распухшими губами. И только через минуту Клос понял, что Филипп смеётся.

— Приведите Янека, приведите, — смеясь, прошепелявил он (гестаповцы выбили у него передние зубы).

Этот неожиданный смех арестованного вызвал раздражение и замешательство у Гейбеля. Оберштурмбанфюрер рванулся с места, остановился посредине кабинета, не зная, что делать дальше. Выручил его Бруннер. Он широко открыл двери, вытолкнул Филиппа и крикнул конвоирам:

— Отвести в камеру!

Всё случилось так неожиданно, что Клос забеспокоился, успеет ли он на встречу, которую назначил ему Бруннер у Ирмины Кобас.

В этот раз на выпивке в домашней обстановке должны быть только они двое и хозяйка. Бруннер намеревался пить эту ночь до пяти утра, пока не начнёт светать, а потом ему предстояло отправиться в Варшаву для сопровождения опасного преступника.

Этим «преступником» был Филипп, и, таким образом, оставалась единственная возможность спасти его, когда его повезут в Варшаву.

Быстро выйдя из гестапо, Клос сел в коляску подвернувшегося велорикши и велел везти его к дому Ирмины Кобас. Подождав, пока парень отъедет, разведчик миновал дом, в котором проживала Кобас, и вошёл в магазин с вывеской «Галантерея». К счастью, Бартек был уже здесь. С ним пришли и те четыре парня, о которых просил его Клос.

План, придуманный Клосом, был простой, но рискованный. Он постарается напоить Бруннера, потом отправит его домой, а там его будут ждать переодетые в немецкие мундиры парни Бартека. Они отберут у Бруннера планшет с золотой монограммой, в котором находятся все документы, в том числе командировочное предписание о выезде в Варшаву и распоряжение начальнику тюрьмы, где содержится Филипп, о выдаче его Бруннеру.

Парни Бартека должны обезвредить Бруннера и ждать его водителя, который обычно заезжал за офицером домой. Водителя также следовало связать, а затем воспользоваться его машиной.

План действительно казался простым, но только на первый взгляд. Любая непредвиденная случайность могла помешать его выполнению. Например, в проходной тюрьмы мог в это время дежурить охранник, который лично знал Бруннера.

Арестованных обычно возят в легковой машине на заднем сиденье между двумя гестаповцами, а за легковой машиной следует полугрузовой «опель» с эсэсовцами. Поэтому было необходимо кроме группы, выделенной для похищения Филиппа, иметь ещё и отряд, который атаковал бы конвой и позволил легковой машине беспрепятственно скрыться.

Бартек в подобных операциях не был новичком. Он знал, как поступать в таких случаях. Клос и Бартек прекрасно понимали, что другой возможности спасти Филиппа не представится, поэтому необходимо было рисковать, но рисковать разумно.

Договорились, что группа Бартека будет ждать в магазине, который находится на полпути от дома Кобас до квартиры Бруннера. В случае каких-либо непредвиденных обстоятельств Клос успеет их предупредить.

Оставив Бартека, который должен был теперь в течение нескольких часов организовать две независимые друг от друга операции, Клос чёрным ходом вышел из магазина. Он был уверен, что Бруннер уже находится у Ирмины Кобас, но оказалось, что он пришёл первым.

Кобас обрадовалась приходу Клоса. Усадила его в самое удобное из своих кресел, подала кофе и коньяк. В течение пятнадцати минут она неустанно щебетала, кокетничая с обер-лейтенантом.

— Хорошо, что вы, господин обер-лейтенант, пришли раньше Бруннера, — услышал он новые нотки в её голосе. — Я хотела обратиться к вам с небольшой, но важной для меня личной просьбой.

— Если смогу, то пожалуйста.

— Я знала, что господин обер-лейтенант не откажет мне… Я хотела бы попросить о некоторой помощи. Вопрос, конечно, весьма деликатный, но могу заверить вас, что всё останется между нами. Видимо, вы слышали, — приблизила она своё лицо к Клосу, — об аресте дантиста Сокольницкого?

«Провокация? — мелькнула мгновенная мысль у Клоса. — Какая грубая работа! Зачем именно мне, офицеру абвера, она задаёт этот вопрос? Может быть, она агент Гейбеля? Пожалуй, нет! Она слишком болтлива и недостаточно умна для такой роли. Он просто поддерживает с ней дружеские связи на почве личных спекулятивных отношений. Но тогда что хочет Кобас от меня, почему её просьба связана с арестом Филиппа?»

— Слышал, — ответил он. — Ну и что из этого?

— В приёмной дантиста арестовали моего родственника, мужа моей кузины. Его имя Ян Борецкий. Это скромный, ни в чём не повинный человек, он никогда не вмешивается в политику. Работает служащим, у него трое детей… У него нет ничего общего с этим дантистом, просто разболелись зубы, вот он и пошёл тогда к этому врачу…

— Вы обратились не по адресу, пани Ирмина, — усмехнулся Клос. — Вы же прекрасно знаете, что такими делами занимается гестапо. Вам следует попросить Гейбеля или Бруннера.

«Неужели она принимает меня за идиота? — подумал Клос. — Хитрит пани Кобас. Делает вид, что дантист Сокольницкий её не интересует, а речь идёт якобы только о каком-то Яне Борецком. К этой дамочке следует в будущем хорошенько присмотреться».

— Гейбель и Бруннер — ведь это ваши друзья. Они лучше поймут вас. Если бы вы, дорогой обер- лейтенант, только замолвили словечко…

— Да, но вы, пани Ирмина, знаете их лучше, чем я!

— Моя кузина для спасения своего мужа ничего не пожалела бы… Отдала бы целое состояние.

— Понимаю, — строго ответил Клос, — вы хотите меня подкупить… Не ожидал я этого от вас, пани Ирмина. Мне ничего не остаётся, как уйти и сообщить об этом Гейбелю. — Клос встал, как будто бы действительно намеревался уйти.

— Господин обер-лейтенант, — Кобас была искренне поражена, — кто же здесь говорит о подкупе? Поверьте, я совсем не имела в виду вас, но те, из гестапо…

— О чём вы, пани Ирмина? — холодно проговорил Клос. — Вы хотите сказать, что немецкий полицейский аппарат — продажный? — Его всё больше забавлял этот разговор.

— Что вы, боже сохрани, господин обер-лейтенант, я не то хотела сказать! Я немного нервничаю, сама не знаю, что говорю. Хотела бы только помочь своей кузине, но не знаю, как это сделать. Прошу вас, не уходите, ведь вы договорились с Бруннером провести сегодняшний вечер у меня. — Звонок в дверь она восприняла как спасение. — Это Бруннер! Наконец-то! — радостно воскликнула она и умоляющим жестом приложила палец к губам.

Однако это был не Бруннер. Человека, которого Кобас проводила в комнату, Клос где-то видел, но только он никак не мог вспомнить где.

Кобас представила их друг другу:

— Вы не знакомы, панове? Это мой приятель, пан Заенц, тоже промышляет торговлей… А это обер- лейтенант Клос. Видимо, у пана Заенца срочное дело к оберштурмфюреру Бруннеру… Прошу вас подождать, он вскоре будет здесь.

— Рад познакомиться, — сказал Клос, — с благоразумным поляком. — Он лихорадочно пытался вспомнить, откуда знает фамилию этого человека и где встречал его.

— Очень мило, что господин обер-лейтенант считает меня благоразумным человеком, — спокойно ответил Заенц.

— Человек, который имеет дело с Бруннером, не может быть иным. Мне кажется, что я где-то уже…

— Да, это очень забавно, — ответил Заенц. — Мне ваше лицо, господин обер-лейтенант, тоже откуда-то знакомо. Да и чего удивительного, ведь наш городок небольшой, могли где-то и