фальшивой бодростью заверяя, будто ничего особенного тут вовсе и нет.

Из тупика между двумя высокими деревянными изгородями, где исчезли псы, донесся приглушенный чавкающий звук, какой бывает, если здоровенный кусок сырого мяса с размаху бросить на деревянную колоду, и болезненный собачий взвизг. Галдеж мигом стих, и в наступившем молчании кто-то испуганно выкликнул: «Люди добрые, так они, небось, заклятого оборотня изловить хотят!»

Зеваки мгновенно порскнули по домам, и теперь посреди опустевшей улицы стояли двое городских стражников да изрядно обескураженная женщина, смахивавшая на хозяйку средней руки усадьбы где- нибудь в Нордхейме или Темре.

Блюстители, вперив напряженные взгляды в заросший бурьяном тупичок, нехотя потянули из ножен казенные клинки. Только сейчас госпожа Канах сообразила, что при выходе из Цитадели ни она сама, ни ее сумасбродный муженек не захватили с собой почти никакого оружия – тонкий стилет у нее в рукаве и кинжал на поясе киммерийца не в счет. Ну какая опасность может грозить легендарному Конану из Киммерии в захолустном Вольфгарде? И, демон его подери, где он сам?..

Аквилонская королева в сердцах ругнулась так, что сама не поняла сказанного, и устремилась вдогонку за исчезнувшей дражайшей половиной их диковинного боевого союза. Ее не пустили. Ближайший из стражников преградил ей путь, яростно прошипев в самое ухо:

– Куда лезешь, дура? А ну назад!

Как позже заверял приятелей невезучий страж, если бы взглядом можно было испепелять, от него точно остались бы жалобно шипящие угольки. Так что он поспешно выпустил рукав непонятной женщины – вроде бы не благородной дамы, но и не зажиточной простолюдинки – и на всякий случай попятился.

– Там скрылся скогра, одержимый оборотень? – резко осведомилась черноволосая, на варварский манер носившая поверх обычной рубахи с вышивкой перекинутый через плечо широченный отрез красно-черной ткани. Почти так же выглядел и высоченный гигант подозрительно-диковатого обличья, за миг до того тенью шмыгнувший в проулок. С ним стражники дружно решили не связываться: неизвестный казался человеком, вполне способным одолеть медведя-людоеда, притом голыми руками.

– Так точно! – неожиданно для самого себя бухнул гвардеец. – От самых Меховых Рядов гоняем, он там драку затеял и смылся. Лишь бы не махнул через забор, а то опять ищи его по всему городу! А он, похоже, в полное забытье пришел, вот-вот обезумеет и начнет пластать направо-налево… Госпожа, ты бы покликала своего приятеля, а? Он, конечно, здоровенный, что твой лось, но с оборотнем никому не тягаться… Ох, вот он, оборотень, – затаился, зараза! Госпожа, сдайте назад, от греха!..

Узкий проем между двумя добротными заборами из деревянных плах тянулся десятка на два шагов, упираясь в замшелую бревенчатую стену какой-то постройки, овина или конюшни. Слева неопрятной кучкой валялся черный пес, под ним растекалось блескучее ярко-красное пятно. Клейкие темные сгустки обильно рассыпались по пыльным листьям лопухов, и Дженна с отвращением скривилась, заметив, что едва не наступила в кровавую лужицу.

Пегая борзая уцелела, поступив умнее своего собрата. Она держалась в отдалении, поджав хвост и безостановочно, глухо ворча – словно где-то рвали на куски длинную холстину. Заметив появление людей, собака начала медленно отступать под их защиту, передвигаясь на негнущихся, вытянутых как палки лапах.

Предмет ненависти и испуга животного скорчился в дальнем углу. Он (оно?) сидел на корточках в густых зарослях репейника – взгляд различал только горбящуюся спину да взлохмаченную голову, медленно раскачивающуюся из стороны в сторону. В очертаниях фигуры что-то выглядело неправильным, не- человеческим, но Зенобия не стала задумываться, что именно.

Ее куда больше волновало, что поблизости от этой наверняка крайне опасной твари находится человек, общества которого она не собиралась так запросто лишаться.

Киммериец, пригнувшись и напружинив присогнутые в коленях ноги, застыл в десятке шагов от непонятного создания. Широкий кинжал в его здоровенной лапище казался игрушкой. Прислушавшись, Дженна уловила тихое, невнятное бормотание и посвистывание – точно Конан пытался успокоить напуганную и оттого бросающуюся на все живое злую собаку.

В переулке тем временем произошли некоторые изменения – явилось подкрепление. Сначала прибыл верховой, за ним катился непритязательного вида фургон, запряженный парой чалых лошадок. Из повозки высыпало с полдюжины стражников, спешно принявшихся выгружать на мостовую мотки веревок и свернутые сети.

Отсиживавшееся в бурьяне существо, должно быть, заметило не сулящие ему ничего хорошего приготовления и завозилось в своем укрывище. Качнулись потревоженные стебли, гвардейцы сторожко вскинули мечи, а аквилонка непроизвольно шарахнулась к забору, больно ударившись спиной о шершавые горячие доски и выхватывая из ножен стилет.

Скогра прыгнул.

Не как человек, как животное – бросив себя в воздух на невеликую высоту, но зато сразу вырвавшись из кустов и преодолев не меньше десятка локтей. Приземлился он на четвереньки, благо его ноги, кажется, изрядно укоротились, став одинаковой длины с руками и приобретя способность гнуться в любых направлениях. Более всего в облике твари поражала голова – небывало вытянувшаяся в длину, с острыми звериными ушами, перекошенным ртом и глазами, сместившимися ближе друг к другу. Это был не оборотень в миг перехода из одной ипостаси в другую, не лишившийся разума человек, считающий себя зверем, и не бешеный волк, но нечто среднее, монстр человековидного образа в болтающихся обносках приличной некогда одежды, сквозь которые лезли пучки жесткой бурой шерсти.

Метил одержимый не в Зенобию, стоявшую все-таки чуть дальше, чем оба стражника, и не в самого киммерийца. Один из гвардейцев заорал и отмахнулся мечом. Сталь впустую рассекла воздух, но все же этот отчаянный удар спас стражнику жизнь – острые когти, вместо того, чтобы разорвать яремную вену, полоснули его по предплечью и опрокинули навзничь. Тварь двигалась столь быстро, что глаза Дженны восприняли только какой-то смутный промельк, однако киммериец был не менее быстр. В тот самый миг, как оборотень вновь оттолкнулся от земли мощными задними лапами, Конан обрушился на него всей тяжестью, повалив в дорожную пыль.

Вскипела быстротечная схватка. Чудовище взревело и отчаянно забилось, пытаясь освободиться из железных объятий варвара. Двое блюстителей с мечами наголо бестолково приплясывали рядом, опасаясь поразить не ту жертву, раненый проворно отползал к забору. Внезапно из тучи пыли вырвалось длинное, низко стелющееся над землей тело и метнулось прочь, затем вслед ему сверкнула серебристая молния и раздался короткий оглушительный вой.

Подоспевшие гвардейцы набросили на корчащееся в пыли бесформенное создание сразу две прочных