Сытый и довольный дед Лёнька побрёл к выходу… Вскоре вся рота построилась в общую колонну, чтобы отправиться в казарму…

— Левое плечо, шагом — марш!

От этой команды старшины Акименко мы пришли в самое настоящее умиление. Дело было в том, что до начала нашего свободного времени оставалось всего пять минут… Поэтому товарищ прапорщик решил вести роту не дальней дорогой, то есть к парадному входу казармы… А самой короткой… То есть к тыльному входу… До которого было всего-то пятьдесят метров…

— Стой! Раз-два! — скомандовал прапорщик Акименко, когда мы были у конечной точки нашего пути. — Разойдись!

И мы разошлись… То есть дружно бросились врассыпную… То есть с огромной радостью выполнили команду родного ротного старшины.

Спустя несколько минут у входа в каптёрку столпилось несколько солдат, которым позарез нужно было что-то выпросить-выклянчить и даже получить. Но их поджидал сильнейший конфуз. Прапорщик Акименко вышел на Свет Божий с книгой нарядов в руках… Его тут же обступили просители… Спустя пару минут бурных препирательств и объяснений, на что старшина отвечал неизменным своим предложением «поиграть на кожаной флейте»… У хозяина каптёрки терпение истощилось и он тут же принялся заполнять свою любимую книгу…

— Да я же только что в наряде по роте стоял! — возмущался Коля Малый.

Он уже по-настоящему жалел о своём намерении получить что-то у товарища прапорщика и боец Микола с самым разобиженным видом пошёл в казарму.

— Ничего не знаю! — хладнокровно говорил ему вслед товарищ старшина. — Я уже давно тебя не видел на тумбочке!

— Так вас же не было! — обескураженно произнёс ещё один свежезаписанный в дневальные.

— Тем более! — сказал, как отрезал, прапор.

На этом вся наша солдатская эйфория почти что закончилась. Всё вернулось «на круги свая».

На вечерней поверке старшина роты зачитывал список личного состава спокойно и размеренно. Под его поистине убаюкивающий голос всё наше подразделение вело себя очень тихо. Может быть потому, что всех объевшихся на ужине солдат страшно тянуло в сон. Но нам — молодым нельзя было клевать носом и мы стойко терпели последние минуты перед долгожданной командой» Отбой!».

Вот товарищ прапорщик остановился напротив меня, прочёл мою фамилию и я бодро ответил положенное «Я!». Но перед тем как поставить отметочку напротив моих данных, Акименко ещё раз взглянул на меня и осуждающе так изрёк…

— Ну, ты и пачку наел!..

Я слегка так растерялся от столь повышенного внимания к своей явно скромной персоне, но потом всё-таки нашёлся…

— Так точно, товарищ прапорщик! Наел!

Старшина роты посмотрел на меня более пристальней… Но так и не обнаружил во мне каких-либо дополнительных признаков солдатской нагловатости… После чего принялся дальше зачитывать список вечерней поверки.

Когда всё закончилось и прозвучала команда «Разойдись!», наш сержант Ермаков не спешил её продублировать…

— Зарипов! — заявил он, подходя прямо ко мне. — Ты чего так борзо со старшиной разговариваешь? А-а?

— Да я ничего такого не сказал, Серёг! — возразил я. — Только «Так точно!»…

Но замком взвод продолжал настаивать… Дескать, если я сейчас так себя веду с товарищем прапорщиком, то завтра вообще «опухну»… Я молчал, не зная что и ответить… Однако тут за меня заступился сержант Сорокин.

— Ермак, ну, чего ты докопался?! — произнёс Кар — Карыч со смехом. — просто прапор давно его не видел… с такой опухшей физиономией… вот и присмотрелся повнимательней…

Дембель Сорокин уже вышел из строя… Вслед за ним разбрелись Юрка Лебедев, Абдулла и даже Лёнька Пайпа…

— Ну, ладно… — проворчал сержант Ермаков. — Смотри у меня!.. Отбой, третий взвод!

Мы без всяких промедлений стали раздеваться… Затем в одних кальсонах побежали в умывальник, чтобы помыть на ночь свои ноженьки… Когда мы уже лежали в своих кроватях, наш ротный санинструктор Чух отправился выполнять свои служебные обязанности.

— Ноги поверх одеял! — командовал он. — Пальцы растопырить! Живо!

Военная наша молодёжь быстро выполнила приказание и Чухарев медленно пошёл вдоль кроватей, старательно всматриваясь в растопыренные пальчики… А поскольку все молодые спали на верхних ярусах, то наш санинструктор путешествовал прямо по табуретам, на которых уже были уложены кителя и брюки… Благо, что он сам тоже, вроде бы, помыл свои ноги…

Вскоре ежевечерняя проверка солдат на соблюдение санитарно-гигиенических норм закончилась. Свежих грибков-паразитов меж пальцев обнаружено не было… И теперь разрешалось улечься под солдатское одеяло…

И наконец-то, в казарме потушили свет, оставив гореть только тусклую синюю лампочку дежурного освещения…

— От-бой! — страшным басом произнёс новый дневальный Малый.

Теперь можно было и уснуть… Хотя нет… Ещё не все ритуалы были соблюдены…

— Духи! — проворчал суровый голос дедушки дембеля. — Вот и день прошёл!

— Ну, и хрен с ним! — дружным хором отвечали молодые духи.

Вот теперь-то точно можно было уснуть. Что мы и сделали.

Закончился очередной день войны.

Вот так в далёком Афганистане проходила моя солдатская служба. Я был ничем и никак не выделяющимся из общей массы старшим разведчиком-пулемётчиком в составе штатной разведгруппы спецназа в обычном советском гарнизоне и на средне статистически заурядной войне.

Я не совершал обязательных ежедневных подвигов … Не поднимался каждый раз в полный рост под шквальным вражеским огнём… Не брал по ночам в плен, да ещё и голыми руками главарей банд формирований… Не оставался один на один с наступающим противником, чтобы из последних сил прикрыть отход своих боевых товарищей… Не отстреливался последними патронами… И не писал прощальных писем родным, да ещё и на сапоге убитого товарища…

Я просто служил. Когда этого требовала обстановка, выполнял свои воинские обязанности… Стреляя по врагу из пулемёта… Когда было трудно, терпел… «Стойко перенося все тяготы военной службы…» Когда наступала моя очередь или назначал командир, тащил лямку дневального по внутреннему наряду или караульную службу… Постоянно недосыпая и подчас не доедая… Когда «просили» дембеля, старался их не разочаровать… Когда возникала необходимость в моей поддержке, помогал своим молодым коллегам- бойцам… Борясь вместе с ними то с голодом, то с холодом, то с последствиями начальственного самодурства… Когда попадал в неприятные ситуации, огребал по шее… И не только по ней…

Словом, я просто служил… Как и многие другие… Чтобы отслужить свои два года срочной солдатской службы… Чтобы всё вытерпеть и выдержать… Чтобы стать закалённее и крепче.

Но и ничего при этом не забыв. Что да как… Где именно и по какой причине… А тем более… Кто есть кто… В нашем бренном мире.

Ну… Вот и всё!

P.S.: Кстати… Около 70-ти процентов потерь в живой силе приходилось на всё остальное…

И только лишь 30-% убитых и изувеченных являлись непосредственно боевыми потерями. Увы…