Однако полного удовлетворения не было.

Зульфагар думал о том, что впервые он своими собственными руками убил своего единоверца, своего земляка. Он еще не знал, что в будущем ему придется такое проделывать неоднократно. Что именно он уже избран руководителями в качестве шиха, который будет творить махаса — очищать ряды правоверных от тех, про кого сказано в Несомненной книге Аль-Коран:

Поистине, кто выгоду нашел во зле

И полностью облекся в грех,

Они все — обитатели Огня

И в нем останутся навечно.

Правда, определять, кто и в какой грех облекся, будет отнюдь не Высший суд, а суд вполне земной. И творить его будут всего несколько человек, да и то знать об этом никто не будет. Ну да только это капитана Шанияза Хамлаева, избравшего себе кличку Зульфагар, будет мало волновать. Ибо он — Меч ислама!

Аллаху акбар!

Карандышев кричал специально погромче, чтобы его слышали как можно больше людей вокруг. Может хоть тогда кто-нибудь из присутствующих задумается, что уж где-где, а здесь, на городском переговорном пункте, нужно бы поменьше трепаться языком!..

— Алло! — старательно орал он в глухо молчавшую трубку. — Ты меня слышишь?.. Мама, здравствуй!.. Да-да, не переживай, у меня все нормально, все хорошо… Да погоди ты, мама, я тебе по делу… Мама, по делу, говорю… Да нормально служба, нормально…

Александр сделал вид, что досадует на мать, которая, не слушая его, что-то говорит ему из неведомого далека, отстранил от себя трубку, отвернулся к залу. Так и есть, вон он сидит, человек, ради которого и разыгрывается весь этот спектакль. А вон и страховка: лениво цедящий из бутылки пиво пожилой прапорщик, в котором никак невозможно заподозрить волкодава-оперативника, мрачный тип в какой-то жутко нелепой одежде, да двое солдат в новеньком, необмятом еще камуфляже, которые солидно и свысока посматривали на окружающих. Артисты…

— Послушай, мама! — вернулся он к аппарату, по-прежнему делая вид, что разговаривает с некой Тьмутараканью. — У меня изменился адрес… Адрес, говорю, изменился! Поняла? Так что ты на старый мне пока не пиши… Не пиши, говорю… Да-да, и денег пока не надо… Пока не надо! — подчеркнул он слово «пока». В зале за спиной, где сидели ожидавшие своей очереди на переговоры люди, пронесся понимающий смешок. — Потом сообщу, куда отправлять… Да не бойся, никуда далеко меня отсюда не отправляют. Меня в штаб переводят, на секретное делопроизводство… Только ты об этом никому, смотри…

Все, главное было сказано. Теперь пора закругляться.

— Ну ладно, ма, пока… Пока говорю. У меня оплаченное время заканчивается… Алло! Алло!..

Карандышев отвернулся от аппарата, выглянул из будочки. Досадливо сказал всем сразу и никому конкретно:

— Вот черт, не дали с мамой поговорить!..

Он поймал косой взгляд, который бросил в его сторону объект. «Казачок» — такую кличку дали ему опера. По «Неуловимым мстителям»: «А казачок-то засланный…» Судя по взгляду, клюнул Казачок, клюнул…

Карандышев направился к выходу с переговорного пункта. Когда он был уже у самой двери ему негромко, но так, чтобы слышали окружающие, буркнул мрачный тип (Владимир Подлипаев, добрейшая душа, которая у него никак не вяжется с внешностью), сидевший у входа:

— Ты бы, салага, поменьше языком ляпал где ни попадя про свою секретность…

Изображая сдрейфившего солдата, Александр, как и было оговорено заранее, заюлил:

— Да я что, я ж ничего… Чего тут такого…

— Ну вот потому и не ляпай, что ничего… — Владимир отвернулся.

Карандышев пулей выскочил на улицу.

Там он остановился, посмотрел в одну сторону, потом в другую. Словно размышлял, в какую сторону теперь податься. Автобус в сторону авиабазы ходит очень редко, да и то не до КПП, а лишь до моста, на такси дорого — у простого солдата таких денег быть не может… Одна надежда: отсюда, от переговорного пункта, на авиабазу часто ходят военные машины, на них можно рассчитывать, они могут и подвезти…

— Слышь, воин, тебе куда? — раздалось сзади.

Александр обернулся. Так и есть!.. Рядом стоял объект. Казачок. Все, как и предвиделось. Профессиональный агент так легко не попадется на столь дешевую удочку. Ну а такие вот, доморощенные…

Переговорный пункт в Моздоке был вообще больным зубом местных правоохранительных органов. Кого из тех, кто был у них «на карандаше» они здесь только не замечали, из тех, о ком было доподлинно известно, что они работают на какую-нибудь иноземную разведку! Преобладали журналисты (или те, кто работал «под крышей» журналистов), которые всякими правдами и неправдами проникали сюда: они сотрудничали со спецслужбами и Америки, и Англии, и Турции, и Грузии, и Исламистана — не говоря уже, естественно, о Чечне. Правда, доказать, что они добывают информацию не для какой-нибудь «Гальюн- таймс», а и в самом деле для ЦРУ, Ми-6 или еще какой-нибудь «дефанзивы», как правило очень трудно — да только это головная боль не только российских спецслужб, но и аналогичных контрразведывательных структур всего мира: знаешь, что шпионит, гнида, а попробуй докажи!..

Причем, здесь, на Моздокском городском переговорном пункте, не было даже нужды устанавливать какую-нибудь подслушивающую аппаратуру или подкупать работников телефонной станции — достаточно просто сидеть и слушать, о чем говорят военнослужащие со своими родными. Чем и пользовались! Сколько бились чекисты, чтобы были приняты хоть какие-нибудь меры, да только все без толку: у начальства всегда находились дела поважнее, чем какая-то секретность!..

Между тем сделать-то нужно было всего ничего! Например, открыть междугородный переговорный пункт непосредственно на авиабазе. Этим убивалось бы сразу несколько зайцев. Прежде всего, вся та информация, которая сейчас мгновенно становится достоянием гласности на городском телефонном узле, оставались бы в гарнизоне. Меньше бы совершалось «самоволок» со всеми сопутствующими им правонарушениями: возникла у солдата потребность позвонить куда-то по межгороду, сбежал он в город, ну а коль уж сбежал, тут уж включается кураж и ему хочется и «остограммиться», и на девочек тянет… Тут уж самого дисциплинированного солдата потянет на «подвиги», если он знает, что его друг регулярно общается с родными, бегая в «самоход»… Нет, уж лучше открыть переговорный пункт в гарнизоне!.. Да только для начальства это — лишние хлопоты, а кому они нужны, эти лишние хлопоты?

Ну и второй вариант — выставить здесь, на городском «переговорнике», постоянный патруль. И инструктаж ему: кто лишнее по телефону ляпнет — того в «кутузку»! Однако и эта идея не нашла поддержки…

Так и остался переговорный пункт местом перманентной утечки информации. Сотрудники органов безопасности, время от времени поднимая эту тему, по большому счету тоже махнули на нее рукой, видя, что со стороны начальства не встречают поддержки. Да и то: городское управление ФСБ, видя, что аэродромные на таковую утечку не реагируют, тоже перестало обращать на переговорный пункт внимание, ну а у аэродромных и своих хлопот хватает — все их усилия направлены против непосредственно Чечни и ситуации вокруг нее.

Потому-то комбинацию против Казачка и было решено начать именно с переговорного пункта. Это выглядело бы более чем естественно.

…- Так тебе куда, воин?

— Как куда? — пожал плечами Карандышев. — На базу, естественно… А что?

— Да и мне туда же, — в тон ответил Казачок. — А у тебя транспорт есть?