– Отчего это здесь погибли все мескитовые деревья? – поинтересовался Алекс. – Похоже на гербицид…

Марта покачала головой.

– Да нет же, парень! Это засуха.

– Что же это была за засуха, черт побери, если она смогла погубить мескитовое дерево?

– Слушай, парень, если нет дождя – нет вообще, больше года, – то погибает все. Мескит, кактусы – все! На этом месте все вымерло около пятнадцати лет назад.

– Плохая погода, – угрюмо проговорил Сарыч.

Марта кивнула.

– Сейчас это место выглядит довольно неплохо, но это потому, что трава и сорняки смогли прорасти из зерен; к тому же в последние годы над этим округом прошло немало дождей. Но именно из-за этого люди больше не могут здесь жить. Под землей не осталось воды, ее не осталось в водоносных горизонтах, так что если настает засуха, она настает всерьез. Ты не можешь поить свое стадо, твой скот вымирает от жажды, и с тобой покончено – просто вот так! – Марта щелкнула пальцами. – Сельским хозяйством ты, разумеется, тоже не можешь заниматься, потому что здесь нет ирригации. А для этих новых генетических зерновых со взломанным хлорофиллом по-любому требуется обильное и постоянное водоснабжение, иначе они не смогут поддерживать свои суперпродуктивные характеристики.

– Ясно… – сказал Алекс. Он задумался.

– Но ведь сейчас здесь полно травы, растущей как придется. Наверное, здесь все же можно было бы сделать какие-то деньги, если гонять скот взад и вперед по всем пастбищам, не ограничиваясь пределами одного ранчо?

Марта рассмеялась.

– Ну конечно, парень! Ты мог бы гнать свой скот со старого Чайзолм-Трейл и забивать его в Топике, как в старые добрые времена, – если бы тебе позволили. Ты не первый, кому пришла в голову эта идея. Но здесь больше нет свободных пастбищ! Этой землей по-прежнему владеет белый человек, ты не забыл? Война за пастбища окончена, и команчи проиграли ее по полной программе.

– Но ведь эта земля больше не представляет никакой ценности, – возразил Алекс.

– Тем не менее она по-прежнему является частной собственностью. Здесь еще есть немного денег в минеральных и нефтяных запасах; иногда сюда заезжают компании по производству биомассы, убирают кустарник и превращают его в бензоспирт, в промышленное сырье и бог знает во что еще… Тут все – сплошные суды штата, земельные собственники, наследники и так далее и тому подобное, такая каша, что в жизнь не расхлебаешь.

– Например, в настоящий момент мы нарушаем границы чужих владений, – вмешался Сарыч. – Юридически говоря. Вот почему в бригаде имеется собственный законник.

– Джо Брассье вполне приличный парень для законника, – примирительно отозвалась Марта. – У него друзья в Остине.

– Ну хорошо, – сказал Алекс. – С юридической стороной я все понял. А что тут произошло с бульдозером? Кто-то все же пытался расчистить пастбище?

Марта с Сарычом, переглянувшись, разразились хохотом.

– Бульдозер! – всхлипывал Сарыч. – Вот это чокнутый! Бульдозер! Этот парень – самый зеленый из всех зеленых чокнутых придурков всех времен!

Он схватился за свои черные хлопчатобумажные бока, пытаясь удержать трясущиеся ребра. Марта несколько раз сильно хлопнула его ладонью по спине.

– Прости его, – проговорила она, сдерживая улыбку. – С Босуэллом иногда бывает… Алекс, попытайся представить себе сильный ветер, понимаешь? Очень, очень сильный ветер.

– Ты ведь не хочешь сказать, что это след торнадо?

– Вот именно, это он самый и есть. Примерно пятилетней давности.

Алекс воззрился на нее.

– Я думал, торнадо просто сметают все на своем пути.

– Ну да, если это эф-четыре или эф-пять, то, разумеется, именно так и бывает, но этот был маленький – эф-два, не больше. Эти дуги на пути его движения более чем типичны. Их называют точками всасывания – это всего лишь маленькие вихри внутри большого смерча, но такие вихри всегда производят больше всего разрушений.

Алекс принялся разглядывать с верхушки холма тропу, проложенную смерчем сквозь сухой мескитовый лес. Только теперь он понял: эти накладывающиеся друг на друга отметины в форме буквы «С» были шрамами, оставленными узким, наполненным буйной энергией острием вихря, косой в ободе огромного колеса, снова и снова со свистом проносившейся через деревья, в то время как сам смерч, крутясь, двигался вперед. Смерч лишь разрывал мертвые деревья на части, оставляя за собой беспорядочную кучу обломков, но смертоносная точка всасывания разбивала в щепки все, до чего дотрагивалась, разламывала стволы до уровня земли, вырывала корни из почвы, оставляя их в виде растрепанных плетеных ковриков, и сплевывала в сторону ветви, словно деревянный салат из чурбаков и щепок.

Алекс облизал сухие губы.

– Да, я понял. Очень мило… а вы видели, как это произошло? Вы следили за этим смерчем в то время?

Марта покачала головой.

– Мы же не можем следить за всеми смерчами, дурачок. Мы охотимся только за большими.

Сарыч сдвинул на лоб очки, утер выступившие от смеха слезы и поправил свою кепку на потном скальпе.