Фрэнк умолкает и, поразмыслив, продолжает:

– В любом случае мне трудно представить себе, как можно устроить такой взрыв, чтобы наружные ворота снесло начисто, а внутренние остались почти неповрежденными. Это просто неосуществимо. Даже если поместить взрывчатку между 'забралом' и пандусом, врыв такой силы, что она снесла 'забрало', должен был вмять пандус внутрь.

Фрэнк снова погружается в молчание. Фокс тоже молчит, выжидая. Он знает, что им предстоит.

После осмотра левого борта, что не составит труда поскольку паром завалился направо и противоположная сторона открыта для обозрения, им придется заглянуть внутрь. Через иллюминаторы, а может быть, и с помощью 'Хатча'. А это значит, что они неизбежно увидят тела тех несчастных, которые оказались запертыми в гигантской стальной душегубке. Бедняг, пытавшихся выбраться, карабкаясь друг другу через головы или всплывая, как гелиевые шары, к потолкам заполнявшихся водой кают. Фоксу уже доводилось видеть такое при осмотре траулера, затонувшего у финского побережья. Зрелище было ужасным. Примерно так он представлял себе холокост – когда из душевых распылителей начинает поступать 'Циклон Б', обреченные люди, ударившись в панику, пытаются выбраться наружу и умирают в корчах, цепляясь один за другого.

Вот почему Фокс не торопит Фрэнка. Фокс всего лишь управляет аппаратом, присматриваться к деталям не его обязанность, и, если смотреть невмоготу, он может и отвернуться. А вот Фрэнк наблюдатель, и его долг смотреть внимательно и запоминать все, не упуская ни малейших подробностей. Что он и делает.

Резкий хлопок – Фрэнк шлепает себя ладонями по щекам.

– Ладно. За дело!

На бедре Фрэнка в прозрачном кармане находится карта-план 'Амфитриты' с чертежами и обозначением помещений всех палуб, а в его правой руке зажат гигиенический пакет, 'позаимствованный' в 'Бритиш Мидлэнд'[9].

– В какой последовательности будешь смотреть? – спрашивает Фокс.

– Думаю начать с мостика и дальше вниз, с уровня на уровень. Если надо будет остановиться, я тебе скажу.

– Хорошо. Нам придется подняться к самым иллюминаторам, иначе мы не увидим ничего, кроме бликов собственных прожекторов.

Полностью сосредоточившись на управлении аппаратом, Фокс проводит 'Старски' мимо носовых ворот и поднимает к мостику. После того как аппарат огибает нос парома слева, он больше не смотрит ни на что, если это не диктуется потребностями управления. Смотрит за них обоих Фрэнк, хотя облегчение от этого слабое. Фокс ведь не может заткнуть еще и уши, а слышать комментарии Фрэнка, предоставляя воображению дорисовывать остальное, не намного легче, чем созерцать все воочию. Тем паче что сам Фрэнк испытывает потрясение, едва приступив к осмотру.

– Девятая палуба, мостик. Боже мой, вижу трупы. Два тела!

Фокс слышит, как замирает и становится прерывистым дыхание пытающегося взять себя в руки Фрэнка, который в этот момент думает о Кейт. Окажись она чуть менее решительной и проворной, чуть менее везучей и чуть более пьяной, ее тело тоже осталось бы здесь, на пароме. Надо же, она могла умереть, унеся с собой в небытие ненависть к нему.

После непродолжительного молчания снова, но уже более твердо звучит голос овладевшего собой Фрэнка.

– Итак, два тела. Одно возле двери, выходящей на верхнюю, открытую палубу, другое ближе к правому борту. Оба в униформе. Так, Фокс, зависни...

Следует пауза.

– На главной панели управления... – Пауза. – На главной панели управления центральный рычаг отведен в заднее положение примерно на пятьдесят процентов. Правые и левые рычаги в той же позиции, приблизительно на девяносто пять процентов. Оба индикатора наклона фиксируют примерно пятидесятипроцентный наклон вперед. Обе клети сигнальных огней открыты и пусты. Двигаемся дальше.

Фокс опускает 'Старски' на один уровень ниже, одновременно смещаясь вдоль массивного корпуса 'Амфитриты' к корме. Фрэнк, согласно инструкции, сначала называет, сверяясь с имеющимся у него планом, осматриваемый участок, а потом сообщает Фоксу о том, что видит.

– Восьмая палуба. Жилые каюты командного состава, далее, по направлению от кормы к носу, отсек с вентиляционным оборудованием и дополнительный кубрик для матросов. Мало что могу разглядеть, очень плохая видимость. Большая часть переборок между каютами разрушена. Здесь нам делать нечего, спускаемся ниже. Палуба седьмая. Главные помещения для команды. Большое количество плавающих обломков затрудняет видимость и здесь, но я все равно вижу внутри тела. Их... – Фрэнк делает небольшую паузу. – Пять, еще два, потом три и два. По большей части трупы находятся у дверей и уцелевших перемычек. Вот, вижу еще один. Их здесь наверняка больше, но обломки мешают обзору. Вниз! Палубы шестая и пятая. Мы, наверное, сможем осмотреть обе сразу, расстояние между ними меньше, чем между другими палубами. Переднюю треть занимают пассажирские каюты, остальное пространство отведено под зону отдыха – магазины беспошлинной торговли, информационный центр, рестораны, бар. Обе палубы имеют два выхода на лестницы, каждый с двойной дверью. Осмотрены четыре кормовые каюты – погибших не обнаружено. На кормовой лестнице пять мертвых тел, еще три в соседнем холле.

Голос Фрэнка тих и бесстрастен. Фокс знает, что Фрэнк намеренно старается отключить эмоции, чтобы облегчить для себя восприятие. Впрочем, чем больше обнаруживается мертвых тел, тем менее персонифицированно воспринимается каждая новая находка. Смерть обезличивается.

– Две жертвы в танцевальном салоне рядом со сценой. Три жертвы в торговой зоне, в средней части судна, хотя, скорее всего, здесь их больше – видимость затруднена плавающими товарами и обломками. Девять трупов в баре. Пять – нет, шесть жертв в коридорах левого борта, в передней части. Восемь в коридорах перед каютами. Левая передняя лестница буквально забита телами, правая лестница, напротив, свободна. Продолжаем спуск!

Четвертая палуба, самая нижняя, где размещались люди. Пассажирские каюты, кафетерий, вдоль правого борта конференц-залы. Три жертвы в каютах. Одна в ночном клубе. Главная лестница...

Следует недолгая пауза, и Фрэнк продолжает: