Он поднял на нее изумленный взгляд и, казалось, был готов броситься к ней, хотя даже и не шелохнулся. В какой-то момент мисс Абигейл была уверена, что он окажется рядом. Она чувствовала внутреннюю борьбу, происходящую в нем. Но он замер в нерешительности. Имя, которое он произносил так часто, чтобы уколоть ее, на этот раз прозвучало с резким чувством.

– Эбби?

Он произнес его так, что мисс Абигейл пожалела, что его невозможно изваять из камня и носить, может быть, в медальоне, или закладывать между страницами книжки сонетов. Ей следовало поправить Джесси, но дни, когда она бранила его, ушли в прошлое, а этот разговор тянулся много-много лет. Услышав свое имя, только что слетевшее с его губ, глядя в черные пронзительные глаза, в которых застыли немые вопросы, и на сосредоточенное лицо, мисс Абигейл не могла не предположить, что ему тоже было очень больно, и про себя умоляла его не смотреть на нее.

– Эбби? – спросил он снова так же мягко, ласково, нежно.

Мисс Абигейл содрогнулась и выговорила то, что надо было произнести уже давно:

– Мне сегодня надо вас кормить еще дважды, мистер Дюфрейн, а в доме нет ничего, хотя бы отдаленно напоминающего еду. Лучше я схожу в город, пока не закрылись магазины. Что бы вы хотели?

Его глаза внимательно изучали ее лицо, на его губах появилась усмешка.

– С каких пор ты стала утруждать себя вопросами?

– С тех пор, как у нас была пахта, – ответила она, выбрав самый подходящий момент.

Он легко засмеялся тем смехом, который так нравился мисс Абигейл. Она очень мила, подумал он, глядя, как она поправляет свой тугой, высокий воротничок и собранные на затылке волосы. А она наслаждалась его смуглым привлекательным лицом и впечатляющей пропорциональностью развитых мышц.

– Ах да, пахта, – радостно припомнил он. Оба прекрасно понимали, что пахта была переломным моментом.

– А на ужин? – спросила она.

Под очаровательным взглядом мисс Абигейл улыбка Джесси стала еще шире. Глаза его остановились на ее груди и снова поднялись.

– Оставляю на твое усмотрение, – сказал он, совсем не походя на Джесси, к которому она привыкла.

– Очень хорошо, – ответила Эбби, совсем в духе мисс Абигейл, к которой он привык.

Поднявшись, она ощутила в коленях страшную слабость, как будто долго бежала. И все же она побежала опять, ее шаги были медленнее и размереннее, чем обычно. Она бежала от улыбки Джесси... к стойке с зонтиками, где надела отделанную маргаритками шляпку и перчатки, на которых сохранились грязные пятна от поводьев и земли с берега ручья.

Город гудел от слухов. Мисс Абигейл знала это. Она чувствовала на себе пристальные взгляды из каждого окна, выходившего на тротуар, но шла гордо, не замечая любопытных глаз, по пути заскочила в мясную лавку.

– О, мисс Абигейл, – бросился ей на– встречу Гейб Портер. – Оказывается, мужчина в вашем доме вовсе и не дорожный грабитель? Разве это не здорово? Весь город судачит об этом малом с железной дороги, который приехал сегодня, чтобы заплатить вам за пациентов. Что вы думаете об этом?!

– Это меня не интересует, мистер Портер. Кто он такой, вовсе не связано с тем, как он себя чувствует. Он еще не полностью поправился и пробудет под моим присмотром еще один день, прежде чем покинет Разъезд Стюарта.

– Вы имеет в виду, что будете держать его у себя, даже если он больше этого не захочет?

Глаза мисс Абигейл сверкнули огнем, достаточным, чтобы подкоптить куски мяса, свисавшие на крючках с огромной резной железной реи на стене Гейба.

– На что вы намекаете, мистер Портер? На то, что я была с ним в безопасности, когда его считали уголовником, а теперь, когда его считают фотографом, – нет?

Это не очень-то прибавило благоразумия Гейбу Портеру.

– Что вы, я не имел в виду ничего такого, мисс Абигейл. Я просто забочусь о благополучии незамужней женщины, вот и все.

Гейб Портер не мог бы причинить ей боль, даже если бы отсек от нее своим здоровым ножом порядочный кусочек, но на лице мисс Абигейл не отразилось ничего, хотя его слова укололи ее в самое сердце.

– О моем благополучии вы бы лучше позаботились, отрезав мне два самых толстых куска говядины, мистер Портер, – потребовала она. – Мясо – вот что укрепляет ослабленный организм. Мы обязаны дать этому человеку хорошего красного мяса, после того как он потерял сколько крови по воле несчастного случая, вы согласны?

Гейб сделал, как было приказано, ни на минуту не забывая: Боне Бинли передал, что Джем Перкинс говорил, что мисс Абигейл ездила на прогулку на двухколесной коляске с фотографом на холмы, а после этого младший Роб Нельсон видел мужчину, расхаживавшего с важным видом по заднему двору мисс Абигейл, облаченного только в штаны от пижамы. Надо же! И с его слов, его попросили доставить мисс Абигейл подарки, прямо из Денвера. Это должно быть от него. Черт, она никого не знает в Денвере, кроме него!

Но если все это Гейб Портер воспринял довольно спокойно, то последующее заставило его испытать настоящее потрясение. По дороге к себе Гейб услышал, что мисс Абигейл зашла в банк и положила чек на целую тысячу долларов, выписанный «Роки-Маунтин-Рэйлроад Компани», для которой, все в городе знали это, человек, поселившийся в доме мисс Абигейл, делал свои «картинки».

Зайдя за угол, мисс Абигейл пришла в замешательство, увидев Джесси, дожидавшегося ее снова на качелях. Она еле сдержалась, чтобы не оглядеться по сторонам – не видел ли кто здесь Джесси. Ах, по крайней мере он в рубашке, подумала она, а подойдя поближе, мисс Абигейл заметила, что рубашка застегнула почти полностью, то есть с почти полным соблюдением приличий. Но, поднявшись по ступеням, увидела, что Джесси босой и задрал одну ногу на сиденье, согнув ее в колене.

– Привет, – поприветствовал он, – что ты сделала?

Припоминая обезумевшие глаза Блейр Симмонс, когда всего несколько минут назад она протягивала чек в его клетушку в банке, мисс Абигейл ответила:

– Я сохранила деньги. Джесси в растерянности спросил:

– Что?

– Сохранила, – повторила она, – положила в банк. Спасибо.

Он засмеялся и покачал головой.

– Нет, я не о том. Я спрашивал, что ты сделала на ужин.

Тысяча долларов, казалось, совсем его не беспокоила. Он больше не возвращался к мысли о деньгах, словно на самом деле думал, что это теперь забота мисс Абигейл, и все тут.

– Бифштекс, – ответила она, обрадованная тем, что он спрашивает не о деньгах.

– Тысяча чертей, отлично! – воскликнул он, хлопнув по животу, потер его, приведя в беспорядок рубашку, и потянулся.

Мисс Абигейл вдруг поняла, что не может сердиться на его грубый язык, а еще труднее ей было удержаться от улыбки.

– Вы неисправимы, сэр. Думаю, если бы вы остались здесь подольше, я бы подверглась опасности привыкнуть к вашей грубости.

– Если бы я остался здесь подольше, я либо был бы направлен на путь истинный, либо вынужден был броситься под поезд– впрочем, возможно, вместе с вами. Я такой, какой я есть, мисс Абигейл, и бифштекс звучит чертовски заманчиво.

– Если бы вы сказали это по-другому, я бы наверное вам не поверила, мистер Каме... мистер Дюфрейн.

Ее широкая улыбка очаровала Джесси.

Как просто было снова шутить с ним. Это, как она знала, гарантировало их безопасность на приближающий вечер. Он опустил ногу на пол, оперся на загорелые сильные ладони о край скамейки и со знакомой ухмылкой тихо сказал: