подобный «инвентарь». Одна из них, по-видимому, лежа на столе, зафиксировав бутылку с надписью, известной даже тем, кто не знает ни слова по-русски – «Водка».

– Вот те на! – удивленно произнес Мэй. – Это что же значит?

– Все ясно, – хмыкнул Чжанг.

До него уже дошло: по какой-то причине русские просто не надели свои чудо-шлемы.

– Большой беды в этом нет, – вслух прокомментировал хозяин судна, – главное, что они сейчас чувствуют.

Компьютер сейчас, по его разумению, умело стимулировал виртуальным удовольствием каждый метр продвижения к цели и агрессию к полицейским на острове.

Помощник вышел из каюты, и Чжанг остался один. В плане главной задачи все шло хорошо – лучше не придумаешь. Щелкнув пальцами, китаец потянулся к стакану и сделал глоток бренди.

Вдруг на него снова нахлынула тоска. Чжанг Воу всегда считался человеком «железным», на которого такие пустые понятия, как эмоции, не оказывают никакого влияния. Те, кто знал его, имели массу возможностей убедиться в этом. И среди друзей, и среди врагов он слыл непробиваемым. Впрочем, для самого Чжанга понятие «друзья» не существовало. У него их просто никогда не было.

Чжанг сделал все для того, чтобы его собственная жизнь пошла по сценарию, который он писал сам. С раннего возраста мальчишка отличался на редкость неуемным нравом. Он быстро стал верховодом и уже подростком «прославился» действиями, мало совместимыми с законом.

Молодой Чжанг в этом плане опережал многих куда более старших и опытных товарищей. За «воспитание» молодого человека тогда взялась полиция. Во время одной из кровавых разборок Чжанг был взят на месте, получив тюремный срок. Несколько лет, проведенных за решеткой, привели к тому, что там он окончательно «сформировался как личность». Выйдя на свободу, Воу решил больше не размениваться на мелочи. И теперь являлся одним из тех, кто контролировал немалую территорию Бангладеш – нелегально, конечно. Однако его власти могли бы позавидовать и многие официальные структуры...

И вот теперь, когда дела его шли великолепно, случилось самое страшное. Его сын, наследник, тот, кого он видел своим преемником, распрощался с этим миром.

Чжанг тяжело вздохнул. Нет, сейчас нельзя расслабляться! Его враги только и ждут того, чтобы он расклеился и потерял свою собранность. Не выйдет! Тем более эта сучка Тая уже поплатилась. Ничего, все будет в порядке! А у Чжанга был еще и младший сын – совсем мальчишка, но уже подававший надежды...

Ночная река струила в океан темные воды. Джунгли вокруг жили своей жизнью. С воды то и дело слышались звуки – то птичье пение, то визжанье и уханье. Таинственные всплески – то ближе, то дальше – наводили на мысли о тех, кто живет в этой воде – от рыб до крокодилов.

Моторки, имевшиеся у десантников, были хороши своей «комбинированностью», позволявшей идти и под мотором, и на веслах. Сейчас использовался второй вариант. Необходимо было сохранять максимальную тишину и осторожность. Батяня оглянулся – три лодки шли цепью друг за другом. Десантники синхронно работали веслами, приближаясь к цели. До баржи оставалось совсем немного.

Было ясно, что в ближайшее время решится все. Многое теперь зависело от скрытного и неожиданного подхода. На барже находились люди Чжанга, которые сдавать позиции не намерены...

Лавров поднял голову. На фоне ночного неба, почти не видная в темноте, махая крыльями, пролетела какая-то большая птица. Пересекая реку, она отправлялась на запад.

– ...Прибыли, майор! – прошептал старлей Чижов.

Но Батяня и сам уже заметил еле видное из тумана судно. На палубе находилось двое охранников. Сойдясь и стоя вместе, они разговаривали.

– Нарушают все инструкции, а, майор? – толкнул его Саныч.

– Нам же лучше, – лаконично ответил Лавров.

Времени было в обрез. Подойти к барже как можно ближе – очень желательно, чтобы незамеченными... Сегодняшний густой туман был как нельзя кстати, но осторожности это не отменяло. Огибая судно, лодки подходили к борту. В руках у Батяни оказался арбалет. Майор прицелился, в прибор ночного видения был отлично заметен охранник-китаец, стоявший у борта. Второй уже ушел на корму.

Палец привычно лег на спусковой крючок. Легкий нажим – и коротко свистнувший дротик отправился по назначению. Майора Лаврова вообще сложно было упрекнуть в неточности стрельбы, а уж сейчас, в таком «несложном» случае – тем более. Ничего не подозревавший китаец дернулся, захрипел и схватился за шею, пробитую коротким металлическим жалом. Покачавшись на ногах еще несколько мгновений, охранник сделал шаг в сторону ограждения. Здесь его ноги подогнулись, и он вниз головой полетел в воду.

– Готов, – прокомментировал Батяня.

Тело незадачливого китайца, раскинув руки, медленно поплыло вниз по течению.

– А теперь вперед! – скомандовал майор, подавая знак.

Десантники в боевых условиях вообще понимают друга друга с полуслова, а здесь достаточно было лишь нескольких жестов. Веревки с крючьями, зацепившись за ограждения борта, стали идеальными лестницами для тех, кто приучен карабкаться по ним, как кошка.

Баржа выглядела вполне обычно для такого рода судов. Бoльшая часть ее палубы предназначалась под груз. Сейчас здесь высилось множество каких-то ящиков, что, с одной стороны, облегчало возможность скрытого подхода к противнику, с другой – усложняло контроль. Дальше высилась рубка, к которой, со стороны кормы, прилегала надстройка для команды.

На борту, в полной тишине, двигались фигуры десантников, не привлекая постороннего внимания. Впереди шел Саныч. Вдруг капитан пригнулся, затаился и скорчился за надстройкой, слушая звук шагов и плеск воды. Немного выждав, он снова не спеша начал красться вдоль борта.

Метрах в пятнадцати, у двери, нес службу второй охранник. Китаец зевал, широко открывая рот и рискуя вывихнуть челюсть. Чтобы не заснуть, он то начинал расхаживать взад-вперед, то тихонько напевать какой-то веселый мотивчик. Охранник взглянул на часы – до конца смены оставалось еще минут сорок. Тогда его, наконец, сменят, и можно будет завалиться спать.

Санаев, тихонько подобравшись вдоль стены, стал за углом, ожидая удобной минуты, когда представится возможность отправить на отдых охранника. Китаец снова начал прохаживаться. Дождавшись, когда охранник дойдет до угла и повернет обратно, капитан не упустил хорошего момента. Едва служащий мистера Чжанга развернулся, чтобы направиться в обратном направлении, Саныч приступил к действиям.

Удар прикладом автомата по голове пришелся точно в затылок. Китаец, не издав ни одного звука, рухнул на палубу, словно мешок с зерном. Идеального устранения, правда, не вышло – загремел по железу автомат. Саныч вполголоса выругался. Оставлять часового здесь было нельзя, и капитан, взяв «жертву» под мышки, потащил ее в сторону.

На звук из двери выглянул еще один китаец. Он мгновенно оценил ситуацию. Лицо члена «Триады» исказилось, и он, выкрикнув что-то, исчез, появившись спустя мгновение и держа в руках оружие. Автоматная очередь вспорола ночную тишину.

– Понеслось! – пробормотал Батяня.

Ночь перестала быть темной. Царившее до этого на палубе безмолвие резко сменилось стрельбой, возраставшей по мере того, как охранники занимали оборону. Десантники начали действовать по плану.

Оказавшись на палубе, Чиж сразу же ввязался в бой, причем на самой ближней дистанции. Прямо на него выскочил запыхавшийся китаец. Чиж видел, как тот оскалился, что-то бормоча. На не испорченном интеллектом лице громилы показалась злобная ухмылка, и он бросился на десантника, держа в руках автомат с примкнутым штык-ножом.

В смысле грубой силы у китайца имелось преимущество. Но натренированный, ловкий, подвижный Чиж уворачивался от ударов, успевая приложиться как следует к менее поворотливому противнику. Удар ногой в ухо привел китайца в неописуемое бешенство. В ярости он потерял контроль и размахнулся автоматом, желая наконец достать майора штыком.

«Вот это ты зря», – холодно подумал Чиж, делая отработанное, почти машинальное движение. Дальше он сделал легкий пружинистый шаг навстречу и чуть вбок, совершив нырок под размашистый удар.