– Ваше высокоблагородие, немец перешёл в контратаку! – прибежал связной от головной роты.

– Выдвинуть все пулемёты вперёд! – отдал приказание полковник. Помогите и Вы нам, – обратился он к Борейко.

– Немедленно выведите сюда на рысях один взвод, – приказал Борейко Кремнёву.

– Слушаюсь, сейчас прикажу по телефону подать передки на батарею. Отправляйся на батарею, – коротко приказал капитан прапорщику.

Павленко исчез.

Пехота, наскоро приспособив с тыла захваченные окопы, отбивала немцев ружейным и пулемётным огнём. Сзади загремели частые выстрелы лёгких батарей. Перед атакующими немцами выросла огневая завеса шрапнелей и снарядов. Мортирная и тяжёлая батареи, несколько уменьшив прицел, тоже обрушились на вражеские цепи, которые моментально утонули в дыму и пыли. Немцы в панике отхлынули назад.

Едва контратака была отбита, как Кузнецкий полк вновь ринулся вперёд, но это продвижение задержала своя же артиллерия, которая не сразу перенесла огонь в тыл немцев.

– Сынку, скомандуй своим батареям, щоб воны мне дорогу не закрывали, а расчищали, – попросил полковник Борейко.

– Сейчас будет исполнено! – И капитан бросился к телефону.

Но провод оказался перебитым, связь прервалась. Капитан с досады выругался и послал связистов по проводу.

В это время показалось несколько тяжело нагруженных солдат. Они торопливо пробирались среди бревён, обломков бетона, обрывков колючей проволоки, перескакивая через рвы и воронки.

– О, сейчас мы дело поправим! – обрадовался Борейко. – Блохин, установи рацию, – приказал он старшему разведчику.

На двух шестах протянули небольшую проволоку, разместили в одном из блиндажей тяжёлую аккумуляторную батарею и телеграфный аппарат. Связист надел наушники, застучал ключом, послушал и наконец доложил:

– Связь с батареей установлена, Ваше благородие.

Борейко приказал батареям перенести огонь в тыл противника. Не прошло и минуты, как заградительная стена огня и дыма передвинулась вглубь немецкого расположения.

– Оце добре дило! – улыбнулся Хоменко. – Два шматка проволоки – и связь готова. Шо це за штукенция?

– Беспроволочный телеграф, Михаил Игнатьевич, изобретённый двадцать лет назад нашим русским учёным Поповым, а затем вновь открытый итальянцем Маркони. Весьма удобен в боевой обстановке. Только аккумуляторы уж очень громоздки и весят больше шести пудов.

– Нельзя ли Вашу рацию, – кажись, так она называется? прикомандировать к моему штабу? – попросил Хоменко.

– Её не следует часто перемещать с места на место. Это расстраивает работу аккумуляторов, а штаб всё время находится в движении. Протяните свой провод к рации, она будет передавать батареям Ваши распоряжения, предложил Борейко.

Наладив связь с артиллерией, Хоменко пошёл в район третьей линии немецких окопов, где вели бой передовые роты. Здесь находилась приспособленная немцами к обороне и сильно укреплённая деревня Ставки.

Полковник подоспел в тот момент, когда 3-й батальон полка уже обосновался в Ставках. Тут Хоменко заметил, что соседние части сильно отстали от Кузнецкого полка и находились ещё во второй, а частью даже в первой линии немецких окопов. Это делало дальнейшее продвижение полка рискованным, и Хоменко решил закрепиться на захваченных рубежах.

Сразу за деревней остановился приведённый Павленко взвод кремнёвской батареи. Присутствие артиллерии придало устойчивость стрелковым частям. Борейко приказал также продвинуться вперёд и обеим лёгким и мортирной батареям. Тяжёлую и свою батареи он временно оставил на месте.

Вечерело. После жаркого дня над землёй белыми косами плыл туман. Растекаясь, он постепенно заполнил низины, а потом, набравшись силы, белым плотным облаком лёг на землю. грохот орудий стал утихать. Последними замолчали лёгкие батареи, которые использовали оставшиеся светлые минуты, чтобы пристреляться к ночи по важным целям и ориентирам с новых позиций.

Хоменко со своим штабом занял хату на окраине деревни. Рассыпавшиеся за день по полю сражения солдаты теперь собирались к своим ротам, связисты тянули линии связи, артиллеристы устраивались на новых позициях. Как бы прочищая глотку на ночь, впереди раздалась скороговорка пулемёта и смолкла.

Было уже совсем темно, когда в штаб Хоменко пришла Варя, бледная, осунувшаяся, с синими кругами под глазами. Сев на табуретку у стола, обратилась к полковнику:

– За сегодняшний день я сделала около пятидесяти операций, всего прошло через перевязочный пункт свыше четырёхсот человек. Израсходован весь запас перевязочных материалов. Пока его подвезут, я решила перенести свой пункт сюда. Я займу соседнюю хату, попрошу дать людей для уборки. Нельзя ли у Вас попросить стакан чаю? За весь день мне так и не удалось поесть.

Хоменко поспешил отдать нужные распоряжения.

– Ладно, доченька. От лица своих солдат благодарю всех Вас за работу, – с чувством проговорил полковник, прижимая руку к сердцу.

– Гриценко, иди сюда, чернявый хлопчик! поможешь со своими разведчиками докторше.

– Он сегодня дважды ранен – в ногу и в бок, но отказался от эвакуации. Как себя чувствуешь? – спросила Звонарёва у солдата.