экспериментах Лаврика являлся некий самодельный био-СВЧ-генератор. Так, по крайней мере, обосновывалась конечная цель в заявках на оборудование и материалы. И действительно, все заказанные приборы соответствовали подобному обоснованию, а из материалов вызывало некоторое недоумение лишь полтонны листовой стали. Впрочем, из нее, очевидно, в мастерских института соорудили камеру для облучения объектов… Либо корпус пресловутого био-СВЧ-генератора.

Никита ознакомился с перечнем адресатов Лаврика и к своему удивлению обнаружил среди них доктора Киллигру из Исследовательского центра по проблемам вирусологии во Флориде. Надо же, как порой судьбы переплетаются… Впрочем, доктору Киллигру Лаврик направил всего одно письмо, и было неизвестно, ответил ли тот. А вот с неким Юрием Владимировичем Дзян Кан-дженом из Сельскохозяйственного института при Хабаровском отделении АН России у Лаврика завязалась весьма активная переписка — двенадцать писем… Любопытная фамилия у Юрия Владимировича…

И тут Никита вспомнил. Как озарение на него нашло, и все сразу стало на свои места. Именно Дзян Кан-джену принадлежит честь открытия в науке такого направления, как искусственно вызванные межвидовые мутации. И био-СВЧ-генератор тоже являлся его изобретением, благодаря которому Юрий Владимирович добился неслыханных результатов. То, что раньше было фантастикой, или прерогативой бога, стало реальностью. Впрочем, какие-то пятьдесят лет назад и кибернетику обзывали лженаукой, а генетика ходила в «продажных девках» капитализма… Усиливая своим генератором биоизлучения женской половозрелой особи одного вида, Дзян Кан-джен облучал зародышевые формы другого вида и в результате получал странных монстров типа рогатых кроликов, волосатых цыплят, зубатых уток… Даже початок кукурузы оброс колосьями ржи. Правда, целенаправленных мутаций Юрию Владимировичу достичь не удалось, равно как и стабильной жизнестойкости выведенных особей*.

Непонятно только, почему это направление так и не получило в научном мире ни широкой огласки, ни поддержки. Разве что никому не известный научный сотрудник Лаврик отважился продолжить работы… Не из этого ли «теста» и «плоскозубые» каннибалы в Пионере-5?

Экран компьютера мигнул и высветил предупреждение, что до конца сеанса связи осталось пять минут. Полынов спохватился и увеличил скорость просмотра текста. С экспериментами Лаврика кое-что прояснилось, и теперь Никиту интересовали живые свидетели. К сожалению, из пяти оставшихся в живых фигурантов «точки С» удалось обнаружить только Петрищева. Но толку от него было мало. Шел ему уже семьдесят шестой год, он впал в старческий маразм и находился под присмотром молодой жены, Лидии Петровны Петрищевой, двадцати девяти лет.

«Надо же, что старичок на склоне жизни учудил! Женился на молоденькой!» — непроизвольно отметил про себя Никита, но то, что он прочитал дальше, заставило задуматься. Оказывается, Лидия Петровна работала в отделе своего будущего мужа вначале в качестве лаборантки, потом, закончив заочно институт, младшим научным сотрудником, затем, не успев защитить диссертацию из-за болезни мужа, стала исполняющим обязанности руководителя отдела генетических мутаций. По косвенным данным она являлась продолжателем работ мужа и, вероятно, была в курсе работ на «точке С». К сожалению, провести с ней очную встречу не удалось, так как на настоящий момент она находилась в командировке…

Где была в командировке Лидия Петровна Петрищева, Полынов так и не узнал, поскольку экран компьютера мигнул и, высветив табличку об обрыве связи, отключился.

Никита разочарованно вздохнул и откинулся на спинку стула. Хоть и не удалось прочитать полностью отчет агента по Пущино, но информации к размышлению он получил предостаточно. Даже больше, чем ожидал. Оправдались его самые наихудшие подозрения. Ядерная бомба ничто по сравнению с новым, не имеющим аналогов в природе вирусом, искусственно созданным в результате генной инженерии. На обывателя, конечно, ядерная бомба производит гораздо большее впечатление — как же, в одно мгновение может превратить в ничто десятки миллионов человек. А вирус? Он убивает тихо — и те же десятки миллионов обреченных по всему миру носителей СПИДа воспринимаются совсем иначе. Невдомек обывателю, что ядерная бомба действует локально — пусть и с последствиями радиоактивного заражения местности, а новый искусственный вирус, передающийся дыхательно-капельным путем, будет действовать глобально. И стоит в какой-то лаборатории генной инженерии создать подобный смертельно опасный вирус, не имеющий аналогов в природе, а затем выпустить его «на волю» — через год-два ни одного человека на Земле не останется…

Дверь душевой распахнулась, и оттуда вышел Алексей, ожесточенно растирая голову полотенцем.

— Ознакомился с документацией? — спросил он. — Времени хватило?

Полынов кивнул, не став вдаваться в подробности.

— Вот и хорошо. — Алексей аккуратно сложил полотенце, сунул его в полиэтиленовый пакет, а пакет бросил в сумку. — Ты почему ничего не ел? Сыт, что ли? — спросил он, заметив, что ни к бутербродам, ни к коньяку Никита не притронулся.

— Не хочу.

— Твое дело… — Алексей стал одеваться. — Подъем в три ночи. В половине четвертого, только светать начнет, нас здесь уже не должно быть. Поедем по объездной дороге, она выводит на магистральную трассу, где затеряться — раз плюнуть. На всякий случай возле въезда на трассу пересядем в джип — нас будут ждать.

Полынов бросил взгляд на стол. Только сейчас он обратил внимание, что портативная рация и сотовый телефон со стола исчезли. Значит, Алексей времени не терял, связался с группой прикрытия и обеспечил отход.

— А с «жигулями» как поступим? — спросил он. — Они засвечены…

— Спрячем в пришоссейной лесопосадке. И через полчаса… — Алексей заправил в джинсы рубашку и с прищуром уставился на Полынова, — отправим «жигули» вдогонку за БТРом генерала Потапова.

Никита поморщился. Спрашивается, сколько можно за несанкционированную диверсию пенять?

— Это был легкий вездеход, — буркнул он.

— Хорошо, за вездеходом, — согласился Алексей.

— Значит, я могу лечь спать? — осведомился Никита.

— Нет, не можешь, — неожиданно жестко отрезал Алексей.

— Почему?

— Тс-с… — приложил палец к губам Алексей и перешел на шепот: — Прислушайся…

Никита повернул голову к закрытым ставням и услышал слабый шум автомобильного мотора. Машина подъехала к домику и остановилась. Хлопнула дверца, а затем раздались осторожные шаги.

Полынов потянулся к кобуре, но Алексей движением руки остановил его, в то же время жестом приказав соблюдать внимание.

В дверь стукнули два раза костяшками пальцев, а затем провели ногтями по филенке. Будто кошка поскреблась.

— Свои… — прошептал Алексей и опять сделал рукой два быстрых жеста.

Никита погасил настольную лампу, все-таки выхватил из-под мышки пистолет и бесшумно скользнул к стене. Даже если свои, излишняя предосторожность в сложившейся ситуации не помешает.

Алексей приоткрыл дверь, выглянул.

— Зайди, — тихо сказал он.

— Нет, — так же тихо отозвались с крыльца. — Давайте вначале товар перегрузим…

— Ты один приехал?

— Да-да… Давайте быстрее… — в голосе прибывшего прозвучали просительные нотки.

— Хорошо, — согласился Алексей, вышел из домика, но дверь оставил приоткрытой.

Полынов скользнул к двери, держа пистолет наготове. Лужайку перед домиком заливал пепельный свет взошедшей луны, и рядом со стоявшими «жигулями» Никита увидел темно-серую «мазду». Быстрым взглядом окинув окрестности и не заметив ничего подозрительного, Никита наконец обратил внимание на приехавшего. В милицейской форме, среднего роста, упитанный, с отвислым животом и явно не спортивной фигурой. На погонах форменной рубашки тускло отсвечивало по четыре звездочки. Судя по тому, как встретил капитана милиции Алексей и как тот нервно суетился, мент он был самый, что ни на есть, настоящий, к их работе имеющий отношение постольку-поскольку.

Милиционер с Алексеем подошли к машинам, открыли багажники и стали перегружать «товар» из