тащится, теряет последний ум. Вот поэтому я все это так ненавижу.

– А есть что-нибудь еще из новинок? – Василиса обворожительно улыбнулась.

– Конечно… вот сюда, пожалуйста, к этому стенду. Вот тут у нас…

– Ой, я вижу, у вас тут новая косметическая линия «Морская» появилась. Я ею пользовалась как-то, просто чудеса творит с кожей. – Василиса направилась к противоположному стенду, прочь от Вероники. – Увлажняющая линия, как здорово… ночной крем для лица… А сыворотка? Я тут что-то не вижу сыворотки, у нее текстура как раз для лета.

– Ее сейчас нет, то есть на складе она есть, но официально в продажу поступит лишь с завтрашнего дня.

– Завтра? Отлично, я обязательно заеду. Это просто здорово… А скидку сделаете? Я хочу снова попробовать эту линию. Я обязательно к вам заеду еще раз. Так, значит, завтра?

Василиса произносила все это, мило улыбаясь, смотря по сторонам – не появился ли Шеин.

– А как тут у вас вообще дела? – спросила она.

– Все хорошо. Работаем.

– Но я слышала, тут у вас… неприятности большие… убийства.

– Извините, нам не разрешено об этом говорить.

– Да бросьте, это с покупателями, – глаза Василисы вспыхнули от любопытства. – Вы что, не знаете, кто я?

– Извините, – Вероника Петрова скромно потупилась. – Нам запрещено об этом судачить, меня уволят.

– Слышала, что девушка говорит?

Василиса обернулась – за ее спиной стоял Алексей Хохлов. Она не заметила, как он вошел в парфюмерный отдел.

Это самое «слышала» он произнес почти грубо – после памятного ночного скандала в доме на Рублевке, после задержания милицией и освобождения усилиями Ольги Аркадьевны он словно решил больше не церемониться ни с кем из семейства Краузе.

Василиса окинула его взглядом – что ж, по крайней мере, вкус у дражайшей свекрови недурен. Усмехнулась и покинула парфюмерный отдел.

Чудесную сыворотку выложат на прилавки завтра, и она вернется сюда за этой покупкой.

А пока… пока Шеин занят, можно все тут хорошенько осмотреть. Она оглянулась по сторонам – по первому этажу бродили редкие покупатели.

Нет, нет, нет, она же слышала, как Шеин по телефону говорил с Марком – это где-то там, наверху.

Василиса взглянула на себя в зеркало, на сотую долю секунды ей почудилось, что за ее спиной мелькнула тень, зыбкий силуэт.

Ароматы парфюмерного отдела преследовали ее, становясь все крепче, все более насыщенными, густыми и пряными. Как будто здесь на ступеньках лестницы когда-то давно разбили флакон духов.

Василиса глянула под ноги и увидела… осколки стекла.

А потом, в следующую секунду, уже не увидела ничего.

Обернулась – первый этаж универмага разительно изменился. Исчезли подвесные потолки и перегородки из светлого пластика, пространство раздвинулось. Кованая люстра в центре и колонны из серого мрамора…

И вон там, у колонны справа, стояла продавщица мороженого.

Василиса вцепилась в перила.

Продавщица мороженого в форменном платье и белом переднике и лоток под прозрачной крышкой с вафельными стаканчиками пломбира.

Продавщица мороженого обернулась, и Василиса узнала саму себя в ней, а затем все смешалось, снова изменилось, в открытые двери универмага хлынул народ – плохо одетые, бородатые мужики в кирзовых сапогах, женщины в платках и телогрейках, женщины в кацавейках из черного плюша – таких уже не встретишь на улицах Москвы давным-давно, а ведь раньше…

Когда этот универмаг только открыли в начале тридцатых…

Призрачная очередь выстроилась сразу ко всем прилавкам.

«Ситец поштучно в одни руки!»

«На пятом галоши дают!»

«Куда прешь, морда, не видишь, люди тут с утра, не пимши не емши…»

Василиса зажмурилась, сейчас, сейчас все пройдет, это просто… спазм и воображение… Ни муж Иннокентий, ни свекровь не знают, какое сильное у нее воображение… вот уже прошло… совсем…

Первый этаж универмага снова принял свой обычный вид.

И часы в отделе часов гулко пробили двенадцать раз – полдень.

Василиса не испытывала страха – все это так необычно, эти картины в ее мозгу. Подобного никогда не случалось с ней ни дома, ни в клубе на вечеринке, ни в ресторане, ни на отдыхе, но здесь, в этом месте…

А вдруг она сейчас поднимется туда и увидит убийцу? Надо попробовать!

Забыв о Шеине, о муже и обо всем на свете, она ринулась на второй этаж. Отдел по продаже постельного белья, а тут вот женская одежда и…

И ничего.

Только ароматы – смешиваясь и дразня обоняние, они клубились в воздухе как дым, как жертвенный фимиам…

Еще выше – третий этаж – мужская одежда, и вон там отдел «Тысяча мелочей». Ну же, воображение, давай! Это же как включить телевизор в мозгу…

Ничего.

Василиса начала подниматься еще выше – четвертый этаж, тут проход закрыт. Там наверху все закрыто – ремонт.

Она стояла на площадке лестницы между проемами, в которых крепились зеркала. Там, внизу, их давно демонтировали, залепили свободные ниши электронными табло с перечнем товаров и рекламой. А тут, наверху, зеркала еще остались – мутные, покрытые пылью.

Василиса заглянула в левое зеркало, затем в правое, увидела себя – раскрасневшуюся, с горящими от азарта глазами.

Разве я похожа на ту девку, продавщицу мороженого… нисколько… Я лучше ее и прекраснее в тысячу раз… Если включать воображение на полную катушку и выбирать себе роль в этом странном виртуале, то я, пожалуй, больше похожа на…

Тень снова мелькнула за ее спиной, и Василиса оглянулась. Маленькая, хрупкая женщина с изящной кудрявой головкой в меховом манто вышла из соседнего зеркала словно из двери… Светловолосая и темноглазая, с густо накрашенным ярко-красной помадой ртом. Она держала в руках несколько свертков с покупками, перевязанных лентой.

Василиса настолько забылась, что протянула к ней руки и…

– Вот ты где, а я тебя по всему универмагу ищу, детка.

Все исчезло. Голос Бориса Маврикьевича Шеина все разрушил. Весь этот странный, кружащий голову сон наяву.

– Что ты тут делаешь, тут грязно, там, наверху, скоро начнем ремонт.

– Я хотела все посмотреть сама, – Василиса не стала лгать ему, она ведь надеялась, что он все же сделает ей предложение и заберет ее у мужа. – Здесь у вас такие убийства…

– Ах ты, мой сыщик прекрасный. А я, признаться, встревожился. Спросил у девочек внизу, где ты, они говорят – не видели, – Шеин и правда выглядел сильно озабоченным. – Зря я тебя сюда привез.

– Нет, я получила такое удовольствие, такой драйв.

– Ну пошли, пошли, нечего тут делать.

Он взял ее за руку и настойчиво повлек вниз. Василиса подчинилась, но про себя решила, что непременно вернется в универмаг уже без него, одна – завтра за чудо-сывороткой, что так хороша для ее кожи… Она заедет за ней сюда вечером. И может быть, снова этот ни с чем не сравнимый драйв… то поразительное видение вернется.