стоящих разведчиков, чтобы обойти их, дошел до места обрыва. Если бы в этот момент на него обрушилась лавина, спасти его не смог бы никто. Даже бог. Без страховки он просто улетел бы в пропасть.

Зацепив свой карабин за ближайший к нему крюк, Кефир забил рядом с местом, откуда был вырван крюк, запасной и, пройдя еще несколько метров, забил страховочный. Продернув сквозь них фал, намертво закрепил его за третий крюк и, сделав обвязочную петлю, сбросил ее ближайшему к нему Куму. Тот накинул обвязку под грудь и дернул фал, давая сигнал, что готов к подъему.

Кефир перебросил свою страховку на фал, чтобы уравновесить напряжение, и, буквально зависнув над пропастью, удерживаемый лишь своим страховочным поясом, стал потихоньку выбирать фал Кума. Андрюха Кум ростом был под два метра и весил более ста килограммов, плюс пулемет, плюс снаряжение… Он, как мог, помогал Кефиру, цепляясь за любой выступ в каменном монолите скалы, и вскоре его мокрая голова с коротким ежиком волос, облепленных снегом, показалась над карнизом.

Выровняв страховочную систему и дав ей натяжение, они разошлись, потому что стоять вдвоем на карнизе было невозможно, и Батона вытаскивал уже Кум.

Дальнейший путь по предательски коварному карнизу прошли без приключений и потерь, если не считать потерей улетевший в пропасть белый подшлемник Кума, сбитый с его головы снежной массой. Свою голову ему пришлось теперь упрятать под черную вязаную шапочку, парочка которых всегда была у разведчиков в запасе.

Выйдя на обширное плато, разведчики повалились прямо в снег, потому что сил уже не было. Отдохнув минут пятнадцать, они двинулись дальше, чтобы успеть в уже начинающихся сумерках, грозящих провалить их в резкую темень горной ночи, дойти до горного массива, где их, согласно графику движения, в 17.00 должны были встретить «погранцы».

Ночь, как всегда, рухнула на горы неожиданно, похоронив в черной мутной мгле близкие очертания скал. До них добрались уже в полной темноте, обнаружив в теле скалы небольшую, до половины забитую снегом пещеру. Выбросив с помощью саперных лопаток снег, разведчики расстелили коврики, занавесили вход плащ-палаткой и, укрывшись спальными мешками, забылись в коротком тревожном сне.

Час сна в относительно уютной обстановке благотворно повлиял на разведчиков. Проснувшись, они подогрели на спиртовках свой «фирменный энергетический» напиток, состоящий из коньяка, шоколада и сока лимона, фляжка с которым постоянно сопровождала каждого из них в дальних переходах, и, подкрепив им значительно растраченные силы, ровно в 3.00 отправились дальше.

На рассвете они вышли к точке сбора и увидели воочию мастерство маскировки: прямо из скалы в снежном заряде материализовались два тела, облаченных в такие же, как у них, белые маскировочные халаты. Автоматы их были тоже обмотаны бинтами, оставляя открытой только ствольную коробку.

– Четыре, – негромко произнес один из встречающих.

– Три, – ответил Седой. Сложение этих цифр давало в сумме пароль встречи – семь.

– Заместитель командира заставы старший лейтенант Панфилов, – представился старший из пограничников. И добавил: – Юрий.

– Командир разведгруппы Седой, – представился разведчик. И добавил: – Просто Седой.

– Мы поняли, что к вечеру вы из-за снегопада вряд ли сумеете добраться, и специально спугнули проводника, отправив ему навстречу наряд по охране границы. При виде наряда – а он у нас несет службу на лошадях – ему ничего не оставалось, как уйти в обход ущелья, а это крюк километров в десять. Так что и мы, и он выйдем к «окну» на границе практически одновременно.

– Это разумное решение, – одобрил Седой. – А за «окошком» кто-нибудь присматривает?

– Обижаешь, начальник, – шутливо произнес пограничник. – Там у нас с лета оборудованы стационарные секреты. Правда, с лета не было и попыток прорыва, чтобы проверить нашу систему в действии.

– Ну что, пошли? – Седой поддернул лямки рюкзака и потуже стянул грудную перемычку.

– Пошли-то пошли, – сконфузился вдруг «погранец». – Да только, зная, что вам пришлось преодолеть карниз, я вынужден вам предложить не лучший вариант его замены.

– Что еще? – нахмурился Седой. – Разве есть что-то похуже?

– Не похуже, но и не получше, – ответил Панфилов. – Нам предстоит пройти по навесному мосту длиной пятьдесят пять метров. Ширина его – всего полметра. Идти придется по одному, потому что мост сильно болтает ветром. Да и вообще, он не сбалансирован. А тросы, на которых он держится – они же перила, – расположены на высоте полметра от настила. Так что идти по нему можно только согнувшись в три погибели либо на карачках. Но другого пути нет…

– Слушай, Юра, здесь у вас можно материться? – спросил вдруг Седой.

– А почему нет? – удивленно спросил Панфилов.

– Ну, тогда слушай… – и Седой выдал такую тираду добротного многоэтажного русского мата, что разведчики и пограничники схватились за животы.

Этот эпизод разрядил возникшую было напряженность, и, быстро перестроившись в походный порядок, разведчики двинулись след в след за своими провожатыми…

Мост показался неожиданно, когда разведчики перевалили невысокий хребет, густо поросший голыми кустами боярышника.

Хлипкое сооружение болтало ветром из стороны в сторону. При этом трос, периодически цепляясь где- то за ствол дерева, издавал какой-то стонуще-надрывный, выворачивающий душу звук.

Разведчики мрачно смотрели на это чудо инженерной мысли, прекрасно понимая, что сейчас по этой «ниточке», конец которой терялся в туманной, залепленной густыми снежными зарядами неизвестности, им придется идти…

Седой поискал взглядом Кефира, который так же, как и все, пристально вглядывался в даль, пытаясь увидеть что-то, одному ему известное, на другом краю пропасти, где терялся во мгле конец моста…

– Ну что, Кефир? – прервал его созерцательный процесс Седой. – Мысли есть?

– М-угу, – промычал тот, – переберемся!

Он перебросил через плечо запасной страховочный трос (старый остался на карнизе – предстоял еще и обратный путь) и моток веревки, работающей на растяжение. Порывшись в своем рюкзаке, вытащил связку колец с блоками и титановые зажимы, которые, входя под ударами молота в тело дерева или камня, выпускают боковые якоря, намертво закрепляя блоки. Затем, отдав Могиле конец тонкого стального тросика в гибкой оболочке, которым протаскивали через крючья страховочную систему, забросил себе на спину барабан с трещоткой, на который был намотан тросик, и шагнул на качающееся сооружение.

Кефир не стал строить из себя героя, а сразу опустился на четвереньки и, ухватившись за тросы, удерживающие мост, быстро перебирая руками, отправился в неизвестность. Мост, который и так не стоял на месте, стал угрожающе раскачиваться и скрипеть. А скрип троса о дерево превратился в вой…

Кефиру потребовалось двадцать пять минут, чтобы преодолеть расстояние в пятьдесят пять метров. Еще через пять минут он дернул буксировочный тросик, показывая Могиле, что можно тащить страховочный трос. Тот стал наматывать тросик на локоть, и вскоре, хлопая тяжелым, проложенным изнутри металлическим поясом кольцом по доскам настила, показался конец страховочного троса.

Разведчик забросил трос на ствол мощного бука и, сделав контрольную петлю, загнал в кольцо титановый якорь, глубоко вбив его в трещину в скале. Затем таким же способом он протянул страховочный фал.

– Ну, иди первым, – сказал Седой. – И смотрите там с Кефиром – «духи» могли уже перейти границу.

Могила пристегнул страховочный карабин к фалу, набросил на трос блок и, слегка оттолкнувшись ногами, улетел в другой конец ущелья. Седой мельком взглянул на секундную стрелку – Могила добрался до противоположного ската ущелья за 12 секунд.

Пограничники стояли, раскрыв рты от изумления. Им и в голову не могла прийти мысль о таком быстром способе перехода моста… Поэтому следующим отправили Панфилова, а вслед за ним – его помощника прапорщика Струкова.

Когда переправились все разведчики, Кефир снял трос и страховочный фал и, аккуратно смотав концы, спрятал их в нагромождениях камней, присыпав снегом. Теперь только заглянув в пропасть, можно было обнаружить два глубоко провисших вниз троса…

– А как же обратно? – спросил любознательный Панфилов. – Уклон-то был в эту сторону.