Байкова осторожно, чтобы не нарушать общей картины происшествия, начала осмотр.

– Две раны в область сердца и… вот сюда в шею слева. Ножом били. И с такими ранами она еще жила, шла…

Байкова посветила фонарем на асфальт.

Мещерский увидел цепочку кровавых пятен. Сержант Лузов остался возле трупа. Байкова, светя себе под ноги, медленно пошла по следам. Мещерский двинулся за ней. Он все еще никак не мог прийти в себя. Не мог осознать этой так внезапно обрушившейся на их головы перемены. Всего каких-то четверть часа они шли парком, потом улицей, попали на площадь. Увидели пьяную, а она оказалась ходячим мертвецом. Он с содроганием вспомнил искаженное гримасой боли и ужаса лицо продавщицы Куприяновой. Неужели эта та самая женщина?.. Та блондинка-толстуха?..

Вспомнилось – вот Куприянова кладет перед ним на прилавок сигареты, пробивает чек в кассе, расспрашивает его. А вот она в салоне красоты – возбужденно-истерически кричит: «Он вернулся! Я его сразу узнала!»

Кровавые следы вели через площадь к магазину. Внутри горел свет. На стеклянной двери Мещерский увидел багровые разводы. Словно кто-то хватался за дверь, пытаясь удержаться на ногах, сохранить равновесие.

– Эй ты, не отставай, увязался, так держись ближе, – голос Байковой, хоть и приказной, однако был с трещинкой. – И смотри ничего тут не трогай.

Мещерский понял – ей страх как не хочется заходить в магазин одной. Они очутились на пороге. В тесном пространстве магазина пахло тем самым, так напугавшим Мещерского запахом – крови, смерти. На полу возле контейнера-холодильника с пивом и соками бросалось в глаза пятно. Двери холодильника все сплошь были в алых брызгах. Тут же валялись опрокинутые картонные коробки – с жевательной резинкой и шоколадом. На прилавке Мещерский увидел женскую сумку – черную с потрескавшимся ручками. Содержимое ее было вывернуто и разбросано по полу.

– Это ограбление, – Мещерский старался держаться поближе к сержанту Байковой, как и было ему велено. – Ее ограбили!

Байкова подошла к кассе, проверила.

– Выручка цела, деньги на месте. – Она отошла от кассы и присела на корточки над разбросанными вещами – то были явно вещи продавщицы Куприяновой. – Вон ее портмоне валяется, его не взяли, вон ключи. Не похоже это что-то на ограбление-то. – Она исподлобья глянула на Мещерского. – Понял? Нет? Все тут и случилось. Прямо здесь, в магазине. Видишь, кругом сколько кровянки? Здесь ее и приканчивали. Только она не сразу умерла. Там на холодильнике следы, а на полу – лужа кровавая. Она там лежала, потом кое-как пыталась встать. Встала – и на улицу, видно, хотела на помощь позвать.

– Но она же не кричала. Мы же видели ее на площади, она не кричала. – Мещерский оглядел магазин. Возможно, Байкова права, и все случилось именно здесь. Кто-то напал на Куприянову прямо на ее рабочем месте. Кто-то трижды ударил ее ножом.

– Сил уж, видно, у нее не было кричать. Видал, как ей шею порезали? Может, уж и не могла она, связки не слушались. Болевой шок.

– Нет, сказать она что-то все же пыталась, – Мещерский вспомнил хрипение умиравшей. – Может, хотела назвать убийцу?

Байкова снова склонилась над разбросанным содержимым сумки.

– Вещи на месте. Касса цела. Не тянет это на ограбление.

– А тогда что же это такое?

Байкова хмуро оглядела магазин. За окном на площади уже пульсировали синие сполохи милицейской мигалки. Это подоспел на подмогу вызванный по рации патруль ДПС.

У тела Куприяновой, охраняемого сержантом Лузовым, несмотря на поздний час, начали собираться зеваки из числа дежуривших в мэрии охранников.

Подруливали все новые и новые милицейские машины. На шум в окнах близлежащих домов вспыхивал свет.

«Ну и ночь, – подумал Мещерский. – Хотя, что говорить, и вечер был не из приятных. А уж денек…»

«Он вернулся!» Куприянова сообщила об этом им всем, всему городу с такой нервозной, с такой отчаянной поспешностью. И вот она мертва. Убита в тот же самый день…

Мещерский вспомнил лицо того, кого здесь в городе называли Германом. Злость и силу, с которой он отшвырнул от себя бросившегося на него Фому. Здоровый лоб, такому ничего не стоит… Стоп, но ведь нож- то был в руках Фомы! От этой мысли на душе стало как-то совсем уж мутно. Мещерский беспомощно оглянулся – спящий город. И эта запоздалая суматоха на площади вокруг мертвого тела продавщицы. Они были рядом и ничем, ничем (!) не смогли ей помочь. Не смогли задержать ее убийцу. Даже не видели его! Пару дней назад он и не подозревал ничего о существовании этой женщины. Куприянова просто продала ему сигареты. Она…

– Слышь, что я тебе скажу, – раздался за его спиной колкий шепоток сержанта Байковой. – Послушайся доброго совета – лучше помалкивай о том, что видел тогда в парке.

– Что? – Мещерский, поглощенный своими мыслями, обернулся.

– Не болтай, что видели вы там, мол, что-то с другом. Ну, когда ходили там – ты ж сам говорил, было там что-то… я уж и не помню, собака, что ли… Так ты про это здесь у нас в городе не вякай. А лучше совсем забудь.

Мещерский смотрел на сержанта во все глаза. У нее такой голос странный, и свой взгляд она отводит. О чем она вообще?!

– Я вас не понимаю, сержант.

– А тебе и понимать нечего. Молчи – и все. Забудь, – в голосе девушки уже звенела истерическая