уверен, что использовать его в роли «темного» подсадного смысла не было. Он мог принести больше пользы, имея информацию о возможном захвате «Боинга».

– И ты даже предположить не можешь, что исполнял свою роль вслепую?

– И предположить этого не могу, – вторил ему Вадим.

Похоже, размышления отразились на его лице, потому что Дон, выслушав ответ, не стал далее развивать эту тему.

– Ну что же, похоже, наш разговор близится к концу, – после недолгой паузы скептически сказал Дон и поджал губы. – Мои подозрения ты не развеял. Так же очевидно, что на дружественный контакт ты, полковник, не пойдешь.

– Ты верно понял, Дон, – нахмурившись, сказал Веклемишев. – Я никогда не пойду на контакт с террористом.

– Ну тогда, – седовласый еще раз заглянул в паспорт, – Веклемишев Вадим, придется нам с тобой разойтись в разные стороны. Ты туда, – Дон кивнул на потолок ангара, – а мы…

Неожиданно лицо террориста застыло. Дон наморщил лоб, будто что-то вспоминая. Он опустил глаза в паспорт, потом бросил взгляд на Вадима и опять уткнулся в документ.

– Это невозможно… – протянул Дон, и на его лице появилась гримаса крайнего недоумения. – Стоп! Веклемишев… год рождения… Нет, не может быть!..

Вадим не понимал, что происходит. Он внимательно наблюдал за седовласым и видел, что с ним творится что-то непонятное. Террорист был явно взволнован.

– Веклемишев Вадим Александрович, – повторно прочитал в паспорте Дон и опять задумался, изучая записи в паспорте. – Год рождения… месяц… все так… – пробормотал Дон и, вскинув голову, быстро спросил: – Твоего отца, полковник, звали Александром?

Веклемишев молчал. Он не собирался отвечать на идиотские вопросы террориста.

– Как зовут твою мать? – Дон буквально впился глазами в пленника.

Вадим, выдерживая взгляд, с искренним удивлением смотрел на взволнованного седовласого террориста. Он не понимал, зачем этот человек хочет знать имена его родителей. Своего отца он не знал, а мама… Не дождавшись ответа, Дон шевельнул губами, словно боясь произнести слово.

– Твою мать, полковник, зовут А-ся? – негромко спросил он, произнеся имя матери Вадима по слогам.

Искреннее изумление, написанное на лице Веклемишева, было ответом на его вопрос.

– Мою маму звали Ася, – уточнил Веклемишев.

– Ее нет в живых? – хмуро спросил Дон.

– Уже давно, – сказал Вадим и неожиданно у него вырвалось: – Вы знали ее?

– Это не имеет значения, – ответил Дон, и его лицо приобрело бесстрастное выражение. – Ни для кого не имеет. Хотя… Интересная партия может выйти. С джокером из рукава. А вполне возможно, все окажется блефом…

Дон разговаривал сам с собой, не обращая ни на кого внимания. Потом, замолчав, он задумался. Прошли полминуты, минута… Пауза затягивалась. Мелодичный звонок мобильного телефона заставил Дона очнуться. Он достал из внутреннего кармана пиджака трубку.

– Да… Я слушаю… Когда?… Вот как?… Ты не ошибаешься?… Повтори, какие… Понял тебя…

Разобрать, о чем идет речь, по отрывочным фразам и междометиям было невозможно. Однако в конце разговора лицо Дона уже нельзя было назвать бесстрастным, как и тон его речи. В голосе террориста звучали тревожные нотки. Резко захлопнув трубку, террорист, не глядя на окружающих, бросил:

– Уходим! Полицейские силы и командос подняты по тревоге. Дан приказ перекрыть город. Особое внимание на несколько районов Бразилиа, в том числе и на тот, в котором мы сейчас находимся.

– Что делать с этим? – спросил один из телохранителей, указывая на Веклемишева.

– Ничего не делать, – спокойно сказал Дон и кинул к ногам пленника его паспорт. – Оставьте его здесь.

– Но… – подал голос один из похитителей Вадима.

– Мне еще раз повторить? – надменно вопросил террорист. – Оставьте полковника здесь, только зафиксируйте наручниками, чтобы он не смог сразу выбраться.

– А куда девать ирландца? – телохранитель кивнул на Рея, который стал подавать признаки жизни. – Заберем с собой?

– Пристрели его, Марсио, – небрежно бросил Дон, оглядев скрюченное тело альбиноса. – Он совершил слишком много ошибок и засветился, где только мог. Да и толку от него уже не будет. Не мужчина, не боец!

– Это точно, – хохотнул телохранитель. – После такого удара… Тут уже не всмятку, а натуральный кисель.

Не стирая с лица улыбку, парень вытянул из наплечной кобуры пистолет. Выстрелы из «маузера» сорок пятого калибра гулко ударили по металлическим стенам и потолку ангара. Тело приходящего в себя Рея дважды дернулось и замерло.

Веклемишев сидел на грязном бетонном полу ангара и размышлял над своим неожиданным спасением. Уходя, подручные Дона пристегнули его наручники к металлической скобе, вмурованной в кирпичную кладку фундамента. Он попробовал ее на прочность и порадовался за качество работы бразильских строителей, одновременно скорбя о собственном незавидном положении. Вадим слышал, как загремели ворота в соседнем помещении, как завелась машина где-то рядом с ангаром. Потом все стихло.

Тишина и хладный труп Рея, лежащий в луже крови в десятке шагов от Веклемишева, располагали к размышлениям о бренности существования. Вадим не был уверен, что его скоро найдут и найдут вообще. Он искренне сомневался, что в поисках какого-то российского полковника, следующего транзитом через Бразилию, станут выворачивать наизнанку весь город. Слова Дона о том, что командос и полицейских подняли по тревоге, радовали, однако это могло произойти вовсе не по причине пропажи Веклемишева. Мало ли дел у силовиков и помимо его скромной персоны? Может, волнения какие или манифестации, к примеру, глобалистов, да просто на учения их вывели. С ним же вчера тепло распрощались и, вероятнее всего, уже забыли о существовании русского полковника. Нет, конечно, хотелось надеяться на лучшее, но были очень серьезные опасения, что поднятая волна тревоги не касается лично Вадима.

То, что он остался жив, следовало приписать божьему промыслу, а точнее – невероятному совпадению. Не было сомнений, что террорист Дон знал его мать. Имя Ася не слишком часто мелькает в российских метриках, чтобы это явилось простой случайностью. Собственно, и фамилия Веклемишев довольно редкая для родных просторов. Вадим, помимо своих собственных родственников, никого не знал, кто бы носил такую же. Да и тех осталось раз, два и обчелся. Похоже, из-за этой самой редкости Дон и вытянул фамилию его матери из глубин памяти.

Но когда, в какое время могли пересечься пути этого человека и мамы Вадима? Уже двадцать семь лет, как ее нет в живых. И вообще что общего может быть у скромного бухгалтера облпотребсоюза из глубинки с матерым террористом? Это было загадкой, на которую Веклемишев хотел найти ответ. И не только из простого любопытства. Факт знакомства его матери с Доном давал шанс идентифицировать личность последнего. И Веклемишев смутно догадывался, где необходимо искать точку пересечения.

Эта тема не была запретной в их семье, просто о том, что случилось в далеких шестидесятых, говорили очень неохотно. И Вадим, видя, что воспоминания о произошедшем несут искреннюю боль родным, никогда не задавал лишних вопросов, хотя это касалось непосредственно его самого. Из отрывков разговоров и случайно вырвавшихся фраз Веклемишев сумел воспроизвести реконструкцию событий, в результате которых он появился на свет.

Его мама, окончив с золотой медалью школу во Всеволжске, поехала учиться в Москву. Тогда в шестидесятых молодежь еще привлекала романтика жизни геологов и нефтяников, а дискуссия о физиках и лириках воспринималась вполне серьезно. Ася поступила в Губкинский институт и успешно осваивала азы геофизики. На втором курсе после зимней сессии на шумной студенческой вечеринке девушка познакомилась с веселым и кудрявым Санчесом, учившимся в университете Дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Их роман был бурным и скоротечным. Расставаясь перед летней практикой и каникулами, Ася и Санчес клялись