самоотверженно трудиться. И что стоит только с большим чувством сказать: «Демократия!» или раздобыть огнестрельное оружие и взрывчатые вещества, как можно, не заботясь о последствиях и с чистой совестью присваивать чужое. А наградой за это будут всё те же просторные дома, прекрасные автомобили, вкусная, изобильная еда и множество приятных, роскошных безделушек. Составились два противоположных лагеря, между которыми возникло даже противостояние, закончившееся, впрочем, весьма скоро безоговорочной победой сильнейших.

И не столько бедность, сколько невозможность настичь это давно обещанное и казавшееся легкодостижимым благоденствие, распаляла в людях ненависть и какой-то злой задор, подталкивавший к тому, чтобы заполучить алкаемое благоденствие самому за счёт всех остальных.

Илья Сергеевич Алмазов только начинал в ту пору карьеру в одном из казённых учреждений Москвы. Происходил он из семейства весьма порядочного, окончил лучшее учебное заведение столицы и в казённом учреждении оказался по протекции влиятельных лиц. Но и он бросил службу и, подобно многим, решил пытать счастья. Человек пылкий и доверчивый, мечтательный и переполненный разного рода иллюзиями, всё усердие и энергию он направил к тому, чтобы сколотить небольшое предприятие по производству печатной продукции, а попросту говоря, книг - товара достойнейшего и во все времена востребованного. Скоро сложился немногочисленный, но верный коллектив, и дело пошло. Уже через полгода выпустили в свет «Дон Кихота» Сервантеса, сдобренного гравюрами Доре. Доходы от продажи книги оказались невысоки, но каково же было удовлетворение издателей, любовавшихся на дело рук своих! Однако радость их продолжалась недолго. В это самое время знакомый Алмазова привёл к нему каких-то людей, отрекомендовав их «чеченцами». «Чеченцы» были смуглы, темноволосы и смотрели гордо. Целью их визита было сделать Алмазову деловое предложение.

- Мы сами из Смоленска, - нараспев и даже как будто постанывая, проговорил один из них. - Хотим «BMW» в Москве купить... Десять штук... У нас фирма в Смоленске... Мы деньги со своего счёта на твой перекинем, с твоего за машины по безналу... По Москве деньги быстро придут... Тебе за услугу пять процентов… Обналичишь - сам машину купишь. Деньги хорошие... А то... что ты, как пацан с книжками возишься... Ты мужчина, должен, как мужчина зарабатывать.

Здесь все «чеченцы» оживились, переглянулись и рассмеялись. Очевидно, очень довольные собой.

Речь шла о таких деньгах, что у Алмазова закружилась голова. На одной только операции, несложной и безобидной, он мог бы заработать столько, сколько не заработал бы продажей и десяти тиражей Сервантеса. Но было всё-таки что-то очень сомнительное в предложении его гостей. Какой-то подвох крылся за бесконечными переводами денег со счёта на счёт. Сознающий невозможность своего участия в заведомой афере, Алмазов не захотел вникать, что за подвох может ожидать его. Но для очистки совести всё же спросил:

- А почему нельзя из Смоленска заплатить по безналу?

- Слушай, - простонал всё тот же «чеченец», - зачем спрашиваешь? Я всё, что сам знал, всё тебе рассказал, а ты спрашиваешь...

Снова все оживились.

- По Москве деньги быстро придут, - простонал другой «чеченец».

- Зачем спрашивать? - перебил его первый. - Ты мне сделаешь уважение, я тебе сделаю уважение... Ты мужчина - зачем спрашивать?

Алмазов подумал немного, попытался прикинуть, чем всё это может для него обернуться, понадеялся на «авось», этого русского бога, и решил дать своё согласие.

Через несколько дней на банковский счёт издательства поступила огромная денежная сумма. И тотчас же большая часть этой суммы ушла на счёт другой компании на оплату десяти автомобилей «BMW». На следующий день «чеченцы», погрузившись в свои новёхонькие машины, стройной колонной выехали из Москвы в неизвестном направлении. А ещё через несколько дней к Алмазову явились представители смоленской прокуратуры и объявили, что из Смоленска при помощи фальшивых банковских авизо был перечислен воздух. Что московский банк никаких денег не получал, а смоленский ничего никуда не переводил. Что «чеченцы» исчезли, как будто их и не было. А вместе с ними исчезли десять новёхоньких автомобилей «BMW». И что в связи со всем вышеизложенным, счёт издательского предприятия, как участника преступления, подвергается аресту, а само предприятие прекращает свою деятельность.

Алмазову, сумевшему убедить следователей, что и сам он жертва мошенников, что и сам он невинно пострадал, удалось, по счастью, избежать суда и, то, что называется, пройти по делу свидетелем. Но карьера издателя бесславно окончилась, деньги, бывшие настолько близко, что оставалось только протянуть руку, чтобы взять их, исчезли вовсе. Оставалось, правда, кое-что от Сервантеса, но это оставшееся было так ничтожно, так мизерно, что возбуждало скорее досаду, чем радость. И вот то ли с досады, то ли от безвыходности своего положения Алмазов, послушавшись совета одной очень опытной и деловой пожилой дамы, пристроил остававшиеся у него деньги в так называемую пирамиду.

Пирамиды, входившие тогда в большую моду, отчасти сродни банкам. Но только отчасти. Пирамида – банк мертворождённый. Банк, где вклады обольщённых высокой ставкой вкладчиков не преумножаются, но проедаются учредителями. Банк, обречённый на крах. Но в то