положение. – Есть две вещи, которые я хотел бы обсудить. Первая состоит в том, что в следующем месяце, как вам, возможно, известно, исполнится семьсот лет со дня основания моей гостиницы, «Лесовика».

– Да, кто-то говорил мне об этом на днях.

Этим кем-то был, должно быть, сам лукавый, поскольку я придумал семисотлетие только что. Продолжая импровизировать в том же духе, я сказал:

– Дело в том, что я собираюсь отметить это событие и организовать что-нибудь особенное, вроде вечеринки. Лето выдалось для меня очень неплохое – в финансовом смысле, я хочу сказать, – и, если и дальше будет держаться такая погода, я мог бы даже устроить что-то вроде представления у себя в саду. Время от времени у меня бывают, в общем-то, многие знаменитости, деятели эстрады, телевидения, моды, даже кое-какие политики, случается, заглядывают, и я подумал, а не пригласить ли всю эту компанию? Никогда не знаешь заранее, какие еще люди могут заявиться. Так или иначе, я хотел бы знать, а вы не хотели бы поприсутствовать? Конечно, вместе с теми вашими приятелями, кого вы сочтете нужным пригласить.

Такой блеск появляется у людей в глазах лишь тогда, когда они плачут, но пастор очень убедительно продемонстрировал, что можно обойтись и без слез.

– Молено пригласить нашего епископа? Старик будет просто в восторге.

– Можете пригласить хоть главу Независимой шотландской церкви, если вам хочется.

– Ну просто класс! – Его глаза перестали блестеть. – А какой второй вопрос?

– Ах да. Полагаю, вам известно, что в моем доме водятся привидения. И знаете, в последнее время из- за этого стало возникать много хлопот. Я хотел бы попросить вас провести богослужение для изгнания злых духов и другой нечисти.

– Если я правильно понимаю, вы шутите.

– Я говорю абсолютно серьезно.

– Ну послушайте. Вы же не хотите сказать, что и в самом деле видели призраков? Настоящих.

– Да, настоящих. Иначе я не стал бы беспокоить вас.

– Надеюсь, вы не считаете, что акт религиозного шаманства принесет какие-нибудь результаты? Хоть что-то изменится?

– Не знаю. Я хотел бы проверить это на деле. Сочту за честь, господин пастор, если вы проведете такое богослужение.

Я был уже готов сообщить ему в самых доступных выражениях, что отказ от изгнания нечистой силы означает отказ от приглашения на юбилейное празднество, но он опередил меня. Вне сомнений, пасторская деятельность хорошо научила его угадывать, где идет речь о quid pro quo,[10] а точнее, он переучился в этом искусстве, потому что никакого quo[11] он никогда от меня не получит. На его лице (будто специально созданном для этой эмоции) явно читалось раздражение. Он спросил:

– Когда?

– Сейчас. Я на машине, тут езды три минуты.

– Ну, право, – сказал он, но без особой горячности, и сосредоточенно высчитывал что-то несколько секунд. Готов биться об заклад, пастор взвешивал, насколько недоволен будет лорд Клифф, узнав о столь срочной и эксцентричной миссии. – Ну ладно, согласен, но хочу сказать, что это просто поразительный случай – чтобы человек с вашим образованием стал жертвой таких вот нелепых предрассудков.

Но все же он довольно проворно слез со своего табурета.

– Я думаю, вам для такого случая надо одеться по чину, со всеми регалиями.

– Так вы хотите… – Лорд Клифф (догадался я) снова посетил мысли пастора, и его лицо прояснилось. – Что ж, если уж браться за дело, почему не сделать все должным образом, не так ли? Располагайтесь пока. Угощайтесь, вот фрукты. Я мигом.

На столешнице из куска необработанного сланца лежала гроздь бананов, я съел пару штук: будем считать, что сегодня я пообедал. Но я хорошо знаю по опыту, что даже после такой легкой еды нужно что- нибудь выпить. Я подошел к буфету (по всей видимости, это был именно буфет, и, надо сказать, отвратительного вида), который я заметил сразу, как только вошел в комнату. Кроме каких-то палочек, возможно благовоний, но скорее всего сигарет с марихуаной, там стояли джин, вермут, «Кампари», белый портвейн, набор отвратительных напитков, завезенных из восточного Средиземноморья, сифон с содовой водой – и ни одного стакана. Я отверг первоначальную идею сделать себе коктейль, смешав джин и вермут в пепельнице, обнаруженной неподалеку, и отхлебнул джина прямо из бутылки. Теплый джин в неразбавленном виде не назовешь нектаром, но мне удалось-таки протолкнуть его в горло, не так уж сильно поперхнувшись. Я запил его содовой, глотая, в силу необходимости, из носика сифона и в этом проявив мастерство и находчивость, затем проглотил пилюлю. По ходу дела мне пришла в голову мысль, что если Андерхилл сумел сотворить сотню пурпурно-зеленых птиц, он, конечно же, мог сотворить и одну. Не вызывало сомнений, что он воспроизводил кое-что из моих гипнагогических видений, которые посещали меня уже многие годы, – они начались задолго до того, как я переехал в «Лесовик», но в его исполнении видения представляли собой лишь жалкое подобие, подделку «оригинала»; а вот птички (я впервые осознал это) были точной копией той первой «мухи», которую я увидел в ванной, – как это похоже на него: испытать оружие, прежде чем применять его в полную силу. А потом, когда я почти забыл свой страх перед той единственной птичкой, он снова нашел, как подтолкнуть меня к выпивке, пусть и не такой обильной, как прежде.

Время шло. У противоположной стены стоял большой книжный шкаф, набитый книгами, но я оставил их без внимания, зная, что все они только разозлят меня. Я начал было всерьез подумывать о повторном налете на буфет со спиртными напитками, как в комнату вернулся преподобный Том в пасторском облачении, с чемоданчиком, обтянутым чем-то вроде белого вельвета. Похоже, он был теперь в ударе, взбодренный чем-то, имевшим место во время переодевания.

– Ну что, идем? – спросил он у меня, демонстрируя готовность движением и пожиманием плеч. Я выразил свое согласие: идем.

Как это всегда бывает по воскресеньям после трех часов, обеденный зал был пуст. Мы вошли в дом через кухню никем не замеченные, и я сразу же запер дверь, которая вела в прихожую. Пастор довольно