– Значит так, крошка, – продолжал тем временем Калина, – хозяин приказал тебе взять в оборот одного парня. – Он протянул ей конверт и пояснил:

– Здесь бабки, пять штук, и фото этого козла.

– Как его зовут?

– На обороте написано… Вообще-то зовут его Андрюхой, кликуха Фараон, он мой непосредственный начальник… Сегодня после шести будет в автосервисе «Иномотор», что на Беговой. Смотри не опоздай.

Андрей почувствовал, что ему не хватает воздуха. Выходит, его романтическое знакомство было подстроено! И кем – предателем Калиной и Никой Кругловой, женщиной, пробудившей в нем давно забытые чувства, ради которой он ввязался в это дерьмо!

Усилием воли Андрей заставил себя вновь взглянуть на экран. Теперь все сомнения исчезли, Ника наконец появилась перед камерой. Как всегда красивая, чуть-чуть взволнованная и, несмотря ни на что, желанная. Она рассматривала фотографию' (его фотографию!) с ироничной улыбкой на тонких губах, затем бросила ее в пепельницу и щелкнула зажигалкой. Пока снимок горел, налила себе водки и, держа рюмку в ладонях, спросила:

– Этот Корнилов мент? Как и ты?

– Мент. А что, с ментами ты не спишь? Проигнорировав откровенно хамский вопрос, Ника задумчиво произнесла:

– Симпатичный парень…

– У нас все симпатичные, – хохотнул Калина. – Других не держим.

– А если окажется, что я не в его вкусе?

– Не мне тебя учить. А насчет вкуса… Это ты перед хозяином будешь оправдываться… По идее, должен клюнуть. Ты похожа на его жену как две капли воды.

Ника удивленно вскинула брови.

– Он женат?

– Был когда-то. Теперь вдовец… Ладно, это к делу не относится. Твоя задача закадрить этого козла. Да так, чтобы он с тобой в постели не только о сексе базарил, а еще и делился своими планами на будущее. Более четкие инструкции получишь потом.

Ника выпила свою водку и с вызовом посмотрела на Калину.

– Ты мне осточертел, капитан. Быстрее пей, закусывай и сваливай. А то при виде твоей рожи у меня настроение портится. А мне еще, между прочим, работать.

– Ладно тебе! Работница… Да если бы не хозяин, кем бы ты сейчас была?

Прыгала бы из койки в койку, а может, и бомжевала…

– Хватит! – звенящим от злости голосом оборвала его Ника. – Уйди, очень тебя прошу. Иначе… – Она с трудом сдерживала рвущиеся наружу эмоции. – Если не перестанешь меня доставать, самому придется прыгать в койку к Корнилову.

– Что-то ты, детка, совсем нюх потеряла. А может, решила вести собственную игру?.. – Калина вдруг стал серьезным. – Хозяину это может не понравиться. Да и мне тоже. Ей-богу, если что, ты же меня знаешь. Пристрелю собственноручно…

Хотя нет, на тебя, курву этакую, даже пулю тратить жалко. Забросить в тачку грамм двести тротильчику и…

– Уйди, иуда!..

На этом видеозапись обрывалась. Андрей, стараясь не смотреть на Дорофеева, который подошел на половине записи, промотал пленку до конца и, не обнаружив больше ничего существенного (игры гомиков были не в счет), выключил видик.

– Ну и сука же этот Калина, – в сердцах ругнулся Дорофеев и вытащил из пачки сигарету. Предложив закурить Андрею, мрачно добавил:

– Я, правда, не с самого начала смотрел, но… И как у него рука поднялась угробить такую классную девку?

– Она сама себя угробила, – вынужден был поправить Андрей.

– Сама, не сама… Теперь-то какая разница? Ну кто думал, что она такая?..

На вид вполне приличная телка, – почувствовав, что перегнул, Дорофеев быстро перестроился на деловой тон:

– Кстати, ты понял, кто такой хозяин? Я пока бегал, многое пропустил…

– Они не называли его по имени. Только это не Марк.

– А че нам голову зазря ломать? – ухмыльнулся Дорофеев. – Нашего козла в погонах тряхнем как следует, вмиг расколется.

– Веди его сюда, – поддержал Андрей. – Думаю, ему стоит посмотреть это кино.

Через минуту коллеги втащили в зал Калину.

Андрей включил запись. После первых же кадров предатель побледнел.

– Сашок, а Сашок, – насмешливо подъехал к нему Бабкин. – Может, стульчик подать? А то, не ровен час, сердечко взбрыкнет. Мы же тогда останемся без главного свидетеля. Калина не реагировал на эти подколки, глядя остекленевшими глазами на экран. Создавалось впечатление, что он ничего не видит.

– Ну, теперь ты понимаешь, что молчать тебе бессмысленно и опасно? – пытался расшевелить его