потом придушат через ментовку или налоговую, санэпидемстанцию или архитектуру… Любым способом постараются уничтожить русский бизнес! А знаете почему? Чтобы русский человек никогда не смог почувствовать в себе хозяина своей же собственной земли! Чтобы он навсегда остался холуём! И чтобы рожал таких же бессловесных и безропотных рабов…
— Ну, ты и загнул! — я и не ожидал такого оборота, который меня озадачил своей дерзостью. — Чем это подтверждается? А-а… Факты-факты!
— Да я всё это на своей шкуре испытал! — неожиданно свирепо объяснял контрактник. — Я при Советском Союзе окончил университет, работал на «Азовстали» инженером-сталелитейщиком! Плавки проводил от начала и до разливки… У меня была перспектива на всю жизнь! Стабильная и надёжная! Работай от души и получай по своему труду! А профукали коммунисты Союз… Страна развалилась и всё исчезло! Зарплаты стали нищенские… Пришлось уволиться и в Ростов вернуться… Думал, что в родном городе проживу! Чёрта с два!.. И даже у себя дома я не мог найти себе работу по своей специальности! А идти в дворники, чтобы я — русский человек, убирал грязь за этой мразью черножопой… Или машины им ремонтировать или мыть… Мне гордость не позволяет!
— Так ты из Ростова? — медленно поинтересовался я. — А где там живёшь?
— На Западном… На Портовой…
Западный жилмассив являлся самым большим в городе. Как я считал. И промышленных предприятий в нём было предостаточно. А вот про улицу Портовую я ничего практически не знал… Ну, разве только то, что она тянется вдоль Дона и является одной из самых длинных улиц Ростова.
— Понятно… А я на Берберовке живу… — сказал я. — Рядом с Сельмашем…
— Да знаю я! Напротив Колхозного рынка… — быстро произнёс контрактник. — Хотели с другом точку открыть — у него двор выходит прямо на Портовую. Так администрация Железнодорожного района не даёт разрешения! Мурыжит и всё! И ничего с ней не поделаешь! Оказывается, всю Портовую отдали на откуп азерботам… И только они сейчас могут открывать точки, магазины… Словом, теперь они полноправные хозяева на Портовой! А мне, родившемуся там русскому человеку, наши властители не дают абсолютно никакой возможности открыть там своё дело… И что мне ещё остаётся делать?! Поджать хвост и падать им в ноги? Вот х. й им!
— Ты потише! — строго приказал я разбушевавшемуся контрабасу. — Потише! А то весь штаб разбудишь! А местное казачество? Там же целая станица!
Вот и пригодились мне кацнельгогенские россказни… Хоть какая-то, а всё же информация…
— Ну, и что! Есть у нас станица Нижнегниловская! — хмуро проворчал патрульный. — И казачки там есть! Только атаманом у них азер сидит!
— Да не может такого быть! — возмутился я. — Врёшь поди!
Но настырный ростовчанин продолжал настаивать на своём…
— Чтоб я сдох! Их атаман всю жизнь проходил Мамедовым, а поменял фамилию и стал Алейниковым Яшкой… Он теперь каждый год местному кизячеству выкатывает бухла побольше на майские праздники, а алкаши-станичники и рады этому! И перевыбирают его на новый срок!
— Как ты сказал? Кизя… — переспросил я.
— Кизячество! — недовольным тоном повторил патрульный. — На Дону ведь в старину печки топили кизяком… Ну, сушёным…
— Да знаю я. — рассмеялся я невольно и приглушённо. — Мне совсем недавно порассказали про эти коровьи «лепёшки»…
— Ну, вот так я их и называю. Кизячество сплошное да и только! — всё так же невесело пояснил контрактник. — Потому что другого и не заслуживают! Алкашня одна… Все мозги уже пропили… Ни себя не уважают, ни своих жён и детей… А гонору-то!.. Сами продались за бутылку, и всех остальных тоже…
Тут я напомнил им про службу… Патрулирование маршрута продолжилось… Затем я уселся напротив карты и мой взгляд беспрестанно блуждал по чеченским полям да предгорьям… В ущелья и на вершины меня не тянуло… Но мои мысли в эти минуты были в столице донского края… О таких животрепещущих подробностях жизни города Ростова и его близлежащих окрестностей я даже не подозревал… Поэтому столь «подноготная» информация вызывала у меня огромный интерес… Но и этот контрактник тоже являлся ещё тем субъектом…
— И что, по твоему, надо делать? — спросил я патрульного, когда они пришли опять. — Бить-ломать- крушить-поджигать?
— Ну, зачем же сразу так?.. — резонно отвечал он. — Их же крышует администрация, а значит и менты!.. А они будут землю рыть, чтобы бабки отработать и новые получить!.. Я выбрал тактику пассивного сопротивления…
— И что это такое? — осведомился я у «участника Движения Местного Сопротивления», чтобы разобраться с нюансами современной гражданской жизни города Ростова. — Сидеть у окошка и молча сопротивляться?
Ростовчанин слегка усмехнулся от моей наивности и начал объяснять:
— Я ничего у них не покупаю, чтобы не поддерживать чужаков своими собственными деньгами! И никогда с ними не общаюсь! Ни при каких обстоятельствах! Доказываю идиотам, что нельзя сдавать иноземцам жильё! Потому что это обязательно выйдет хозяевам таким боком, что ещё долго расхлебывать придётся! Ремонт-то ведь сейчас очень дорогой… И последнее… Если я замечу, что кто-то из чёрных нарушил наши законы… То надо добиваться уголовного их преследования! Или хотя бы депортации…
— Ты гля, какие ты слова знаешь? — прервав его, удивился я. — И что? Получилось хоть кого-то депортировать?
— Пока ещё нет… — ухмыльнулся контрактник. — Но обязательно это сделаю!
— Понятно… — проворчал я. — А пока что… Я вас обоих сейчас… Не депортирую, но!.. Отправляю на патрулирование! Мы ещё можем долго тут болтать!.. А вдруг боевики прискачут?!.. Давайте-ка, ребятки!.. Вперёд!
— Идём уже… — ответил мне сержант, выходя из комнаты дежурного.
Патрульные уже хлопнули входной дверью и их шаги быстро стихли. А я остался в комнате… Наедине со своими мыслями… О только что закончившемся идейном поединке… Тактика пассивного сопротивления на первый взгляд выглядела чересчур уж примитивной… Но определённый здравый смысл в ней всё-таки имелся… Ведь не надо совершать криминальных поступков с их уголовно-наказуемыми последствиями. А создание вокруг нежелательных элементов своеобразного вакуума: ни жилья, ни денежной подпитки, ни энергетической подкормки общением… Но один партизан-любитель далеко на своём энтузиазме не уедет… Тут нужна очень уж широкая масштабность… Да и статус «брянского партизана» для него не очень-то верен… Ведь не собирался же он, и Слава Богу, пускать эшелоны под откос и взрывать каждую неделю железнодорожный мост через реку Дон… Там же всё почти рядом… С Портовой-то… Скорее всего этого «Ростовского националиста» можно определить в подпольщики… Поскольку на разведчика-нелегала он тоже не тянет… А с подпольем всё сходится!.. И «оккупация» родного города Ростова-на-Дону, и «старосты- предатели-пособники» в Администрациях… И скрытое недовольство коренного населения…
«А РАЙкомы ушли в далёкое прошлое!.. Не только коммунисты профукали Советский Союз… Но и мы тоже… И что же делать теперь?.. Медленно и уверенно вымирать?!.. Своим ходом ползти на кладбище, накрывшись белой простынкой?!.. Или же выживать?!.. Шаг за шагом… Как там у него было?.. Не покупать! Не общаться! Не сдавать жильё! И депортировать! Хотя бы и так… Да-а-а… Дела-а-а…»
И через несколько минут мне пришлось столкнуться с реальной действительностью, где переплелось очень уж многое…
Входная дверь отворилась внезапно и в комнату буквально ввалился проверяющий из числа штабных работников. Хоть это и был такой же старший лейтенант как и я, однако его одноразовый служебный статус был повыше моих временных обязанностей. Ведь он имел вполне законное право проверять нынешней ночью мою работу… Хорошо ли я её выполняю или нет, нарушают ли мои временные подчинённые требования Устава внутренней службы или нет… Ну, и так далее…
Поэтому старший лейтенант Болдырин хоть и пребывал в полусонном состоянии, но осознание важности своего положения проверяющего имел на очень высокой отметке. С недовольным видом он подошёл к моему столу с телефонами, даже не поздоровался… Но зато сразу же вознамерился усесться на моём месте…
