— А его точно хватит? спросил я бойца.
— Так точно! — отвечал мне минных дел мастер. — Хватит-хватит!
— Побыстрей давай! — торопил его Волженко, уже готовый к вылазке вперёд, то есть на «нейтральную полосу».
Я остался на центральных позициях и издали провожал своим вооружённым взглядом их белые крадущиеся фигурки… Очень хорошо различимые в «Квакер» да на тёмном фоне галечника. Вот они покопошились на установке мины… Затем одно «привидение» осталось на месте, а второе принялось разматывать и растягивать электрический провод, постепенно приближаясь ко мне… Вот белая «мумия» подкралась совсем уж близко и превратилась в солдата. Я без долгих раздумий отобрал у него свободные концы проводов и отправил бойца обратно… К своему лейтенанту…
— Всё нормально! — произнёс Волженко после возвращения. — Где провода?
Он недолго так повозился, присоединяя оба конца к клеммам подрывной машинки и через минуту мина МОН-50 была полностью готова к боевому своему применению…
Самой бдительной и соответственно боеготовой была тройка Молоканова, которая заняла огневые рубежи в непосредственной близости к асфальтовой дороге… Именно так теперь обозначалась правая обочина… Хоть они и расположились на некотором удалении от основных сил группы, но этого требовала боевая задача… И в случае появления на «нашем» участке асфальтовой дороги трудноопознаваемого транспортного средства с потушенными фарами или даже полностью погашенными габаритными огнями, что дополнительно свидетельствовало о вражеской сущности автомобиля… Словом, никуда бы они потом не делись…
— Ну, что?! — сказал я своему гранатомётчику Кяйсу. — Ждём?!
— Так точно! — ответил шёпотом солдат-эстонец. — Ждём.
И мы стали ждать. Сперва час… Затем второй… Третий…
Эта ночь выдалась более морозной и, что было ещё хуже, более ветреной. Нам приходилось терпеть и собачий холод, и сильный промозглый «сквознячок»… Солдаты в своих бушлатах себя ощущали конечно получше, чем я без оного… Но ненамного… Группа тихонько замерзала…
— Т-так т-ты и в бр-бригаде служил? — спросил я минёра, стараясь не щёлкать зубами.
После возвращения с внеочередного обхода позиций мне захотелось поговорить… Чтобы хоть как-то скрасить наше незавидное положение… Да ещё и при такой минутной стрелке, будто бы нарочно тормозящей свой ход…
— Ну, да… — ответил шёпотом солдат. — Я же во второй роте был… Когда нас в Моздок отправили.
Данный аспект был не очень-то и удивительным. Ведь 22-ая бригада всегда являлась своеобразной кузницей военных кадров… Бесперебойно поставляющей свежеиспечённых разведчиков в наш третий батальон.
— Эт-то когда? — спросил я и всё-таки клацнул челюстями. — Летом?
— Не-а… — Боец даже головой мотнул в отрицательном порыве. — В январе!.. Мы же вместе тогда ехали. Я у Вардукина был. А вы меня не помните?
— Что-то есть… Знакомое. — честно признался я. — Но чтоб наверняка… Нет.
— Тогда ж четыре группы отправили. — минёр решил подсказать мне причину моей забывчивости. — Солдат много… Было…
Я после этих слов хотел было сказать то, что из моей группы все солдаты дембельнулись живыми и здоровыми… Если конечно же не считать Винта, так некстати повстречавшегося с майором Каменнюкой… Да и загремевшего в госпиталь с переломом нижней челюсти… Но по данному случаю я не стал ничего говорить… Чтобы не бахвалиться почём зря… Да ещё и на морозном ветру…
— А в минёры как попал? — спросил я, уже автоматически прикрывая рот ладонью.
Ветер с реки дул с почти постоянной силой, практически пронизывая нас насквозь. Но под его напором, от которого у меня слезились глаза и стыли зубы… От этого же ветра раскачивались ветки кустарника, создавая какие-то странновато-свистящие звуки… Как это возможно бывает с корабельным такелажем в предштормовую погоду… Зато мы могли поговорить полушёпотом… Причём без всякой опасности быть услышанными…
— А тогда же вардукинскую группу разогнали. — ответил боец. — Кто-то попал к Денисову… На пополнение… А больше половины — в роту минирования…
И несмотря на жуткий холод с сопутствующими ему неприятностями… Вот тут-то моя память прояснилась основательно…
— Всё! Вспомнил… — произнёс я. — У минёров тогда тоже потери были. Миков подорвался на ОЗМке, а с ним двое или трое солдат…
Минуты две мы молчали, явно прокручивая в воспоминаниях давным-давно минувшие события… Хоть и прошло-то всего месяцев десять… «Нет… Девять месяцев…»
— Микова в середине февраля ранило…
Это я невольно или же импульсивно высказал вслух свои мысли… Уточняя полузабытый период… Словно это случилось лет десять назад…
— А старший лейтенант Миков… Где он сейчас? — всё тем же шёпотом поинтересовался минёр. — Живой?
Его солдатское любопытство, простодушное или даже почти детское… Меня слегка рассмешило…
— Да живой-живой. Капитан Миков служит сейчас в штабе бригады, кажется… Как из госпиталя вернулся, так и перевели туда…
Доселе молчавший Волженко кашлянул негромко в кулак и тоже решил поболтать… «За военную жизнь…»
— А как всё получилось? — спросил он. — Это точно ОЗМка была?
— Ага. ОЗМ-72!.. — подтвердил я. — Они тогда проход делали… Через кладбище… А он первым шёл… Смотрел под ноги, то есть на землю. А растяжку поверх оградки пустили…
Тут я замолчал, стараясь отогреть занывшие зубы…
— А дальше? — Волженко опять проявил своё нетерпение к возникающим паузам. — Как он не заметил растяжку?
Как начинающего специалиста минно-подрывного дела Мишаню волновали все мелочи его профессии… А жизненно важные нюансы инцидентов с его предшественниками — и того хлеще! Что же… Такое неравнодушие являлось очень полезным для него.
Но в эту минуту… Меня раздражал непрекращающийся напор морозного воздуха…
— Да вот так и не заметил… Думаешь, кто-то его спрашивал… После подрыва-то!.. Мина сработала метрах в трёх!.. Не больше… Если б не дубовый крест, то его…
Стараясь действовать как можно тише, я постарался прочистить запершившее горло… Да и пугать сейчас малоопытных новичков… Тоже не следовало…
— Вот крест его и спас. — сказал я в продолжении данной темы. — В земле потом нашли корпус от ОЗМ-72. А дальше на кладбище не пошли… Офицер-минёр был один, да и его ранило… А запускать туда солдат… Сразу от этого отказались… И так уж стольких зацепило… Осколками.
Я захотел закрыть эту тему для дальнейшего обсуждения, но не тут-то было… Мишаня Волженко решил выяснить всё…
— А у этого капитана… Куда его?
— Главное попадание… — здесь я старался говорить по-деликатнее. — У него бок вырвало осколками. Рёбра задело… И внутри что-то ещё. Зацепило. Но в госпитале его подлатали… Правда, говорят, боли ещё остались…
— Ну… Это фантомные боли… — сказал юный командир второго минно-сапёрного взвода. — Такое бывает после ранений.
— Вот-вот… — согласился я с ним. — Бывает конечно… Говорят, он сейчас эту боль водочкой … Старается заглушить… Дай-то Бог, чтоб у него всё нормально сложилось!
— Ты прямо как…
Хоть Мишаня и не договорил, но я понял… Кого он имеет в виду… Однако кагором от меня сейчас не пахло… Да и цвет моей кожи в данную минуту был скорей синюшным… Как у свежезамороженного
