Пойми, невозможно сохранить честь, защищая ее грязными методами.

Гурвич готов был сквозь землю провалиться. Как бы он ни относился к полковнику, на этот раз вынужден был признать, что Бухвостов прав на все сто.

Когда полковник снял трубку, Миша не только не стал его отговаривать, но даже почувствовал некоторое облегчение…

Этого момента сидящие в джипе напряженно ждали. И вот огромная дубовая дверь банка наконец открылась, и на пороге появился не очередной джентльмен в кашемировом пальто, а нормальный русский мужик Леха Бабкин. Напряжение как рукой сняло.

– Ровно пятнадцать минут, – облегченно выдохнул Дорофеев. – Кажется, обошлось без приключений.

Очутившись в машине, старлей подтвердил:

– Все о'кей! – Он достал из-под куртки толстый конверт и, протянув его Андрею, уточнил:

– На ощупь похоже на видеокассету.

– А на бомбу не похоже? – пошутил Дорофеев.

– Я бы передал пакет не Фараону, а тебе, – ядовито отозвался Бабкин и спросил:

– Я так понимаю, нам нужен кинозал?

Разорвав пакет и обнаружив в нем кассету, Андрей с минуту вертел ее в руках, а потом заявил:

– Нужно отсмотреть.

– У меня на примете есть одно крутое заведеньице, – вызвался Бабкин. – В квартале отсюда.

Поскольку других предложений не было, Андрей поддержал инициативу старлея.

Через десять минут они свернули в узкий переулок и по указанию Бабкина остановились.

– «Срочный ремонт обуви», – прочитал надпись на вывеске Дорофеев и недоуменно покосился на Леху. – Ты ничего не напутал, Сусанин?

– Это место уже весь район знает, – оскорбился тот. – Не веришь, зайди и посмотри.

– Ты остаешься, – остановил его Андрей. – А мы с Ваней заглянем.

Леха состроил кислую мину, но спорить не стал.

Протиснувшись вслед за Андреем в дверь, Дорофеев был удивлен: в небольшом, человек на двадцать зале помещалось несколько стендов с дорогой видеоаппаратурой. Картину дополняла стена, вымощенная видеокассетами в цветастых обложках. Людей было раз-два и обчелся.

– Что вас интересует? – подсел им на хвост молодой человек из обслуживающего персонала.

– Нас интересует все, – буркнул Дорофеев и ткнул милицейской коркой парню в нос. – Налоговая полиция. Через минуту здесь никого не должно быть. Понял?

– Начальства нет, – сообщил тот. Дорофеев неодобрительно покачал головой и, взяв парня за грудки, притянул к себе.

– У тебя что, со слухом проблемы? Время пошло.

Пока майор и его молодой помощник очищали помещение от людей, Андрей пробрался к одному из включенных видеомагнитофонов и сунул в него кассету.

Увидев на экране гей-парочку, занимающуюся любовью, он со злостью сплюнул.

«На кой мне это сдалось? Если так и дальше пойдет, я этого Марка из-под земли достану и собственноручно переломаю ему позвонки!» – решил Андрей.

К счастью, через пару минут изображение пропало. Раздражение сменилось напряженным ожиданием. Еще минута, и экран стал серым. В правом нижнем углу высветились дата и часы с мелькающими секундами: На экране возникли очертания комнаты, затем силуэт мужчины. Находясь спиной к камере, он прошел в глубь комнаты и, развернувшись, сел в кресло. Камера сфокусировалась на его лице. Это был Калина.

– Коньяк или водку? – прозвучал женский голос, показавшийся Андрею знакомым.

– Лучше водку, – произнес Калина и улыбнулся. – Привычнее.

На столе появились бутылка финской водки, две рюмки и скромная, но экзотическая по нынешним временам закуска: бутерброды с черной икрой, маслины и нарезанная щедрыми ломтиками салями. Калина набросился на закуску с такой жадностью, словно его неделю держали на голодном пайке. Впрочем, это было неудивительно, вряд ли на милицейскую зарплату он мог позволить себе такие деликатесы.

– Ну, с чем пожаловал, капитан? – насмешливо спросила невидимая собеседница. – Кого на этот раз надо подставить?

– Погоди, дай выпить! – Калина собственноручно налил себе полную рюмку и со словами «За Тебя, красотуля!» опрокинул содержимое в рот.

– Хватит фамильярничать! – отрезала женщина. – Ближе к делу!

Смутное подозрение, зародившееся у Андрея минуту назад, перерастало в уверенность: женщина, с которой беседовал Калина, Вероника Круглова. И хотя камера была вмонтирована так хитро, что Вероника умудрилась ни разу не попасть в кадр, уверенность росла с каждой секундой. Модуляции голоса, выражения, присущие только ей, манера держаться – безусловно, это была Ника!