практически незачем. Надёжнейшая связь нам особо и не была нужна. Мы сами сюда притопали, а значит и обратно уйдём без посторонней помощи… Но в случае чего майор Пуданов примчится к нам на подмогу при первой же опасности… Уж этому «братья-Овны» не препятствовали…

Поначалу погода была вполне приличная… Для ночной засады!.. Но через час всё небо затянуло тяжёлыми чёрными тучами… Почти сразу же вслед за этим пошёл мелкий снег, который стал белым и холодным порошком оседать на всём… На тёмном стволе моего Винтореза, на плечах и капюшоне маскхалата, на согнутых в локтях руках и зябнущих коленях… Данное обстоятельство конечно усиливало нашу замаскированность и помогало разведчикам полностью слиться с окружающей местностью… И через часик все бойцы превратились бы вотдельно лежащие вытянутые к дороге сугробы… С торчащими из снега оружейными стволами и глядящими в ночь горящими глазами… Но командовать примёрзшими к земле Снеговиками мне не хотелось… Эдак мы до самого рассвета будем отдирать их скрюченные фигурки…

С трудом дождавшись того момента, когда толщина снежного покрова достигнет солидной величины, я энергично стряхнул его с себя и с оружия. Затем медленно и осторожно обошёл свои «владения», раздавая всем необходимые указания…

— Можете лежать на одном боку… Или же сидеть на корточках… Чтоб ничего не отморозить!.. Снег стряхивайте, но очень тихо…

Тройки тут же начинали копошиться… Мне вообще-то было приятно от того, что молодые бойцы терпели все эти погодные неурядицы до последнего… Однако к экстремальным условиям следует привыкать постепенно… Во всяком случае именно такой точки зрения придерживался я лично. Ведь однажды обмороженный человек потом всю жизнь мёрзнет даже при малейшем холоде… А у молодых солдат ещё многое ведь впереди!

Но и засевшие в тылу дембеля были приятно удивлены моим визитом. Шумаков доложил, что наблюдение они ведут по всем направлениям, но ничего подозрительного пока не обнаружили…

А вот гранатомётчик Кяйс, который был в моей боевой двойке, сейчас мучился с выбором боевой альтернативы… Ведь на предыдущих засадах он был артиллерией нашей разведгруппы. Пусть и с тремя гранатомётными выстрелами. Однако на этом крайнем задании молчаливому эстонцу захотелось чего-то большего.

— А мне из чего стрелять первым? — громким шёпотом спросил он. — Из гранатомёта или автомата?

Я подумал немного, просчитывая все варианты, и только потом ему ответил.

— У тебя же не бесшумный автомат! Если по нам будут стрелять один или два боевика, то ты сначала применишь свой АКС! Хотя нет! Ты лучше подожди и не выдавай свои позиции. Автоматчиков у нас хватает! А если боевиков будет побольше, то ты сразу же готовишься к выстрелу из гранатомёта! Лёжа или сидя!.. Но лучше целиться из лежачего положения! В общем взял их на мушку и ждёшь! Когда я крикну тебе: «Кяйс»! Гранатой!» или просто «Кяйс!» Вот Тогда и влепишь в них своей бандурой! Целься в того, кто будет отстреливаться в середине! И сразу же смещаешься в сторону метра на три! Затем быстро готовишь второй выстрел. Когда граната окажется в трубе, крикнешь мне: «Готов»!.. Ну, и так далее… Прицеливаешься и ждёшь. Но запомни! Что из гранатомёта ты стреляешь только по моей команде!

— Да это я уже знаю! — спокойно произнёс Кяйс и смёл рукой снег с портпледа.

— Молодец! — похвалил его я в надежде на хорошую «работу» в будущем.

Его РПГ-7 со вставленным в ствол кумулятивным выстрелом лежал рядом с разведчиком. А присоединённый к оружию оптический прицел ПГО вместе с ударно-спусковым механизмом был прикрыт сверху меховыми рукавицами. Обычно их мы подкладывали под свои нижние конечности, чтобы уберечь тело от холода с земли… А вот рачительный солдат Кяйс нашёл им другое применение…

«Похвально!.. Похвально!..» — подумал я, устраиваясь поудобней на своей белой подстилке.

Лично для себя я меховых рукавиц на засады не брал, считая их слишком уж большими и тяжеловатыми. Ведь в боевой обстановке руки должны быть готовы к стрельбе в любую секунду. В этом плане моё предпочтение было навсегда отдано солдатским парадным перчаткам, сшитым из фланели почти телесного цвета. Когда я в январе месяце уезжал из Аксайской бригады в командировку в Моздок, то тогда мне посчастливилось случайно обнаружить в ротной каптёрке последние две пары, причём самого малого размера. Но этот недостаток оказался очень хорошим преимуществом. Перчатки настолько плотно обтягивали мои пальцы и ладони, что я не ощущал никаких неудобств даже при стрельбе, не говоря уж про замену пустых магазинов на полные… Правда, снимались они с некоторым трудом, и мне приходилось буквально вытягивать из них по очереди каждый свой палец… И непременно в два захода: сперва до середины второй фаланги и только потом окончательно. В третий приём перчатка стягивалась с кисти…

Ну, и надевать эти перчатки мне тоже приходилось в три приёма. Эта процедура мне напоминала натягивание и стягивание узких лайковых перчаток с аристократических ручек… Целая морока, конечно! Но зато в этих солдатских перчатках моим рукам было очень удобно и тепло… Не то что посиневшим «сарделькам» доморощенных рейнджеров из других военизированных ведомств, разъезжающих на броне в кожаных перчатках с обрезанными «пальцами»… Они возможно насмотрелись голливудского «Снайпера» и думали, что именно так и должны выглядеть настоящие мужчины… Тогда как я помнил совершенно другое кино… И в таких полуобрезанных перчатках щеголяла какая-то древняя старушенция… То ли Черепаха Тортилла, то ли какая-то иная Бабушка Божий Одуванчик…[12]

— «Что ж… Каждому своё…» — думал я, привычно совершая плечами круговые движения.

Ночь становилась всё холоднее и холоднее. Мелкий снег шёл не переставая и сейчас меня немного радовало то, что ветра почти нет. Надо мной слегка колыхались верхушки деревьев, но внизу было тихо и спокойно. Лишь только где-то очень далеко слышалась дежурная стрельба. Это наверняка на наших блокпостах часовые занимались самовнушением и самоуспокоением. Дескать, бойтесь нас, чеченские боевики! Мы сейчас не спим и патронов у нас видимо-невидимо! Ну, и так далее.

«Ого-го-о-о-у!» — невольно улыбнулся я.

В напряжённом ожидании прошёл ещё один томительный час. Обстановка вокруг нас оставалась прежней: свинцовое ночное небо и безостановочно сыплющийся сверху снежок… Отдалённая перестрелка и разыгравшийся в верхушках деревьев ветерок… Холодная тяжесть ночного бинокля и одинокие огоньки ракет на горизонте… Лёгкие потрескивания в радиоэфире и усиливающийся с каждым часом мороз. Ну, и… Мёрзнущее тело и стынущие конечности… Периодически растираемые скулы с кончиком носа и торопливо прячущиеся под мышки ладони в парадных перчатках… В общем… Обычная ночная засада в зимних предгорьях Ичкерии.

Около двенадцати часов со стороны Грозного послышался слабый звук, быстро перешедший в нарастающий шум мчащегося автомобиля. Судя по всему, этот шум приближался именно к нам…

— Внимание! — громко произнёс я. — Оружие, к бою!

Мой «Квакер» уже различал в темноте две слабые светящиеся точки, яркость которых усиливалась с каждой минутой… Без всяких сомнений… Автомобиль мчался в нашу сторону… И звук бешено мчащегося автотранспортного средства приближался уже с каждой секундой…

— Повторяю! — напоминал я скороговоркой. — Сначала стреляют бесшумные стволы! По двигателю! По кабине — не стрелять! Водилу пока не трогать! Если открывают огонь в нашу сторону, то начинают стрелять все!

Автомобиль приближался к месту засады. Безо всяких сомнений он уже был обречён… Сперва на поражение из нескольких бесшумных стволов… А затем возможно и на беспощадный обстрел изо всего остального вооружения группы. Судя по звуку двигателя это было что-то солидное.

Свет фар стал ярче и от этого с моей оптикой произошла засветка. Я быстро надел на две линзы «Квакера» резиновые колпачки с миллиметровыми отверстиями по центру, с которыми можно применять этот целеуказатель и днём… Но свет автомобильных фар оказался куда сильнее… И так уже ослабленное колпачками изображение стало вновь вспыхивать и затухать… «Квакер» опять засветило… Я решительно сдёрнул его с головы, поскольку оптика стала досадной обузой… И стрелять теперь предстояло без лазерного целеуказателя… А через обычный открытый прицел… Как в добрые и старые…

«Ну-у…»

Автомобиль приблизился уже метров на пятьдесят… По внушительным размерам стало видно, что это была не легковая машина, а грузовик…Пор-ра…

— Огонь! — скомандовал я сквозь стиснутые зубы и первым нажал курок.