера. Но сейчас он в курительной комнате… Может быть, вы оставите для него сообщение?
– В курительной?
– Точно так, мадам. Это вон там, за акантом. – Портье кивнул в сторону массивной, украшенной растительным орнаментом двери в углу вестибюля. – Разумеется, дамы не ходят в курительную… Прошу прощения, мадам, я вижу, что вы несколько расстроены. Если дело важное, я могу послать к нему рассыльного.
– Да, пожалуйста, – кивнула Сибил. – Это было бы чудесно.
Портье услужливо предложил лист роскошной кремовой бумаги с эмблемой отеля и собственную, с золотым пером, самописку.
Поспешно набросав несколько строк, Сибил сложила записку и накарябала на обороте: «Мистеру Майклу Рэдли». Портье звякнул колокольчиком, поклонился в ответ на её благодарности и вернулся к своим делам.
Через минуту унылый, судорожно зевающий мальчишка водрузил записку на выложенный пробкой поднос и потащился нога за ногу к резной двери.
– Это для личного секретаря генерала, – догнала его Сибил.
– Не бойтесь, мисс, я его знаю. – Одной рукой он потянул дверь курительной.
Пока дверь за рассыльным медленно закрывалась, Сибил успела разглядеть багровое, лоснящееся от пота, совершенно пьяное лицо Хьюстона и его ногу, бесцеремонно закинутую на стол; подошва тяжёлого ботинка находилась в опасной близости от хрустального графина. Генерал сосредоточенно сосал трубку и что-то рубил большим складным ножом… нет, строгал – пол вокруг кожаного кресла был усыпан стружкой.
Высокий бородатый англичанин, сидевший напротив Хьюстона, что-то негромко говорил. Правой рукой он разминал нераскуренную сигару, левая покоилась в белой шёлковой перевязи; виду незнакомца был печальный, благородный и очень значительный. Стоявший рядом с ним Мик был занят извлечением огня; чуть сложившись в талии, он чиркал по стальному огниву, прикреплённому к концу резиновой газовой трубки… – и тут дверь захлопнулась.
Сибил присела в шезлонг; в гулком мраморном вестибюле было тепло, облепленные грязью туфли немного подсохли, онемевшие пальцы ног согрелись и мучительно ныли. Наконец тяжёлая дверь распахнулась, первым из курительной вышел сомнамбулический рассыльный, следом за ним – широко улыбающийся Мик. На пороге Мик обернулся и взмахнул рукой, словно говоря кому-то: «Подождите немного, я сейчас ненадолго». При виде Сибил его узкое лицо помрачнело.
Он быстро пересёк вестибюль и схватил вскочившую на ноги Сибил за локоть.
– В бога душу! – Великий авантюрист говорил тихо, почти шёпотом. – Что это ещё за новости? Ты что, совсем сдурела?
– Но почему? – взмолилась Сибил. – Почему ты не пришёл за мной?
– Непредвиденные осложнения. Тот самый случай, когда собака кусает собственный хвост. Было бы смешно – не будь всё так паскудно. Но раз ты здесь, всё может повернуться иначе…
– Но что случилось? И что это за однорукий клиент?
– Британский трижды сучий дипломат, который, видите ли, не одобряет планы генерала собрать армию в Мексике. Да ты не бери в голову. Пусть о нём думают те, кто остаётся в Лондоне, а мы завтра уже будем во Франции. Хотелось бы надеяться, вот только генерал… Надрался в стельку и опять за старое. В пьяном виде этот тип – настоящее, прости Господи, говно. Друзей забывает.
– Так он что, – догадалась Сибил, – надул тебя? Хочет от тебя отделаться?
– Он спёр мои кинокарты, – бросил Мик.
– Но я же отправила их в Париж, пост-рестант, – удивилась Сибил. – Всё, как ты велел.
– Да я не про те. Кинокарты к речи!
– Твои театральные карты? И он их украл?
– Он знал, что мне нужно будет упаковать их вместе с другими вещами, чтобы везти во Францию, разве ты не понимаешь? Подсматривал, наверное, а потом взял да спёр их из моего багажа. Говорит, что я ему больше не нужен, что он наймёт какого-нибудь лягушатника и тот будет гонять ему кино по дешёвке. Так прямо и говорит.
– Но это же воровство!
– Он предпочитает термин «заимствование». Говорит, что
Сибил была ошарашена. Может, он шутит?
– Но ведь это всё равно воровство!
– А вот ты объясни это Сэмюэлю, мать его, Хьюстону! Он тут как-то спёр целую страну – обобрал до нитки, подчистую!
– Но ты же – его человек! Ты не позволишь, чтобы он тебя обокрал!
– Ну, если уж на то пошло, – оборвал её Мик, – ты могла бы поинтересоваться, на что я заказывал эту хитрую французскую программу. Ведь я, так сказать, позаимствовал на это деньги генерала. – Он хищно оскалился. – Первый, думаешь, раз мы друг другу такие сюрпризы устраиваем? Это ж вроде проверки на прочность. Нашему драгоценному генералу палец в рот не клади; чтобы иметь с ним дело, нужно быть ой каким шустрым…
– Господи милосердный, – выдохнула Сибил, падая в шезлонг. – Мик, если б ты знал, чего я только не передумала…
– Так возьми себя в руки. – Мик выдернул её из шезлонга. – Мне нужны эти карты, а они у него в комнате. Ты их отыщешь и заберёшь, а я вернусь сейчас к ним, как ни в чём не бывало. – Он рассмеялся. – Сам же и виноват, организовал эту комедию на лекции, иначе он десять раз бы подумал, прежде чем выкинуть такой финт. А так послушал старый прохвост вас с Корни Симпсом, и взбрело в его тупую башку, что он и вправду здесь что-то значит и может крутить всеми как хочет и поплёвывать. Ничего, мы с тобой его сделаем, ещё как сделаем, он у нас волком выть будет…
– Мик, мне страшно, – сказала Сибил. – Я не умею воровать!
– Умеешь, умеешь, всё ты прекрасно умеешь.
– А давай ты тоже пойдёшь со мной и поможешь.
– Ни в коем случае! Он тогда сразу обо всём догадается. Я сказал им, что это один мой приятель из газеты. Если я задержусь тут слишком долго, он нюхом почует, что тут что-то не так.
– Ладно, – уступила Сибил. – Дай мне ключ от его комнаты.
– Ключ? Нет у меня никаких ключей!
– Ну тогда и говорить не о чем, – облегчённо вздохнула Сибил. – Ведь я же всё-таки не взломщица.
– Тише ты, не ори на всю гостиницу, – яростно прошипел Мик.
Да он же пьяный, сообразила Сибил. Она никогда ещё не видела Мика по-настоящему пьяным, сейчас же он был под крупным, очень крупным градусом. Это не сказывалось ни на голосе, ни на походке, однако придавало ему наглую, безумную смелость.
– Я достану тебе ключ. Подойди к конторке, поговори с этим типом. Займи его чем-нибудь. Только на меня не смотри. – Он подтолкнул её в спину. – Действуй!
Охваченная ужасом, Сибил подошла к конторке. В дальнем её конце стоял телеграфный аппарат, мерно тикающий латунный механизм на низкой мраморной подставке, украшенной гирляндами позолоченных виноградных листьев. Блестящая стрелка, вертящаяся под невысоким стеклянным колпаком, указывала то на одну, то на другую букву расположенного по кругу алфавита. С каждым её подрагиванием в мраморном основании что-то методично щёлкало, и устройство выпускало новые четверть дюйма аккуратно перфорированной жёлтой бумажной ленты. Портье, пробивавший дыроколом стопку бумаг, оставил своё занятие, нацепил на нос пенсне и направился в её сторону.
– Да, мадам?
– Мне нужно послать телеграмму. Это довольно срочно.
Портье без спешки, но быстро изготовил к работе откидной латунный перфоратор, пододвинул к себе маленькую коробочку с перфокартами и разлинованный телеграфный бланк. Затем он извлёк самописку, ту
