вместе со всеми своими друзьями?

– Ну нет, – сказал Лео решительно. – Во всех этих глупостях нет никакой необходимости. Мы ведь не хотим расстраивать Хуаниту, правда ведь? Джейни?

– Ты, черт тебя дери, лучше держись подальше от Джейни, – проговорил Алекс глухим от ярости голосом. – Это было большой ошибкой, говорить мне это! Убирайся подальше от меня и от моей сестры и впредь не приближайся, сукин ты нарк! Лучше сваливай поскорее, пока не потерял последние мозги и не сделал еще какую-нибудь глупость, кроме того, что вообще для начала сунулся сюда!

– Все это совершенно бессмысленно, – сказал Лео. – Не понимаю, чего ты хочешь добиться этой своей смехотворной наркоманской бравадой. Мы всегда можем вернуться как-нибудь потом, когда здесь будет кто-нибудь из нормальных людей.

Алекс кивнул и сложил руки на груди.

– О'кей. Согласен, это бессмысленно. Возвращайся к следующему Рождеству, старший брат. А пока что убирайся. И поскорее.

Лео и Смитерс обменялись взглядами. Лео выразительно пожал плечами, подчеркнутыми подбивкой его новенькой куртки-сафари.

Они не спеша забрались обратно в свой грузовик, Смитерс завел мотор, грузовик развернулся и поехал прочь. Глядя ему вслед, Алекс увидел, как Лео, поднеся к лицу видеокамеру, методично обводит ею лагерь.

Алекс медленно вернулся к командной юрте. Сарыч ждал его у дверного полога. Сэм по-прежнему был в своем прогнозистском шлеме. Джо Брассье вообще не было видно.

– Что это были за парни? – спросил Сарыч. Алекс пожал плечами.

– Ничего особенного. Я с ними разобрался. Просто пара любителей.

Над штатом Колорадо уже шесть долгих недель стоял нерушимый, не предвещавший ничего доброго антициклон. Казалось, он встал здесь на якорь. Антициклон не двигался с места, зато он непрестанно разрастался вширь. Огромный купол сухого перегретого воздуха распростерся от Колорадо до северо- востока Нью-Мексико и выступов Оклахомы и Техаса, и под ним расположилось пагубное царство засухи.

Джейн нравилась Оклахома. Здешние дороги находились, как правило, в худшем состоянии, чем техасские, но этот штат был более плотно заселен. Здесь царил добрый гражданский порядок, люди были дружелюбны, и даже довольно далеко от гигантского современного мегаполиса Оклахома-Сити существовали маленькие сельскохозяйственные городки, где тем не менее можно было рассчитывать на настоящий завтрак и достойную чашечку кофе. Небо в Оклахоме было более нежного голубого цвета, а палитра полевых цветов – более мягкой по сравнению с грубой яркостью весенних цветов Техаса. Почва здесь была более богатой, и мощной, и ржаво-красной, и в довольно большой степени культивированной. Здешнее солнце никогда не забиралось настолько мучительно высоко в зенит, а дожди шли чаще.

Однако сейчас дождя не было – какой мог быть дождь под этим медленно разрастающимся континентальным монстром? Стремительные грозовые фронты проносились по Миссури, Айове, Канзасу и Иллинойсу, но антициклон возле подножия Скалистых гор понемногу переходил из разряда временных явлений в досадную помеху, а затем – в региональное бедствие.

«Сезамовский» Центр климатического анализа регулярно вывешивал в Сети стандартную схематическую карту «Отклонение средней температуры от нормальной (°С)» – метеорологический документ, который «SESAМЕ» унаследовал от некоего докибернетического федерально-правительственного учреждения. Формат карты был очаровательно старомодным, что касалось как отжившего уточнения относительно градусов Цельсия (старая шкала Фаренгейта уже много лет назад как вымерла), так и безнадежного притязания на то, что в американской погоде могло существовать нечто «нормальное». Цветная штриховка, отмечавшая на карте градации температур, была кричаще яркой, в грубых эстетических пределах ранней компьютерной графики, но во имя непрерывности архива дизайн ни разу не меняли. За время своей работы в бригаде Джейн просмотрела десятки этих среднетемпературных карт и до сих пор никогда не видела такого количества аномальной ярко-розовой штриховки.

Стоял еще июнь, а люди уже умирали под этими пикселизированными лужами горячего розового цвета. Умирали не в больших количествах – еще не та плохая погода, когда федералы начинают высылать решетчатые эвакуационные фургоны. Но это была жара, на несколько пунктов поднимавшая общее эмоциональное напряжение. Электронные сердечные стимуляторы стариков не справлялись, по вечерам раздавалась стрельба, а в магазинах вспыхивали ссоры.

Температурная карта на экране «Чарли» исчезла, сменившись новым пятнистым изображением: показаниями «сезамовского» лидара на уровне земли.

– Никогда не видел ничего подобного, – прокомментировал Джерри, сидевший на пассажирском месте. – Посмотри, как он прорывается, немного спереди от кромки антициклона. Вообще-то считается, что так не бывает.

– Я не понимаю, как вообще может случиться хоть что-то до тех пор, пока эта воздушная масса не сдвинется с места, – сказала Джейн. – В этом просто нет смысла.

– Ядро-то, конечно, не движется, но сегодня оно все равно прорвется на волю вдоль всего вторичного фронта. Думаю, мы еще увидим, как из всего этого вылезают эф-два и эф-три… – Джерри немного подумал, – … и они будут второстепенными чертами.

Джейн взглянула на северный горизонт, на грозовой фронт, к которому они направлялись. За цепочкой вянущих оклахомских тополей вздымались башни кучевых облаков, местами с плоскими, вогнутыми основаниями от недостатка влаги. Они не были особенно мощными, но не выглядели и безобидными – скорее напряженными.

– Ну что же, – произнесла она, – может быть, мы все же, наконец, видим это. Может быть, вот так это и должно выглядеть вначале.

– Предположительно, эф-шесть не должен развиваться подобным образом. Мезосфера совсем не такая, и струйное течение висит на севере, словно его там гвоздями приколотили.

– Однако это как раз то место, где эф-шесть должен появиться. И время то самое. Что же еще это может быть?