был перекинут мост.
По мосту, соблюдая строгий интервал, двигалась колонна русских «наливников», как они называли автозаправщики с бензином и солярой.
Руслан закричал, замахал руками, но никто его не слышал и не видел. Тогда он поднял какую-то палку и, привязав к ней свою рубашку, стал размахивать ею, надеясь так привлечь внимание солдат, сидевших на броне сопровождения колонны…
Сидевшие на борту БТРа «вованы» (на солдатском сленге – солдаты внутренних войск) увидели в глубине ущелья лысую бородатую фигуру, угрожающе размахивающую каким-то предметом, издали похожим на оружие.
– Смотри, смотри – абрек! – заорал ефрейтор Гайнутдинов, толкая в бок сержанта Кудзоева.
– Чего на него смотреть, – сквозь зубы сказал сержант и, почти не целясь, срезал «абрека» короткой очередью.
– Что там у вас? – обернувшись на звуки выстрелов, прокричал капитан Озроков.
– Чечен какой-то бешеный – оружие на нас направлял, – крикнул сержант Кудзоев.
Озроков мельком взглянул на распростертое далеко внизу тело, и БТР медленно съехал с моста на пыльную, засыпанную каменной крошкой дорогу…
…Мишка ненадолго пришел в себя глубокой ночью. Он нащупал около правой руки фляжку, но поднять ее не хватило сил. Он смотрел в огромное звездное небо и видел столько звезд, сколько никогда не видел у себя на родине в Рязанской области. Прямо над ним раскинул широкую звездную дорогу Млечный Путь. Слева маняще сверкал ковш Большой Медведицы… Призывно подмигивала Венера…
С запозданием Мишка по прозвищу Сандаль подумал, что даже не спросил имя чеченца, который пытался спасти ему жизнь.
История шестая
Снайпер
Это был первый выход Саида на работу, поэтому его сопровождал инструктор-араб, которого все в лагере называли Французом. Наверно, за то, что он приехал из Франции. Говорили, что араб был лучшим снайпером в Иностранном легионе, и Саид безмерно гордился тем, что Француз был его наставником…
Еще затемно вышли к крайним надгробным камням на кладбище, и Француз придирчиво смотрел, как Саид готовит себе «лежку», как укладывает ствол СВД-У (снайперская винтовка Драгунова укороченная, оборудованная съемным прибором бесшумной беспламенной стрельбы) на мешочек с песком.
Потом было ожидание…
В 8.00 к блокпосту подъехал, скрипя и визжа тормозами, «уазик» в милицейской раскраске, из которого дюжие мужики в камуфляже стали выгружать армейские термосы с пищей для личного состава блокпоста. Саид вопросительно взглянул на Француза, но тот лишь отрицательно качнул курчавой головой и снова вперился в линзы бинокля.
Около 10.00 из-за бруствера окопа, который нависал над блокпостом, прикрывая его, показался солдатик – пацан-срочник. Он легко перемахнул через бруствер и пошел не спеша в лесок, подковой окружавший блокпост. Некоторое время его не было видно за деревьями, но вдруг он появился в объективе оптического прицела… Саид сперва не мог сообразить, что он делает – солдатик, сняв с головы армейское кепи, прыгал по высокой траве, хлопая кепи о землю. И тут Саид понял и засмеялся – солдатик ловил кузнечика! Это было так нелепо на войне, что рот Саида непроизвольно размазался в широкой усмешке…
И в этот момент Француз толкнул его локтем в бок. Саид от неожиданности дернулся и обернулся к инструктору. Тот молча кивнул головой на пацана. Саид отрицательно замотал головой, но Француз вдруг посмотрел на него с такой ненавистью, что Саиду стало не по себе.
Он улегся поудобней и прильнул к прицелу. Ему не хотелось убивать этого солдатика, но он знал, что неповиновение инструктору означает для него только одно – смерть. Саид решил обмануть инструктора и не убивать солдата, а только ранить его в надежде на то, что раненый убежит в окоп. А в движущуюся мишень попасть из винтовки с оптикой невозможно…
Солдатик в это время уселся под дерево, рассматривая добычу – пойманного им кузнечика. Саид прицелился солдатику в плечо, положил палец на спуск и начал плавно выбирать свободный ход спускового крючка…
Кузнечик изловчился и выпрыгнул из кепи. Солдатик резко рванулся к земле в надежде поймать сорванца…
Пуля, выпущенная в плечо солдата, за какие-то доли секунды преодолела расстояние в пятьсот метров и попала точно в то место, где мгновение назад находилось это плечо. Но попала в висок… Солдатик, отброшенный ударом пули, завалился на бок.
В глазах Саида застыл ужас. Он не хотел убивать этого пацаненка, который наверняка не представлял никакой угрозы для его Родины… И вдруг он понял жестокий, бесчеловечный расчет Француза. Ему нужно сделать из него, Саида, бездушную, лишенную каких-либо человеческих эмоций машину для убийства! Только и всего!
Саид с ненавистью взглянул на Француза, но наткнулся на холодный, полный жгучего презрения ответный взгляд.
– Ти стрылал вы плечо, шакал! – злобно прошипел Француз. – Сабак-урус сам сиба на пула надела!
Саид, чувствуя, что еще немного, и сорвется, вдруг вскочил на ноги и, бросив винтовку, пошел прочь от своего напарника. Он не хотел быть больше снайпером. Вмиг рассеялась вся юношеская романтика этого почетного в среде боевиков искусства, и до слез стало жаль только что убитого им солдата – его ровесника.
Француз спокойно поднял винтовку Саида и, почти не целясь, выстрелил ему в спину. Потом, не торопясь, собрал в вещмешок прорезиненный коврик, мешочек с песком для укладки винтовки, фляжку с водой, разровнял примятую траву и, забросив «сидор» и СВД на плечо, пошел в низину, поросшую густым подлеском. На труп своего вчерашнего ученика Француз даже не взглянул…
Саид был сиротой – все его родственники погибли под бомбами в Грозном. Его готовили в шахиды- смертники, чтобы использовать в одном месте, один раз…
Леший помнил Француза еще с первой войны. Пару раз в неделю снайпера- араба боевики привозили на белой «двадцатьчетверке» к девятиэтажке на Старых Промыслах, и он поднимался на крышу в сопровождении пары автоматчиков. С расстояния в полкилометра араб убивал на выбор кого-либо из офицеров, которые тогда еще не научились прятать знаки различия и сливаться с солдатской массой, и уезжал…
Несколько раз на него устраивали засады, но Француз был слишком хорошо подготовлен. Он легко вычислял наших снайперов в развалинах, и двоих из них уничтожил… Да тогда и снайперов-то реальных не было. Любому срочнику вручали СВД и назначали снайпером. Без подготовки, без теории и практики…
Леший увидел Француза и его напарника в разломе между двумя скалами. Они на пару секунд показались в объективе прицела и исчезли в густом кустарнике. Леший переместился на десяток метров вправо и стал ждать их появления на открытом участке реки.
Но время шло, а снайперы не появлялись…
Леший взглянул на циферблат часов. Прошло уже сорок минут. За это время они могли дважды пройти участок ущелья и выйти к лесу. Но их не было…
Стало ясно, что в ущелье есть боковое ответвление, которое укрылось от глаз разведчиков, когда они обследовали ущелье. Видимо, по нему снайперы и ушли в лес, не выходя к реке.
Лешему пришлось скорым шагом уйти на гребень и, чтобы наверстать упущенное время, скатиться по почти отвесному склону к лесу. Он тщательно обследовал опушку, но не обнаружил никаких следов передвижения двух человек. Паники не было, хотя уже было очевидно, что он упустил Француза с напарником. Несколько минут подумав, он решил вернуться в ущелье, выйти к разлому, где он увидел их в оптику, и ждать возвращения снайперов…
Переход занял около двух часов, но Леший не торопился. При любом раскладе у него был в запасе час- полтора. Он вышел к разлому и сразу обнаружил примятости на мелком галечнике – следы двух человек. Он пошел по следу, ступая след в след, и вскоре вышел к поваленному через реку дереву. Дальше следов не
