– Лгать не буду – не знаю, – поколебавшись, ответил Старейшина. – Проклятье! Клянусь Молотом Предвечного Творца, я согласился бы обрить бороду, если б кто-то объяснил мне самому, в чем тут дело! Будь моя воля, я бы на всякий случай отменил Летнюю Ярмарку или хотя бы отодвинул ее начало на десяток дней позже. Чует мое сердце, грядет какая-то большая дрянь… А ты, – он повернулся к озадаченно хмурившемся варвару, – ты забирал бы своих близких и возвращался обратно, в Тарантию. Уж кого-кого, Конан, а тебя дела Пограничья касаются менее всех прочих.

– Бросив Эртеля на произвол судьбы? – едко переспросил Конан. – Когда, по твоим же словам, готовится невесть какая гадость? Полагаешь, ему недостаточно вашего бегства?

– Так и знал, что ты не двинешься с места, – грустно кивнул Фрам. – Впрочем, поступай, как знаешь. Вы точно не хотите выпить?.. Я вот уже который кувшин за эти четыре дня употребляю – и спокойнее на душе становится. Вроде как забываешь обо всем, будто это и не с тобой происходит.

В усадьбе старосты двергов аквилонский король и его спутница пробыли довольно долго, о чем свидетельствовали удлинившиеся тени и отдаленный перезвон курантов на башне Цитадели. Торопиться обратно в замок не имело смысла, и варварская парочка, не сговариваясь, зашагала вверх по улице куда глаза глядят. Оба помалкивали, размышляя над услышанным.

– Провалиться мне на этом месте, если я поняла – чего именно так напугался почтенный Фрам! – неожиданно изрекла Зенобия Канах, когда они миновали пару кварталов, а остроконечная драночная крыша гномского жилища скрылась за другими строениями. – Туманные намеки – вот чем вдоволь попотчевал двергов их спятивший предсказатель! Я не очень хорошо знакома с обычаями подгорного народа…

– Кто с ними знаком? – буркнул Конан.

– …Но мне доподлинно известно: уж чем-чем, а зловещими предсказаниями гномов не проймешь. Они слишком мудры и слишком близки к земным корням, чтобы обращать внимание на всякую словесную дребедень. Дверги верят в то, что можно рассмотреть глазами, потрогать руками или разбить киркой.

– Значит, у Фрама есть осязаемые и убедительные доказательства верности слов их провидца, – пожал плечами король Аквилонии. – Которые он предпочел держать при себе. Хочешь сказать, что предупреждала заранее и мы остались ни с чем?

– Не собираюсь, – отреклась Дженна. – Кроме того, нам удалось вызнать кое-что полезное. Этот хмурый гномский военачальник, что приходил в королевскую крепость, рек сущую истину: у живущих под Каменным Небом есть свои тайны и свои неурядицы, о которых прочим знать не обязательно. Эртелю придется смириться с отсутствием двергов на этой Ярмарке, но, думаю, они вернутся.

– А если нет?

– Тогда ни ты, ни Эртель Эклинг, ни даже сам Митра не сможете ничего исправить, – развела руками Зенобия. – Из названия Пограничья придется выбросить упоминание о гномах, страна окажется по уши в трудностях, но пройдет время – и все как-нибудь наладится.

– То есть ты полагаешь, что людей с оборотнями эта неведомая гадость не коснется? – уточнил киммериец.

– Не путай меня с госпожой Меланталь, – невесело хмыкнула Дженна. – В отличие от нее, я не обладаю даром видеть будущее. Я умею только слушать, сопоставлять и делать выводы. Не отрицаю, мне тревожно… Пожалуй, я бы согласилась отослать домой детей и часть свиты, но мы, то есть ты и я, повременим с возвращением. Возможно, и даже наверняка, участие в Летнем Торжище самого Конана Аквилонского с семейством успокоит купцов и с лихвой исправит ущерб, причиненный странным исходом подгорного народа. Поспешный же наш отъезд, притом именно сейчас, окончательно подорвет репутацию Вольфгарда…

– Меня другое беспокоит, – Конан свернул в малолюдный чистенький проулок, засаженный вдоль обочин молодыми липовыми деревцами. – Нет ли тут совпадения? Колдовские игрища гиперборейцев и решение двергов удалиться под землю произошли почти в одно и то же время. Случайность это или нет? Гномы и Белая Рука давно на ножах. Может, Фрам сотоварищи вызнали что-нибудь эдакое о гиперборейцах, после чего им стало никак невозможно оставаться в одном с ними городе?

– Сомневаюсь, – покачала головой Зенобия. – В этом случае гномы сделали бы все возможное, чтобы извести своих недругов под корень… Эй, это еще что за?..

В конце проулка внезапно появилась крупная пегая собака, похожая на гончую-полукровку. Пес летел изо всех сил, вывалив мокрый язык и прижавшись носом почти к самой земле. За ним, привязанный к широкому ошейнику в шипах и заклепках, волочился длинный ремень с петлей на конце. Собака пыльным вихрем пронеслась мимо удивленной пары, не удостоив их даже мимолетного взгляда, и занятая только преследованием неведомой добычи.

Следом за пегой борзой возникло другое живое существо – тоже пес, но черной масти в желтых подпалинах и более поджарый. Зверюга так спешила, что едва не шлепнулась на повороте, однако сохранила равновесие и прыжками ринулась догонять товарку. Эта псина также могла похвастаться грубым ошейником с медными накладками, и вид у нее был столь же целеустремленный.

Изрядно отстав от животных, уже успевших скрыться из виду, в переулок с шумом, топотом и одышкой ввалились их хозяева – числом трое, все в потрепанной одежке казенного вида, темно-зеленой с желтым кантом, весьма напоминающей форму городских стражников. Один из них, придерживая лихо болтающийся на боку меч и стараясь не снижать набранной скорости, на бегу рявкнул невольным свидетелям:

– Куда они побежали?

– Туда! – на редкость единодушно откликнулись двое людей, представлявших королевский дом Аквилонии. Варвар на всякий случай махнул рукой в сторону, где одна за другой исчезли собаки, и крикнул вдогонку стражникам: – Что случилось-то? Кого ловите?

Ответ, если он и прозвучал, заглушил яростный собачий брех, перемежаемый низким, утробным рычанием и пронзительными взвизгиваниями. Блюстители дружно перешли с бега на осторожный шаг, и, судя по вспыхнувшей перепалке, решали, как быть. Шум звериной свары, становившийся все громче, неизбежно привлек внимание горожан. Захлопали открывающиеся двери, над заборами выныривали головы любопытствующих. Кое-кто рискнул выглянуть за ворота, настороженно озираясь по сторонам и не забыв прихватить увесистую дубинку.

– Умоляю, ради всех богов и моего душевного спокойствия – не встревай… Конан?.. – Дженна слишком поздно заметила, что разговаривает с пустотой.

Гвардейцы наконец пришли к общему решению. Один из них, что помоложе, рысью устремился вниз по переулку – надо думать, за подкреплением. Двое других принялись разгонять собиравшуюся толпу, с